— Спасибо, — царица вскочила с банкетки и сразу же полезла в шкаф за книгой, — Если поблизости есть удобная дверь, я смогу отправить каждого из нас, куда ему нужно. Но, Эгмар, эти двери — тайна чародеев. Ты должен будешь забыть, где находится дверь, и никогда никому не выдавать тайны.

— Слово эльфа, — кивнул Эгмар, — Считайте, что я уже все забыл.

— Раз так, простимся, — сказала Арла, — Я жду тебя не позднее завтрашнего дня, Ульгит из Тора.

— До тех пор ничего не предпринимайте, и никому не рассказывайте, — ответила Ульгит, — Не то вспугнете его.

— Договорились, — сказала Арла, и шар погас.

Он стал прозрачным, сквозь него было видно комнату, стеклянные двери на веранду, шкафы и царицу, сидевшую у камина с книгой на коленях. Она торопливо листала страницы, потом остановилась и вгляделась пристальнее.

— Что-то подсказывает мне, что здесь далеко не все двери. Какие-то из них Южные Колдуны скрыли от посторонних глаз, — сказала правительница Страны Чародеев, — Но все же я нашла подходящую дверь на самой границе Нумара. Путь до нее не займет много времени, но все же стоит поторопиться.

— Пойдем на кухню к древунам, — не без опаски предложила Ульгит, — Ты поручишь им остров, Колдуний и коррин. А они подскажут, как быстрее выбраться с Нолавы. Озеро замерзло, нужен какой-то другой транспорт, не лодка. Может, они и поесть чего дадут.

— И я бы не отказался, — заметил Эгмар.

Царица убрала книгу обратно в шкаф, и все трое замолчали. В доме Южной Колдуньи снова установилась тишина, навевавшая тяжелую печаль. Царица вздохнула, разглядывая коррин на своей ладони.

— Мы оставляем здесь спящих Великих Колдуний и осиротевший волшебный остров, — грустно молвила она, — Сможем ли мы когда-нибудь разбудить их? Возродится ли Колдовское братство?

— Я обращусь за советом к Генимар. Возможно, она знает ответ, — сказал Эгмар.

Ульгит вздохнула:

— Вот бы так же легко получить ответы на все вопросы.

Через час две молодые чародейки и эльф из Разнолесья покинули остров Нолава. Зеркальное озеро замерзло, прочно скованное льдом, и по его поверхности теперь спокойно могли проехать лошади. Но древуны предоставили царице и ее спутникам гораздо более быстроходный транспорт. Лошадей для дальнейшей поездки тоже погрузили на него. Их завели на палубу челнока, поставленного на полозья. С помощью полозьев челнок мог легко скользить по льду озера, подгоняемый ветром, надувавшим его паруса. Правил им Кедр, самый ловкий из лодочников Южной Колдуньи. Остальные древуны вышли на длинные мостки, отходившие от дверей дома к озеру. Они стояли грустной притихшей толпой и походили на деревья, печально шелестящие на ветру. Лесные жители провожали челнок взглядами до тех пор, пока он не скрылся в пелене туманов, и зимой окружавших остров Нолава.

Красновато-оранжевое пламя плясало, облизывая сосновые дрова, сложенные горкой. Верхние поленья уже занялись и потрескивали, лишь едва грея. На сей раз Зиирх настоял, чтобы в камине развели огонь, и жался теперь к слабому подобию тепла. В других частях зала наверху мрачной башни по-прежнему гулял зимний ветер. С большой бронзовой люстры, качавшейся под потолком на цепях в центре зала, свисали длинные, острые как кинжалы, сосульки. Кое-где на стенах белел и серебрился в лунном свете иней. Эверонт не замечал ни обжигающего кожу холода, поселившегося в его жилище, ни оборотня, пытавшегося согреть возле камина тощие когтистые руки. Сгорбившись в своем высоком кресле, он был погружен в мрачные раздумья перед погасшим зеркалом Алаоры. Волшебное стекло только что отобразило перед владыкой темных эльфов битву в Альденизской крепости, в которой горстка храбрецов одержала победу над дикой ордой степных разбойников. Поникнув седой головой, владыка Эверонт оперся подбородком на руку. Его пустые глаза сверлили темноту, брови были мрачно сдвинуты.

— М-да, с Элиа-то не выгорело, — заметил Зиирх, обернувшись к хозяину, и потер ладонью о ладонь, — И меч наш злой колдунчик не получит, он остался у белобрысого эльфа. А уж как он на этот меч облизывался! К чему бы это?

— Ни к чему, — угрюмо отозвался Эверонт, поднимая глаза на оборотня, — Все это совсем ни к чему. Мало того, что враги вырвались из наших сетей. Я чувствую, что-то еще произошло. Что-то нарушилось в моих планах. Ульгит все молчит. Где она и что делает?

— Зеркало по-прежнему не может показать, что творится в стране Нумар, — сказал Зиирх, поворачиваясь спиной к огню, горевшему все жарче, — Это означает только одно — защитные чары до сих пор держатся.

Эверонт ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Я потратил сотни лет, чтобы незаметно, мало-помалу ослабить охранные заклинания Южных Колдунов! — сдавленно прорычал он, с трудом сдерживая ярость, рвавшуюся наружу, — Положил на это все магические силы темного эльфийского народа! Двенадцать магов-эльфов потеряли рассудок, борясь с нумарским колдовством. И вот проклятая девка-чародейка, которую я вернул почти с того света, взбунтовалась и разрушила мои планы.

— Ну, может, не взбунтовалась? — осторожно предположил Зиирх, опасаясь гнева своего повелителя, — Она не могла, ведь на ней рабский ошейник.

— Значит, его сняли! — тихо, но злобно рявкнул Эверонт, — Эринард опять, как тысячи лет назад удружил мне. Выболтал все, что можно! Они прознали обо мне и скоро пойдут на меня войной. Меня загоняют в угол.

Он вскочил с кресла и стал расхаживать по залу. Ледяной ветер яростно трепал его богатые черные одежды, делая Эверонта похожим на огромную темную птицу, мечущуюся в клетке. Зиирх в испуге пятился к огню, наблюдая за ним.

— Неужто все так плохо, государь? — наконец, проскрипел оборотень.

Эверонт резко остановился и бросил на своего приспешника пронзительный взгляд. Его тонкие губы вдруг искривила едкая усмешка.

— Очень, очень плохо, Зиирх, — с иронией ответил темный эльф, — Но не для меня, а для них. Пора, наконец, сделать то, что я долго откладывал.

Зиирх отпрянул в тень и задрожал.

— Вы не передумали? Вы собираетесь призвать тень? — закричал он громким шепотом, полным ужаса.

— Зачем же я вывез ее из замка герцога Маранорка? — фыркнул Эверонт, — Время пришло. Вели принести шкатулку и оставь меня.

— Нет, господин! — умоляюще выдохнул Зиирх.

— Пусть принесут шкатулку! — отрезал владыка темных эльфов.

Зиирх еще больше попятился под его грозным взглядом, торопливо закивал головой и выбежал из зала. Несколько мгновений спустя вошли две прислужницы. То были темные эльфийки, облаченные в черное, как и их повелитель. Высокие стройные девы с пышными темными волосами и бледной кожей были прекрасны лицом, как все дочери эльфийского народа. Но в их утонченных чертах не было жизни, они двигались точно во сне и, казалось, не дышали. Они внесли и поставили перед владыкой Эверонтом тяжелый ларчик, запертый на несколько замков. Когда эльфийки вышли, Эверонт подошел к ларчику, снял с шеи спрятанную под одеждой цепь с ключами и нетерпеливыми движениями открыл замки. Он приподнял полированную крышку и достал помещающийся на ладони предмет. В его руке тускло блеснула граненая черная фляжка, крепко закупоренная пробкой острой конической формы. Эверонт ухмыльнулся.

Морозная ночь, ясная и тихая, опустилась на замок Манифар. Прошедший день был полон тревог, и прошло совсем немного времени после прибытия путников с севера, как все уже спали. Только в дальнем покое горели свечи в канделябрах и каминный очаг. Эта небольшая горница служила королю Налдару кабинетом во время его визитов в замок. В поздний час владыка Армаиса сидел у огня в низком кресле, шириной напоминавшем маленький диван. В кабинете было уютно. Завешанные дорогими коврами стены сохраняли тепло, пол был застлан мягкими шкурами красных степных волков, добытыми сенешалем замка во время прошлогодней зимней охоты. Одетый в подбитую золотистой лисицей бархатную мантию король опирался подбородком на унизанную перстнями руку и внимательно слушал рассказ двух своих собеседников. Они сидели на накрытой волчьей шкурой скамье возле окна. Задрапированная плотной суконной портьерой узкая оконная ниша была надежно защищена от ветра. Говорил в основном Вернигор. Он рассказывал об обстоятельствах, при которых он и его ученик встретили принцессу и были вынуждены вмешаться, чтобы спасти ее от нежеланного брака. Роальд из Таладара, которого гроссмейстер привел с собой на королевскую аудиенцию, лишь иногда вставлял пару слов, чтобы подтвердить его рассказ о коварстве короля Гвидо. Налдар внимал рассказу двух воинов, покачивая головой с озабоченным видом. После того, как Вернигор закончил повествование, король какое-то время молчал, глядя перед собой.