3) 10 экземпляров 3-линейной винтовки г-на Браунинга. После полигонных опытов, которые будут окончены в нынешнем лете, необходимо будет перейти к широким войсковым испытаниям… Так как во время произведенных Комиссией опытов ни одна из вышеперечисленных систем решительных преимуществ перед другими не обнаружила, по всей вероятности, придется заказать каждого образца по 150 экземпляров, так как только обширные сравнительные испытания могут дать окончательное решение по этому важнейшему вопросу».

Об этих работах еще придется вспомнить позже. А пока стоит привести слова генерала-майора СИ. Федорова, написанные тогда, когда работы Комиссии только еще разворачивались: «Дело принятия в армии автоматических ружей, по многим причинам (дороговизна, финансовые соображения, желание остановиться на наилучшем типе, сложность механизма автоматических пулеметов, раздумье над вопросом об огромном расходе патронов и пр.), должно затянуться, и в типах ружей-пулеметов, как дополнительном к ружью средстве, будет ощущаться большая надобность, особенно в кавалерии». Генерал оказался прав — серийной «автоматической винтовки» русская армия так и не получила, а вот потребность в ружьях-пулеметах оказалась куда шире.

Потребность армии в вооружении определяло Главное Управление Генерального Штаба (ГУГШ). 24 сентября 1910 г. Главный штаб отношением за № 4208 препроводил план снабжения армии пулеметами. В дальнейшем ГУГШ дало ряд дополнительных указаний по этому вопросу. В результате, по данным А.А. Маниковского, потребность в пулеметах исчислялась следующим образом:

В пехоте:

— 352 пулеметные команды 1-й очереди, по 8 пулеметов в каждой — 2 816 шт.

— 152 пулеметные команды 2-й очереди, по 8 пулеметов в каждой — 1 216 шт.

В кавалерии:

— 32 пулеметные команды по 8 пулеметов в каждой — 256 шт.

Закончить эту программу планировали к 1 января 1915 г.

Кроме того, по указаниям ГУГШ, полученным в разное время до начала мировой войны, должно было быть отпущено:

— в сформированную в апреле 1914 г. 4-ю Финляндскую стрелковую бригаду на 4 команды 8-пулеметного состава — 32 шт.

— Заамурскому округу Пограничной стражи на 6 команд 4-пулеметного состава — 24 шт.

— в 3 и 9-ю Сибирские стрелковые дивизии, назначавшиеся в гарнизон Владивостока, для доведения до нормы 2 пулемета на роту — 192 шт.

— 10 % запаса военного времени — 454 шт.

Всего планировалось поставить 4990 пулеметов, из них 454 — в запас.

К июлю 1914 г. даже основной план 1910 г. был выполнен не полностью. Пулеметов в русской армии имелось:

— 352 пулеметные команды 1-й очереди — 2 816 шт.

— 120 (вместо 152) пулеметных команд 2-й очереди — 960 шт.

— 4 команды 4-й Финляндской стрелковой бригады — 32 шт.

— 6 команд Заамурского округа Пограничной стражи — 24 шт.

— 32 команды в кавалерии — 256 шт.

— в запасе — 69 шт.

Всего в войсках — 4098 пулеметов, в запасе — 69. Общая нехватка — 833 пулемета — падала на полки второй очереди и резерв. Но при одной 8-пулеметной команде на каждый пехотный и стрелковый полк 4-батальонного состава и на каждую 2-бригадную кавалерийскую дивизию (24 эскадрона) в среднем один пулемет приходился на 1000 человек. Что же касается упомянутых 3-й и 9-й Сибирских стрелковых дивизий, то они, по приводимым в литературе данным, к началу мировой войны имели лишь по одной 8-пулеметной команде.

Эти нормы снабжения пулеметами казались достаточными, считалось, что «теперь можно быть спокойными за пулеметное дело». Первые же месяцы войны показали всю глубину этого заблуждения. Причем подвержено ему было отнюдь не только русское военное руководство. Русская пехотная дивизия на начало войны имела 32 пулемета, французская, германская и австрийская — по 24, русская кавалерийская дивизия — 8 пулеметов, французская — 6, при этом во французских войсках первой линии к началу войны не хватало 800 пулеметов. Перволиней-ные войска, которые, по данным на 1 марта 1914 г., могла выставить против России Германия, имели 2730 пулеметов (в среднем 1 пулемет на 495 человек), Австро-Венгрия — 1486 пулеметов (1 пулемет на 590 человек). Эти цифры показывают, что пулеметы накануне войны одинаково оценили — а точнее сказать, одинаково недооценили — во всех странах, вступивших в войну. Равным образом ошибочно оценивали и характер, и длительность предстоящей войны, и напряжение сил, которого она потребует, и то значение, какое сыграет в ней «техника» и возможности промышленности.

Соответственно, малы оказались и нормы запасов оружия и боеприпасов, что определялось также финансовым положением. Еще в 1908 году, с принятием в русской армии патрона с остроконечной пулей, ориентируясь на опыт нескольких сражений Русско-японской войны, установили норму запасов: по 1000 патронов на винтовку в войсках, 1500 — в крепостях, 200 — в ополчении, по 75 000 — на войсковой пулемет, 30–50 тысяч — на крепостной. Всего — 3 346 000 000 штук, запланировали же около 3 миллиардов. Даже запланированных запасов к 1914 году создать не успели, откладывая работы с года на год (в зависимости от средств, выделенных Министерством финансов), и к началу войны в запасах всех категорий имелось лишь 2 446 000 050 винтовочных патронов.

В целом русская армия вступила в войну, незначительно уступая своим противникам и союзникам по насыщенности армии современным вооружением и практически не уступая по характеристикам этого вооружения. Зато она сильно уступала им по своим промышленным возможностям.

Практически сразу потребовалось увеличение выхода пулеметов. К 1 января 1915 г. во всей русской армии было 4985 пулеметов «Максим» — по сравнению с планами ГУГШ накануне войны к этой дате нормы были даже превышены, но сами нормы оказались ничтожны. По воспоминаниям Маниковского, «до мая 1915 г. требования на пулеметы были случайны и эпизодичны, причем зимою (декабрь — февраль) они сильно сократились и стали возрастать лишь с оживлением военных действий». В апреле 1915 г. ГАУ, систематизировав требования из войск, поставило вопрос о введении в полки второй пулеметной команды и доведении нормы пулеметов до 16 на каждый пехотный полк и 8 (одна команда) на каждый кавалерийский и казачий полк. С учетом необходимости пополнить передовые запасы ежемесячная потребность была исчислена в 800 пулеметов. Даже после уменьшения до 600 она оказалась в 15 раз выше, чем запланированная в 1910 году (40 пулеметов в месяц). В мае 1915 г. ГУГШ утвердило соответствующее положение.

Кроме того, в ГАУ поступило распоряжение помощника военного министра генерала Беляева о необходимости отпуска пулеметов для сформирования, сверх существующих пулеметных команд, еще: 872 особых пулеметных команд по 8 пулеметов, для запасных батальонов — по 4 пулемета, для 10 запасных кавалерийских полков — по 2 пулемета, для 60 запасных казачьих сотен — по 2 пулемета на каждые 6 сотен, на 19 военных училищ и 24 школы подпрапорщиков — по 4 пулемета.

12 сентября уже военный министр А.А. Поливанов удвоил норму пулеметов и приказал довести ее до двух на пехотную роту или до 32 на полк (в 4 раза против предвоенной). Требования командиров частей и соединений были еще выше. В воспоминаниях А.А. Брусилова есть такой расчет потребного на тот период количества: «Минимально необходимо было иметь на каждый батальон не менее 8 пулеметов, считая по 2 на роту, и затем хотя бы одну 8-пулеметную команду в распоряжении командира полка. Итого — не менее 40 пулеметов на 4-батальонный полк». Но даже при 32 пулеметах на пехотный и 8 на казачий и кавалерийский полк требовалось: — для доведения до нового штата 616 пехотных и 256 кавалерийских и казачьих полков — 19 564 пулемета;