Джафар настаивает на немедленной операции. Старик, конечно, прав: ехать в неизвестность, в продуваемые песчаными бурями дали в надежде встретить там поселок в котором окажется более-менее приличный доктор - это глупо. Больше вероятность того, что Котельников умрет прежде, чем поиск увенчается успехом. Придется положиться на уверенность Джафара - чем черт не шутит; вдруг эта медицина народная действительно поможет сталкеру.

- Хорошо, старик. Что мне делать?

- Держать будешь. Сергей очнуться от боли может - вырываться начнет. Я его один не удержу.

- Хорошо, - опять согласился Андрей.

Багровый, словно предвещающий бурю закат, нож в руке казаха источает жар. Деревянная накладка на рукоятке обуглилась; температура стали настолько высока, что мореное дерево не выдерживает. Сложно представить, что испытывает в данный момент Джафар, но его рука не дрожит. Старик плещет водой на сталь - вода шипит, испаряясь на глазах. Теперь можно считать нож простерилизованным - лучше им все равно ничего не достать. Казах дает сигнал Оленикову, и тот всем телом наваливается на Котельникова; сталкер никак не реагирует на капитана. Джафар закрывает глаза, губы что-то иступлено шепчут; еще миг - и не остывший нож с веселым шипением врезается в тело Котельникова. Сергеич кричит. Он очнулся и сейчас, не в силах понять, что с ним происходит, просто заходится в крике, одновременно вырываясь из ставшей железной хватки Андрея.

- Тише, майор, тише, - Олеников старается проталкивать свои слова в мозг майора, сквозь боль, сквозь адскую боль. Во взгляде Котельникова появляется осмысленность, сталкер уже не орет, он, сжав зубы, громко стонет. А багровый уже от крови нож продолжает кромсать тело.

Экзекуция длилась полчаса: осколок врезался прямо в ствол позвоночника (погасив, на счастье Котельникова, часть своей энергии еще в полете), и Джафару пришлось извлечь из раны очень много маленьких кусочков кости и злополучной гранаты. Первые пять минут Андрею было жутко следить за действиями казаха, но постепенно боязнь отступила, как и попытки вывернуть наружу внутренности. Казах сразу принялся за самое проблемное место - большую дыру в поясничном отделе позвоночника. Майор отрубился, его хватило только на первые несколько минут, дальше организм не выдержал и отключил сознание бедного сталкера.

Но всему приходит конец. Джафар, нагрев сталь ножа в пламени догорающего костерка, в очередной раз прижег исковерканную рану и поднял глаза на Андрея.

- Теперь все будет по воле Аллаха. Молись, русский, - и устало опустился рядом с бесчувственным сталкером.

Джафар прикрыл веки, сгорбился, застыл: маленький, сморщенный верный старик-казах подле своего хозяина - нет! - друга-русского.

Олеников кивнул: пусть отдохнет. Самому же капитану абсолютно не хотелось проводить свободное время внутри машины - сутки сидения за рулем давали свой результат. Андрей прошелся несколько раз вокруг "Нивы". Да, вот это в глухомань его занесло. Вокруг - только небольшие, источенные временем и ветрами горы, песчаная земля под ногами с редкой, местами цепляющейся за жизнь травой. И - ни одной живой души. Ни человеческой, ни звериной; даже птиц не видно.

Капитану очень быстро надоело пялиться на скучный пейзаж. В машину, к находящемуся между жизнью и смертью Котельникову, тоже не тянуло. Андрей решил просто поваляться на земле, благо недалеко от "Нивы" обнаружилось местечко, относительно густо поросшее травой. Перед тем как устроиться поудобнее, он несколько раз обошел выделяющуюся на общем пустынном фоне, словно остров в океане, полянку - недолгие уроки сталкера возымели свое дело. Но ничего подозрительного капитан не заметил и смело растянулся на траве.

Земля оказалась теплой, почва дышала под жарким в здешних краях осенним солнцем; кружащие голову запахи лениво залезали в ноздри, достигали рецепторов и туманили мозг. Андрей быстро отключился.

Проснулся капитан, когда лучи заходящего светила начали бить по зрачкам сквозь плотно закрытые веки. Андрей заполошно открыл глаза - нет, все нормально. "Нива" находилась на том же месте, где он ее оставил днем, в машине угадывался силуэт сидящего казаха.

Странно, но капитан чувствовал себя таким же усталым. Двухчасовой сон на свежем воздухе - что еще надо человеку для отдыха всего тела? Но нет - мышцы ныли, особенно грудь, будто по ней ударил кто-то. Андрей попытался помассировать болящее тело, но тут же его ладонь наткнулась на твердый предмет лежащий в кармане формы. Капитан уже вспомнил, что именно хранилось у него под сердцем. Рука достала из кармана маленький значок в форме серебристого самолетика - тот самый, позаимствованный у сталкера умершего в госпитале на Базе.

Запад, река, женщины… Цель-призрак. Миф. К черту все!

Андрей положил значок на согнутый указательный палец, подогнул под него большой и мощным щелчком отправил самолетик в последний полет. Кусочек серебристого металла несколько раз крутанулся в воздухе в безуспешной попытке зацепиться за родную стихию, но обессилено рухнул в пыльную землю.

Грязный бензин тонкой струйкой стекал в бак "Нивы", успевая по дороге пройти очистку в самодельном тряпичном фильтре. Андрей скрупулезно, до последней капли, слил топливо из двадцатилитровой канистры, на всякий случай встряхнул ее несколько раз. Последняя. Капитан погасил возникшее желание отшвырнуть пустую емкость куда подальше; вещь в хозяйстве полезная, пригодится.

Оправившись, Андрей вновь уселся на водительское сидение; крутанул ключ. Двигатель завелся мгновенно, даже не верилось, что эта проклятая железяка так подвела их позавчера, заставив встретиться с Улугбеком.

Машина быстро набрала скорость. Андрей теперь держал путь на юго-запад, к Каспию. Где вода - там жизнь. А им троим, всему экипажу старого автомобиля надо выжить. Может быть, просто для того, чтобы население бедного земного шарика не уменьшилось еще на три представителя человеческого рода.

Хотя не все пассажиры разделяли мысли капитана. Котельников, тот просто не мог сейчас ничего ни с кем разделять: он уже сутки не приходил в сознание после "операции" проведенной Джафаром. Сам казах с тех пор также не проронил ни слова; просто молча сидел на переднем пассажирском сиденье, уставившись в одну точку; редкие попытки Андрея разговорить старика не увенчались успехом: тот просто игнорировал русского. Джафар не ел и даже не пил все последние сутки; невозможно было понять и спал ли старик: есть же уникумы, которые могут дрыхнуть с открытыми глазами.

Стемнело, пришлось включить фары, вернее, фару - правую разбило вчера ночью. Андрей тогда переоценил свои силы и часа в четыре утра забылся прямо за рулем бешено несущейся машины. Как результат - пойманный большущий камень и покалеченное правое крыло вместе с фарой. "Хорошо, что не левую - тогда бы точно техосмотр не прошел" - мелькнула в голове идиотская мысль.

Конус желтого электрического света вычерчивал на пыльной земле путь для внедорожника. Низкий месяц бросил бесплодные попытки пересилить яркое творение человеческих рук и теперь висел в легкой облачной дымке где-то справа от лобового стекла. Какие все-таки здесь, в Казахстане, похожие друг на друга ночи!

- Пить… - еле слышно прошептал Котельников. Андрей моментально нажал на педаль тормоза, стараясь выбрать золотую середину между быстрой и плавной остановкой. Застопорившиеся колеса еще проскальзывали по почве, а капитан уже разворачивался, чтобы кинуться к подавшему голос сталкеру, но его опередил Джафар. Неживой-немертвый, до сих пор истуканом сидевший казах проявил чудеса ловкости и уже оказался рядом с Котельниковым.

- Сергей, живой, - бормотал старик, одной рукой гладя грязные слипшиеся волосы бывшего майора и поя того из личной фляги. - Сергей…

Котельников же молча и жадно пил. Насытившись теплой водой, он оттолкнул металлический сосуд от лица правой рукой.

- Левая… рука… - каждое слово давалось сталкеру с большим трудом, - не слушается…

- Терпи Сергеич! - Андрей постарался придать своему голосу как можно больше бодрости. - Теперь на поправку пойдешь!