– Это заповедная территория, – перебила его Дженнифер. – Здесь нельзя возводить произвольные постройки без разрешения департамента, какого бы размера они ни были.

Его былое обаяние, кажется, не срабатывало.

– И что теперь будет? – спросил он. – Меня оштрафуют?

– Теперь вы обратитесь в департамент за разрешением на строительство задним числом, – сказала Дженнифер.

– И?..

– Если постройка ваша отвечает всем требованиям, тогда ее узаконят.

– А если нет? – спросил Джеймс, заранее зная ответ.

– Вам придется ее демонтировать.

– Вы шутите! – воскликнул Джеймс. – Если я ее снесу, лечебницу придется переводить в другое место. Без нее нам тут не хватает площади.

– Может быть, вам сразу стоило подыскать здание побольше, – впервые улыбнулась Дженнифер. – Вам дается два месяца для подачи просьбы о разрешении. А пока до свидания.

Когда она ушла, Джеймс сел на пол, рассеянно поглаживая голову спящей колли сквозь прутья клетки. Что, черт побери, происходит?

Через полчаса он уже был около дома Салли и давил пальцем на звонок. Все это зашло слишком далеко. Он мог понять, что она зла на него и хочет в отместку чем-то ему по мелочи досадить. Новой работы она пока не нашла, насколько он знал, потому что деревня была небольшой и не могла предоставить много рабочих мест. Может, он в самом деле поспешил, выгоняя ее вон? Сейчас он понял, что лечебнице не обойтись без секретаря. Но вспомнил о письме из налогового управления и утреннем визите Дженнифер Купер. Вот задница! Он лучше станет сам весь день отвечать на телефонные звонки, чем возьмет назад эту девицу.

За дверью залаяла собака, раздались тяжелые шаги. В дверях появился отец Салли, Джим О'Коннел, грузный мужчина с лицом, испещренным склеротическими прожилками, обычно добродушный и приветливый человек. Но сейчас, увидев Джеймса, он сурово нахмурился.

– Ну? – спросил он резко. Джеймс замялся.

– Вы могли бы позвать Салли на минутку, – нервно улыбнулся он. – Если она дома.

Ожидая на крыльце, он колебался – не зайти ли ему в другой раз, когда Салли будет дома одна. Едва ли получится накричать на девчонку, когда сзади маячит ее папаша. Он теперь даже не помнил, почему решил, что накричать на нее – это подходящая идея. Просто крик мог принести ему хоть какое-то облегчение.

Когда Салли спустилась в холл, Джеймсу показалось, что она смотрит на него вызывающе, и гнев снова всколыхнулся в нем. Какое право она имеет портить ему жизнь?

Он заговорил негромко, надеясь, что слова не долетят до ушей Джима:

– Ну что – гордишься собой?

С Салли слетела вся ее напускная самоуверенность, а на лице отразилось полное замешательство. Если бы только Джеймс умел правильно читать по лицам!

– О чем ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь о чем. Как странно, что эта женщина из департамента объявилась именно сейчас, столько времени спустя.

Салли, хотя Джеймс об этом и не догадывался, сначала подумала, будто он пришел сказать, что произошло недоразумение и ее снова ждут в лечебнице, – по пути из своей комнаты к входной двери она даже решила помучить его несколько минут, прежде чем великодушно согласиться вернуться. После его слов она схватилась за ручку двери для поддержки.

– Из департамента?

– Не пытайся разыгрывать невинность, – прошипел Джеймс и тут увидел себя со стороны: стоит на крыльце начинающий седеть мужчина средних лет и грозит молоденькой девчонке словами, взятыми из посредственного полицейского фильма. – Может быть, довольно? Налоговики, строители… ты сполна рассчиталась со мной, ты ведь добивалась именно этого? Мне жаль, если я в самом деле поступил несправедливо, но ты мне отомстила. Давай считать, что мы квиты.

Он повернулся и пошел, потому что сказать ему больше было нечего. Что толку в дальнейшем разговоре? И кто знает – не прячет ли она в рукаве еще какой-то сюрприз.

После занятий по рефлексологии Кати со своими сокурсниками заходила в паб. Группа оказалась приятная – в основном женщины, что в настоящий момент ее более чем устраивало, потому что мужчинам она теперь не верила. Паб находился прямо за углом колледжа, там всегда можно было найти свободный столик, выпить по парочке бокалов вина и обсудить пройденный материал или же, а это случалось все чаще по мере того, как продвигалось обучение, поговорить о собственных проблемах. После чего медленно и осторожно – помня, что она слегка навеселе, – Кати ехала домой, где ее встречал жалобами Джеймс.

Чувство свободы, которое давали ей эти несколько часов, было безмерным. Она словно нащупывала свой неповторимый путь в жизни в преддверии того времени, когда снова останется одна. И если Джеймсу не нравилось, что она, вместо того чтобы мчаться к нему домой, проводила время с новыми друзьями, так и плевать. Ее уже не волновало, что он подумает. Он несколько раз порывался приехать в Линкольн и зайти в паб вместе с ними, но Кати хотела этого меньше всего. Это были ее друзья, ее круг общения, и она не хотела ими делиться. Он обиделся, растерялся, спросил подозрительно – а есть ли в их компании мужчины, и она собралась уже ответить: «Не все такие, как ты. Секс – это еще не все в жизни», но прикусила язык и мягко заверила его, что если мужчины и есть, то только геи или совсем уж непривлекательные.

– Тебе они не понравятся, – сказала она о своих новых друзьях и пояснила: – Все философы, интеллектуалы, ты сразу начнешь с ними спорить.

Первые несколько недель Джеймс ходил обедать и пить пиво в ближайший паб, но в последнее время Кати, возвращаясь домой, находила его сидящим на диване. Вид у него был при этом обиженный. Она решила не обращать внимания. С его стороны было невиданным лицемерием возмущаться ее единственным в неделю свободным вечером, тогда как сам он жил в свое удовольствие с двумя женщинами.

Через своих новых друзей – некоторые из них уже имели большой опыт практической работы, а другие были всего лишь новичками в альтернативной терапии – она нашла несколько новых пациентов и стала посещать их на дому с раскладным массажным столом, не ожидая, чтобы они приезжали к ней. Конечно, это отнимало больше времени, но она вдруг почувствовала, что ей такая жизнь нравится. Если продолжать в таком духе, она сможет с лихвой себя обеспечивать. Люди хорошо платили специалисту, который предлагал им лечение у них дома, пусть они и жили далеко от Линкольна. Кати смогла в два раза увеличить свой заработок. Даже если принять во внимание дополнительный расход бензина и время, потраченное на поездки, она прекрасно справлялась. Люди, занятые днем на работе, с готовностью выкладывали добавочную сумму за визиты на дом по вечерам и в выходные, и очень скоро вечера воскресений и понедельников тоже оказались у нее заняты, и Джеймс стал жаловаться, что теперь совсем ее не видит.

Кати уже начала подумывать, чтобы отказать Оуэну в лечении, несмотря на то что прогресс в его состоянии был налицо. Она все больше утверждалась в мысли, что он держит ее за дурочку. Время, когда она лечила пациентов бесплатно, осталось позади.

Но он вдруг явился к ней однажды утром с тремя десятифунтовыми бумажками в конверте и объяснил, что нашел новую работу и теперь может, наконец, с ней расплатиться.

– Всего лишь вахтером в больнице. Но прожить можно. Кати была потрясена.

– Оуэн, это же замечательно! Это несомненная удача. Я вами очень довольна. Подождите, скоро вас ждут новые приятные сюрпризы. Так всегда бывает.

– Я выплачу вам все до пенса – правда, частями, со временем, – засмеялся Оуэн.

Он зашел прямо с работы, сказать, что не сможет приходить по средам. Он больше не мог позволить себе роскошь получать что-то даром, и этим новым взглядом на жизнь он целиком обязан ей. Может быть, когда он вернет ей долг и сэкономит немного денег, она позволит ему пригласить ее на обед?

Но как ни было Кати приятно, что ее труды не пропали даром, она не собиралась соглашаться на его предложение. Сейчас ей меньше всего хотелось связываться с мужчиной, особенно со слабым и неуверенным в себе, каким был Оуэн.