В войну авиационные части вступили, имея на аэропланах разве что личное оружие пилотов. И 17 января 1915 г. Воздухоплавательный отдел ГВТУ писал в ГАУ: «Для вооружения аэропланов необходимо спешно получить около 400 ружей-пулеметов. Из испытанных пулеметов оказались пригодными для этой цели ружья-пулеметы Люиса и относительно пригодными ружья-пулеметы Мадсена, в последних происходит застревание патронов». Поскольку относительно ружей-пулеметов «Льюис» не было «надежды получить их скоро», а возможность закупки «Мадсена нового образца» была сомнительна, в 1915 году использовали собранные из крепостей ружья-пулеметы «Мадсен». «Мадсены», иногда называвшиеся еще «мацонами», были удобны для установки на одноместных самолетах, их ставили, например, на аэропланы «Фарман» и «Моран-Ж». Так, летчик Петренко и наблюдатель Кузьмин на «Фармане» одержали победу над германским «Альбатросом» в сентябре 1916 г., ведя огонь из «Мадсена». С началом войны «Мадсены» поставили на вооружение воздушных кораблей «Илья Муромец», где их использовали всю войну. На «Илье Муромце» серии Б на открытой площадке в центроплане ставились шкворневые поворотные установки для «Мадсена», серии В — установки для «Льюиса» (или «Виккерса») и «Мадсена». Именно с «Мадсеном» самолет «Илья Муромец Киевский» впервые вступил в воздушный бой 19 июля 1915 г. «Илья Муромец» серии Е-1 имел восемь пулеметов, из них — три «Мадсена». Однако скорострельность «Мадсена» мало отвечала задачам авиационного вооружения. Нарекания вызывала малая емкость магазина — 25 патронов. К тому же многие «Мадсены» были уже в значительной степени изношены. Из закупавшихся Россией ружей-пулеметов разных систем разве что «Шоша» не нашел применения в авиации, — очевидно, из-за общей громоздкости и неудобства смены магазина.

18 июля 1915 г. дежурный генерал при Главковерхе просил о «снабжении эскадры воздушных кораблей десятью пулеметами Льюиса, а также патронами с разрывными пулями полковника Солонина». В июле 1915 года заказали только 1000 пулеметов. 11 октября помощник военного министра генерал Беляев сообщал: «Фирма Льюиса предлагает изготовить для нас в Америке 30 000 пулеметов, в том числе пулеметы для установки на аэропланы. Принимая во внимание: 1) что почти все неприятельские аэропланы имеют на своем вооружении пулеметы… парализуя деятельность наших летательных аппаратов… и 2) что все принятые до сего времени меры к снабжению авиационных отрядов соответствующими пулеметами не привели к сколько-нибудь удовлетворительным результатам… полагал бы настоятельно необходимым… заказать фирме Льюиса 1000 пулеметов для установки на аэропланы». Правда, начальник Офицерской стрелковой школы, на которую были возложены испытания и проверка пулеметов, соглашаясь в рапорте от 18 апреля 1916 г., что установка на аэропланы была бы для ружей-пулеметов «самым подходящим и наиболее соответствующим способом использования», заметил, что «число необходимых ружей-пулеметов для этой цели… не превышает 300–400, а потому является необходимость разработать вопрос о вооружении ими пехоты или кавалерии».

Действительно, как писал 15 июля начальник ГАУ: «От ГВТУ в настоящее время поступило требование на 234 ружья-пулемета для вооружения воздухоплавательных аппаратов и речных броневых отрядов». Пулеметы закупались в варианте под английский патрон калибра 7,71 мм (303 «бритиш»).

В авиацию попал и «Льюис» под русский 7,62-мм патрон: 9 января 1917 г. ГАУ распорядилось переслать 140 таких пулеметов, присланных для испытаний Бирмингемским заводом, из Офицерской стрелковой школы в Винницу — в эскадру воздушных кораблей, нуждавшуюся в срочном пополнении вооружения. «Льюисы» на шкворневых установках ставили также на «Фарманы», «Вуазены», «Ньюпор»-Х, летающие лодки М-11. Емкость магазина 47 патронов была больше, чем у других ружей-пулеметов, но все же оказалась недостаточна для более-менее длительного боя, как и обычно поднимаемый самолетом боекомплект в 10 магазинов. «Льюисы» были также у воздухоплавателей, хотя стрелять из них им приходилось с рук.

Недостаток «легких» пулеметов заставлял устанавливать на аэропланы «тела» станковых пулеметов. Первое место здесь, конечно, заняли «Максимы».

30 сентября заведующий авиацией Великий князь Алексей Михайлович просил «выдать во все отряды хотя бы по одному пулемету облегченного типа „Виккерс“ 1913 г. Таковые имеются в крепостях». В апреле 1916 г. он же телеграфировал в ГВТУ, что «Максимы» облегченного типа («Максимы» обр. 1910 г.) желательны «за неимением других». Алексей Михайлович, кстати, вообще высказывался за «ленточные пулеметы». ГВТУ еще 3 марта просило ГАУ о поставке 100 пулеметов «Максим» для аэропланов. Наконец, ГАУ передало 104 «Максима»: 60 в ожидании назначения оставили в Петрограде, 22 — отправили в Киевский авиапарк, остальные — по авиаотрядам. «Максимы» ставили на самолеты «Илья Муромец», «Фарман»-XVI, «Сикорский» C–XVIII, на дирижабли «Астра», «Лебедь» и другие. На части пулеметов для облегчения наполовину укорачивали кожух. Английские пулеметы «Виккерс» были чуть компактнее «Максимов», перезаряжание их было несколько проще благодаря конструкции крышки короба. Ими вооружались самолеты «C–XVIII», «Ньюпop»-XXIV, «Спад»-УИ, «Вуазен», «Анасаль», летающая лодка М-9.

Интересно мнение о поставке «Виккерсов» военного агента в Лондоне генерала Рубана, изложенное в его телеграмме от 30 декабря 1916 г.: «Некоторый избыток… может образоваться лишь после мая, но эти пулеметы будут английского калибра и могут быть использованы лишь имя нашей авиации» — при условии покупки патронов авиация не была столь требовательна к единству калибров, как пехота. «Виккерс» ставили еще на первые советские боевые самолеты (И-4, например).

Отметим, что специальной авиационной модификации пулемета «Максим» в России, в отличие, скажем, от Германии, во время Первой мировой войны не создали. Впрочем, в фондах Тульского музея оружия имеется опытный пулемет «Максим» с воздушным охлаждением, выполненный по типу германского LMG.08 (перфорированный кожух) и облегченный за счет профрезерованных наружных канавок коробом. Предполагается, что эта попытка создания авиационного пулемета относится к 1917 году. Между il'm еще в начале 1916 г. на ИТОЗ изобретатель П.П. Макашовский разрабатывал свой вариант «охлаждения пулемета Максима без воды». Однако практический результат дала только переделка «Максима» в авиационный пулемет, начатая уже в мае 1923 г. по инициативе А.В. Надаш-кевича и закончившаяся принятием на вооружение РККА пулемета ПВ-1.

По поводу пулемета «Кольт» стоит вспомнить мнение начальника Офицерской стрелковой школы генерал-майора Н.Ф. Филатова, изложенное им в рапорте в ГУГШ от ЛО августа 1915 г.: «Заряжание пулемета одному человеку очень затруднительно… это заставляет признать, что пулемет Кольта совершенно непригоден для постановки на воздухоплавательные аппараты и бронеавтомобили». Вставление ленты в низко расположенную боковую щель пулемета и оперирование с качающимся рычагом поршня действительно было непростым в тесной кабине самолета. И все-таки «Кольту» нашлось место в русской боевой авиации — нужда в пулеметах было очень острой. К тому же «Кольт» был легче «Максима» или «Виккерса» — масса тела 16,1 кг против, соответственно, 18,43 и 18,1 кг (без поды). Еще 4 октября 1915 г. генерал Сапожников в Англии специально для авиачастей наличной покупкой приобрел у торговца Райли 67 пулеметов «Кольт» калибра 7 мм и 1 млн. патронов к ним. Их доставили только в январе 1916 г., а 30 апреля передали Воздухоплавательному отделу ГВТУ. Правда, вскоре ГВТУ вернуло в ГАУ часть пулеметов, дабы приспособить их для стрельбы патронами с зажигательными пулями. Но использовать пришлось в основном «чужие» патроны — в ноябре 1916 г. фирме «Ремингтон» заказали 500 000 штук 7-мм патронов специально для «Кольтов» авиационных отрядов.