– Мы планируем обыскать и лес, но не для того, чтобы найти там чье-либо тело.

– Метеоцентр предсказывает усиление снегопада. Он сильно замедлит поиски?

– Наверняка, – согласился Страйд. – В Миннесоте зимой всегда идет снег. Но самих поисков он не отменяет.

– Вам потребуются добровольцы для прочесывания леса?

– Об этом вы узнаете, если заглянете через пару дней на наш веб-сайт. Я просил бы не начинать поисков по собственной инициативе, это лишь затруднит расследование. Призываю всех, кто хотел бы помочь полиции, координировать усилия.

– Удалось ли вам отыскать доказательства того, что Рейчел была здесь?

– Пока нет, – ответил Страйд.

– У вас есть подозреваемые?

– Нет.

Птичка Финч опять продрался к заградительной ленте.

– Вы хотите сказать, что ведете это расследование уже три недели, а подозреваемых у вас еще нет?

– У нас нет свидетельств, показывающих, что кто-либо был заинтересован в исчезновении Рейчел.

– Вы связываете ее исчезновение с преступлениями на сексуальной почве? – спросил репортер из Миннеаполиса.

– Мы проверили всех, кто когда-либо привлекался за подобные преступления в нашем округе. Я ответственно заявляю: никто из них не имеет никакого отношения к пропаже Рейчел.

И снова Птичка не выдержал, выпрыгнул с очередной репликой:

– Вы не связываете исчезновение Рейчел с делом Керри Макграт, которое вам так и не удалось раскрыть? Там у вас, кстати говоря, тоже подозреваемых не было.

– Никакой связи между двумя этими исчезновениями не установлено. Я не исключаю, что она может быть, но у меня нет данных, которые бы на нее указывали.

– Вы считаете, что вынужденный перерыв поможет вам выяснить, что же на самом деле произошло с Рейчел?

Страйд не видел женщину, задавшую вопрос, он заметил только ее руку и услышал голос. Он отвечал, тщательно взвешивая каждое слово:

– Да, именно так. Теперь, когда у нас есть браслет и известно место, многое прояснится. Я обращаюсь к телезрителям: если вы находились недалеко отсюда в ночь исчезновения Рейчел Диз, что-нибудь видели или слышали, пожалуйста, позвоните в полицию. Мы знаем, что Рейчел была здесь. Мы должны выяснить, что тут происходило.

– Как долго вы собираетесь оставаться здесь? – спросил репортер вечерней газеты из Сент-Пола.

– Всю ночь, если потребуется.

Страйд оказался прав, поиски закончились под утро.

Полицейские прошли все квадраты, промаркировали мешки с вещественными доказательствами и погрузили их в фургон. Страйд и Мэгги просмотрели их. Ни он, ни она не ожидали найти среди горы собранного мусора хоть что-нибудь связанное с Рейчел, хотя в душе и надеялись на это. В любом случае теперь им оставалось лишь ждать результатов лабораторных анализов.

Страйд взглянул на часы – было почти четыре. На полу фургона лежала коробка с высохшими за ночь остатками пиццы. Страйд усмехнулся, подумав: «Как это Гуппо до них не добрался». Мэгги сидела напротив него, уперев локти в колени, обхватив ладонями лицо и закрыв глаза.

Страйд, усталый, замерзший, позволил себе отвлечься и вспомнить об Андреа. Она не обиделась, когда он позвонил ей и сообщил, что вместо свидания с ней ему придется провести ночь на морозе. Она все поняла. Он с удовольствием вспомнил разочарование, прозвучавшее в ее голосе. Страйд тоже огорчился, но не потому, что лишался секса. Причина в ином: у него отнимали возможность опять почувствовать рядом с собой красивое и теплое женское тело, которое ему нравилось. Андреа не красавица, но очень привлекательна. Конечно, с ней все происходит совсем не так, как бывало с Синди. Но разве нужно, чтобы все происходило именно так? Андреа – другая, да и не должна она соответствовать призрачному идеалу.

Треск рации заставил Страйда вздрогнуть. Он удивился, что ему удалось на несколько минут забыться, почти заснуть. «Снег начинается», – донесся из рации голос офицера.

Страйд чертыхнулся, поднялся с кресла. Невысокий фургон не позволял вытянуться во весь рост. Мышцы побаливали. Обычно Страйд каждый вечер делал несколько упражнений на растяжку, но в последние несколько дней заленился – и вот приходилось расплачиваться. Ныла рана на руке, ему ее прострелили несколько лет назад. В теплое время года она не беспокоила, но осенью и зимой регулярно давала о себе знать.

Страйд посмотрел в затянутое инеем заднее стекло. В свете фонарей, установленных для ведения ночных поисков, он увидел, как на землю тихо опускаются большие, пушистые хлопья. Все они, взятые по отдельности, не представляли опасности – просто тонкий пушок, готовый превратиться в воду, но миллиарды их складывались в плотное одеяло, готовое за час-два спрятать и само место преступления, и улики.

– Ну что там? Полная задница? – пробубнила Мэгги, не открывая глаз.

– К обеду будет кошмар, – ответил Страйд.

Он покосился в сторону леса, попытался представить место действия и само преступление. Рейчел сидит в машине убийцы, на пассажирском сиденье. Он подъезжает к амбару. Ему повезло – поблизости никого не оказывается. Никто их не видит. Но как с ее руки упал браслет? Они не стали бы заниматься сексом на улице – было довольно холодно. Они вышли прогуляться по лесу? Может, это его обычный ритуал, мирная прогулка с жертвой? Потом преступник затаскивает ее в машину, и браслет падает с руки. Значит, они боролись? И что произошло дальше?

Не исключено, что он попытался изнасиловать Рейчел в машине. Она вырывается от него, убегает. Он преследует ее, настигает, хватает за руку. Браслет падает на землю. Он валит Рейчел с ног и начинает душить. Но как он поступает с телом? Относит в лес? Кладет в багажник и едет, чтобы спрятать его в другом месте? Где?

Рация снова ожила, донесся полусонный голос офицера:

– Кто-нибудь в курсе, во что Рейчел была одета в ту ночь?

Страйд и Мэгги переглянулись. Мэгги нахмурила лоб, вспоминая:

– В черные джинсы и белую водолазку.

Рация замолчала, через несколько секунд опять заработала:

– В белую водолазку, говорите?

– Да, – ответил Страйд.

Новая пауза длилась немного дольше.

– По-моему, у нас тут кое-что для вас есть.

Это был небольшой треугольник материи, несмотря на проевшую и налипшую на него грязь, явно изначально белого цвета, с изодранными и обтрепанными краями сантиметров в двадцать и с хорошо заметным бурым пятном, въевшимся в волокна.

Эмили казалось, что она сходит с ума. Никогда еще с того страшного дня, когда она надавала пощечин Рейчел, она не чувствовала себя настолько одиноко. Она не в силах была сдерживать отчаяние, которое, накатывая волнами, захлестывало ее. Эмили словно плыла по морю без всяких надежд на спасение.

Оставляя на ковре смятую дорожку, она нервно ходила взад и вперед по комнате, то сжимая виски, то заламывая пальцы, то выбрасывая руки вперед. Немытые волосы падали ей на лицо. Она задыхалась, жадно хватала ртом воздух. В голове неустанно пульсировала боль, будто растущая и разрывающая ее изнутри опухоль.

– Сейчас я покажу вам браслет, – сказал детектив, входя в комнату, – а вы ответите, узнаёте вы его или нет.

Эмили закричала, как только увидела его.

Ей не верилось, что этот день может когда-нибудь настать. Она вспомнила, что ей рассказывала в студии мать другой девушки, Барбара Макграт. Как боялась она появления в дверях дома полицейских со скорбными лицами. Эмили не слушала ее. Ей хотелось верить, что ее Рейчел жива, однажды зазвонит телефон, и она услышит в трубке знакомый издевательский смех.

Ей верилось в это до последней секунды, той самой, когда перед ней выложили браслет. Теперь она знала точно – Рейчел мертва. Кто-то убил ее.

Полицейский выбил у нее из-под ног опору. Он ушел несколько часов назад, а она все металась по комнате, полубезумная от горя.

Эмили вдруг застыла, прислушиваясь к тихому гудению электродвигателя у входной двери, подававшего в комнату теплый воздух. Спирея постукивала ветками по оконному стеклу, царапая его. Жалобно поскрипывал пол в комнате, словно под тяжестью шагов невидимого призрака. Но отвратительнее всего раздавался в ушах монотонный стук клавишей. Щелк, щелк, щелк. Это Грэм, здесь же, в комнате, всего в нескольких метрах от Эмили, продолжал работать на своем ноутбуке.