— У Умадана был демон зеркала, — в раздумье морща лоб, припомнил Ульвейг.

— Он погиб пять лет назад перед войной за Кристалл, — перебила Ульгит, — Эверонт надеется, что жив кто-то еще, — она ядовито улыбнулась, — Гвендаль, например.

— Даже если он потомок зеркальных демонов, — устало вздохнул Ульвейг, — это еще не значит, что Чародей королевского рода.

— Если верить пророчеству, то это не обязательно, — ответила Ульгит, — Достаточно быть потомком Литгонды, легендарной королевы Бломовенда. Наследником может быть любой, в чьих жилах течет ее кровь.

При последних словах дочери Западного Колдуна по кабинету прокатился тихий шорох, похожий на дыхание. Амулеты, подвешенные на шнурах в углу комнаты, закачались и издали звон. Арла оторвала взгляд от шара и медленно поднялась из-за стола. Поднялся на ноги и Ульвейг. Его лицо стало еще бледнее, чем всегда.

— Ты об этом не рассказывала! — заметила Арла с упреком.

— А вы не спрашивали, — пожала плечами Ульгит, — Вас больше интересовал Эверонт и его планы.

Ульвейг с растерянным видом потер пальцами переносицу, словно впадая в мрачную задумчивость.

— Ну, тогда, — проговорил он после нескольких секунд молчания, — тогда у нас неприятности.

— С этим-то у нас неприятности, — заметил Кадо, — Ни одно зеркало, ни один шар, ни какой ведун или ведунья не могут сыскать нам Чародея.

— Надежно он окопался, — злорадно заметил Гвеанорк, который почувствовал замешательство собеседников, и снова начал набираться наглости, — Сразу видно — он демон и беглый преступник!

— Жулик жулика видит издалека, — от его слов Ронф пришел в раздражение; он перестал ерничать и ухмыляться, решительно подошел к послу и топнул ногой, — Что бы там ни сделал Чародей, с тебя самого, Гвеанорк, это вины не снимает. Ты знал правду о книге, при чем давно! Но скрыл ее от короля и от всего нашего народа. Поэтому вот, что я решил. Я приказываю тебе вместе со всей пышной свитой отправляться в страну Пан и доставить книгу в подземные чертоги короля. А я извещу ихнее величество о твоих проделках, чтобы ты, как твой дедуля, опять нас всех не облапошил. А сам я отправлюсь вместе с Элиа искать Чародея. Вот найдем его и разберемся по-честному, с чего это он похитил нашу подложную "Мудрость гоблинов".

Слушая Ронфа, Гвеанорк надменно вскинул голову и впился в него пронзительным взглядом. Ронф ответил тем же. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Гвеанорк громко фыркнул и отвел взгляд, косясь на книжный шкаф и всем своим видом изображая презрение.

— У тебя нет власти мне приказывать! — заявил он, — Я посланник короля.

— А я его сын и наследник, — уверенно возразил Ронф, — Собирайся в дорогу, посол. Это мое последнее слово.

Он отвернулся от Гвеанорка, точно потерял к нему всякий интерес и уселся обратно в свое мягкое кресло. Агенор и царица обменялись взглядами.

— Хороший мальчик, — сказал Верховный Чародей в полголоса, — Но все равно не надо торопиться со свадьбой.

Гвеанорк угрюмо опустил голову, упершись подбородком в грудь, и недовольно засопел.

— Нечего там пыхтеть, — Ронф пренебрежительно махнул рукой в сторону двери в коридор, — Собирайся, почтенный, и статуэтки свои забери, — он качнул головой в направлении замершей свиты Гвеанорка.

Агенор снова глубоко вдохнул и выдохнул воздух, повернувшись к придворным короля Фракнорка. Гоблины задвигались и задышали. Гвеанорк что-то зашипел и зарычал им на родном языке. Ронф добавил что-то от себя сердито и повелительно, и гоблины медленно и послушно, как во сне, стали выходить из библиотеки. Ронф подал Гвеанорку сверток с "Мудростью гоблинов".

— В твоих интересах доставить книгу в целости и сохранности, — сказал он, — Мое письмо придет королю в день вашего приезда.

Гвеанорк опять что-то злобно прорычал на своем языке и вышел, ни с кем не прощаясь. Ронф что-то прорычал ему вслед и вернулся к своему креслу.

— М-да, — заметил Вед, внимательно выслушавший разговор на языке гоблинов, и красноречиво кашлянул.

— Ну и что? — Ронф, слегка смутившись, развел руками, — Ну, бывает у нас. Это гоблинский обычай — кто знает больше ругательств, тот и круче.

— Я понимаю, что книга не наша, — промолвил Агенор, когда шаги гоблинов стихли в дальнем конце коридора, — Но все же обидно выпускать ее из рук. Вряд ли чародеям еще раз представиться возможность взглянуть на такое сокровище.

— Она дала нам надежду, — сказал Элиа; услышав его голос, все замолчали, и слова юноши громко прозвучали в тишине, — Надежду на то, что пророчество не сбудется, потому что в силу вступит другое предсказание. Но для этого мы должны приложить много усилий. И нам надо найти Гвендаля.

— Ты знаешь, с чего начать поиски? — спросила царица, подходя к нему и останавливаясь напротив.

— Генимар говорила, что я найду его, когда перестану искать, — обычно Элиа смущало всеобщее внимание, но на сей раз он словно не замечал, что собравшиеся ловят каждое его слово, — И еще она сказала, что в Темноборье живет целитель, который вернет мне силы. Думаю, начинать нужно оттуда. Нельзя пренебрегать советами Генимар.

— Ну, значит, едем в темный лес, — сказал Ронф, — Пока не взошло это Черное Солнце.

— Минуточку, — забеспокоился Агенор, — Я не могу вас отпустить так просто. Зелье забвения я еще не сварил, значит, древнее волшебство Страны Чародеев под угрозой. Вы должны дать мне клятву, что сохраните тайну царского имени до тех пор, пока не выпьете волшебный напиток.

— Мы ее тебе даем, — улыбнувшись, сказал Элиа от имени всех, — А ты, Агенор, позаботься о Восточном Колдуне, как заботились о тебе, когда ты сам спал зачарованным сном, — он поднялся с кресла и, по-прежнему чувствуя на себе внимание всех слушателей, добавил, — Не будем медлить. Пора собираться в дорогу.

Он поклонился царице и Верховному Чародею и пошел к дверям. Так же поступили и его спутники.

— Я еще должен написать письмо папаше, — бросил Ронф, уходя последним, — И вам напишу. То есть тебе.

Воспоминания, словно уносили Ульвейга далеко от школы волшебства в горах Пан. Он прохаживался по кабинету Арлы Кан, и его лицо то и дело меняло выражение. Директор и Ульгит наблюдали за ним, не сводя глаз.

— Все знают из истории волшебства, что Бломовенд был неприступной крепостью горных демонов, — проговорил, наконец, бывший темный маг, как бы ни к кому не обращаясь, — То был летающий замок за непреодолимыми стенами, окруженными могучим злым волшебством. Войти в Бломовенд было невозможно, до тех пор, пока были заперты его заколдованные ворота. Там были огромные статуи демониц в два или три человеческих роста. При приближении к воротам они оживали и острыми, как кинжалы, когтями рвали непрошенных гостей в клочья. Умадан открыл ворота летучей крепости. Мы вошли в город и захватили его. Это было кровопролитное сражение, после которого Чародея в Красном плаще объявили героем.

— Да, — негромко, как эхо, отозвались Ульгит и Арла, с волнением внимая рассказу очевидца битвы далеких лет.

— Но никто, кроме Умадана не знает, как удалось открыть ворота города демонов, — продолжал Ульвейг, всё так же пребывая в задумчивости, — Никто кроме Черного короля и его учеников. Все они погибли.

— Не все, — тихо заметила Арла.

Ульвейг кивнул.

— И не все демоны из Бломовенда, — сказал он, — Был один — предатель. Он знал тайну заклятий, наложенных на врата города, и выдал ее волшебникам. Его не захватили в плен, не пытали, не запугивали. Он сделал это сам, добровольно, из корысти или мстя за обиду. Только Умадан знал, что им двигало, поскольку демон сам нашел его и предложил свою помощь.

— Где он теперь? — спросила Арла.

Ульвейг развел руками.

— Кто знает, — он посмотрел на чародеек, и его взгляд, наконец, прояснился, очистившись от мрачных воспоминаний, — Свершив свое злодейство, он ускользнул от Умадана, хотя тот, конечно, рассчитывал после пленить его и увезти в замок Кортран. То был демон огня, значит, в нем тоже текла кровь Литгонды.