Ее разбудили голоса. Вначале она решила, что видит сон. Однако вслед за слухом, постепенно, одно за другим, у нее восстановились и все остальные чувства.

Ужасный вкус во рту.

Запах дезинфицирующих средств, присущий помещениям, которые содержат в стерильной чистоте.

Глаза, едва приоткрывшись, увидели огромную, но не слепящую лабораторную лампу вверху, белые стены и снующих вокруг людей в зеленых халатах.

Только тогда поняла — это не сон.

Первая реакция была вскочить и бежать, но на смену спонтанному порыву, с трудом пробивая путь к разуму, пришло осознание реального положения.

Она лежала на спине, связанная по рукам и ногам, в незнакомом месте. Находившиеся рядом люди говорили по-английски. На ней были не ее вещи, а казенная голубая ночная рубашка больничного образца.

— Сознание к ней вернулось, — прозвучал голос сзади. Откуда-то справа появился мужчина лет сорока с небольшим, привлекательной внешности, с квадратным подбородком, стальными глазами и военной выправкой, которую не мог скрыть даже халат. Слегка склонив голову, он внимательно изучал ее холодным взглядом. Таким взглядом и с подобным выражением лица, должно быть, охотник рассматривает подстреленную дичь.

Джоа, несмотря на владевший ею страх, посмотрела на незнакомца с вызовом.

В памяти у нее всплыли последние моменты ночи в Паленке, она вспомнила поцелуй Давида и то, что они собирались заняться любовью…

— Кто вы такой?

— Успокойтесь, — ответил ей по-испански мужчина.

— Где я?

Ответа не последовало. Он продолжал осматривать ее.

И тогда в ней вскипела ярость, подобная той, что появилась в день, когда судьи пытались ее похитить. Она сконцентрировала свою энергию на незнакомце.

Его неожиданная улыбка озадачила ее.

— Не тратьте напрасно силы, — слова он произносил медленно. — Мы ввели вам ингибитор.

Она толком не знала, что такое ингибитор. Резкими движениями тела попыталась освободиться от пут. Однако кожаные ремни на поясе, щиколотках и запястьях надежно удерживали ее на каталке. Джоа приподняла голову, чтобы лучше видеть его, но тут же ее уронила. Ее переполняли и страх, и ярость.

— Не утомляйтесь, — мужчина был по-прежнему холодно корректен. — Здесь ваши способности вам не помогут, тем более в вашем нынешнем состоянии.

Она взглянула по сторонам — везде мигали лампочками многочисленные приборы, светились мониторы компьютеров, за которыми сидели или деловито переходили с места на место обслуживающие их операторы, всего человек десять-двенадцать.

— Чего вы хотите?

— Понаблюдать вас. И ничего более. Если вы поможете нам, все будет значительно проще. Мы не желаем вам вреда, понимаете?

Через тонкую ткань зеленого халата просвечивала военная форма. Джоа пыталась понять, какой страны. Подозрительно напоминает… неужели американская?

Но это — абсурд.

Она же в Мексике.

Или уже нет?

Девушка вновь попыталась сосредоточиться, собрать в кулак всю свою ярость, сфокусировать ее.

Лицо мужчины скривила усмешка превосходства.

Джоа осознала тщетность своих усилий. Где-то в глубинах организма произошел сбой, возникла какая-то несогласованность в функционировании мозга и нервной системы. Ингибитор?

— Вы — судьи?

— Судьи, хранители… — улыбка стала язвительной. — Не будьте смешной. Это — игры фанатиков и дилетантов.

— Вы — американец.

— По эту сторону Атлантики мы все американцы, или у вас есть возражения?

— Гражданин США.

Ответа не последовало. Мужчина отвернулся, обращаясь к одному из находившихся неподалеку сотрудников.

— Готово, Мак?

— Еще одну минуту, сэр.

Сэр.

Весьма уважительно.

Кто-то приблизился к ней сзади и стал укреплять на голове датчики — по два на висках и темени и еще штуки три или четыре на других областях. Последний закрепили в районе продолговатого мозга, предварительно положив ей под голову валик, чтобы своим весом она не давила на прибор.

— Будьте умницей, — сказал напоследок офицер. — Если вы нам поможете, все это быстро закончится. И вас отпустят домой.

Слово «дом» произвело на нее впечатление, от него повеяло чем-то далеким.

— Где Давид?

Мужчина отошел в сторону.

— Где Давид? — повторила она свой вопрос в пустоту.

И замолчала, обдумывая ситуацию. Это ей давалось с превеликим трудом, поскольку после болезненного пробуждения голова плохо слушалась, мысли разбегались.

Если до того вблизи нее еще наблюдалось какое-то движение, то теперь все вокруг замерло. Каждый из членов команды, обслуживавшей систему приборов, к которой ее подключили, занял свою штатную позицию.

Она ощутила всюду едва заметное щекотанье, словно внутрь нее запустили муравьев.

Электрический ток, подумала она.

И вдруг — будто распахнулась некая потайная дверца. Сюрреальные муравьи тысячами устремились в ее мозг и расползлись по нему, заполоняя вплоть до самых отдаленных закоулков.

Они кишели везде.

Джоа хорошо видела один из мониторов слева от себя. На нем находилось синтезированное в трехмерной графике изображение головного мозга, ее собственного, которое оператор попеременно вращал вокруг вертикальной и горизонтальной осей.

Ее мозг на экране светился и переливался всеми цветами радуги.

— Это поразительно, сэр! — сказал один из лаборантов по-английски, указывая на различные участки изображения. — Взгляните сюда, сюда… и сюда.

— Невероятно.

— Вся эта область необыкновенно развита, в интеллектуальном плане и в функциональном…

— Какой колоссальный потенциал! — вздыхая, промолвил офицер, ее прежний собеседник.

На несколько секунд они умолкли. Джоа продолжала созерцать трехмерную картинку своего мозга. Ждала, когда они возобновят разговор.

— Ее мозг подобен мощнейшей энергетической батарее.

Этого ей было достаточно.

Ингибитор блокировал определенные импульсы, поступавшие в мозг, поэтому ярость и не преобразовывалась в силу, способную стать эффективным оружием, пусть и оборонительным. Но на мышление он влияния не оказывал.

«Необыкновенно развитые области», «энергетическая батарея»…

Закрыв глаза, девушка напряженно думала.

Ингибитор воздействовал, по-видимому, на некий механизм, который подобно электрическому выключателю замыкал и размыкал цепь. Следовательно, надо найти в себе этот «выключатель» и попытаться понять, как им управлять.

Джоа почти перестала дышать, полностью углубившись в себя. Сначала сосредоточилась на сердце, снизила частоту его сокращений, избавилась от страха и ощущения безысходности. Потом обследовала ноги, руки, туловище. И наконец, достигнув во всем теле уравновешенности, подняла это качественно новое состояние выше — в голову и, материализовав его в форме покрова, окутала им свой мозг. Образовавшаяся защитная оболочка должна была скрыть любое проявление деятельности клеток мозга, сделать его непроницаемым для «исследователей», стремившихся вторгнуться в самые глубокие и сокровенные ее мысли и тайны.

Потому что искали они именно это, ее тайны.

Изображение мозга на мониторе из многоцветного стало превращаться в белое.

— В чем дело?

— Не знаю, сэр.

— Мак…

— Все системы функционируют нормально.

— Отсутствует сигнал с датчиков.

Вокруг воцарилось гробовое молчание.

— Это она, сэр, аппаратура в порядке, — нарушил тишину чей-то голос.

— Но каким образом она?..

Секунды тянулись очень медленно. Прошла, возможно, минута. Джоа заботило только одно — продержаться и победить «железо», обмануть датчики, не дать муравьям вновь забраться в голову. Она была всецело поглощена этим и не заметила, что ее собеседник подошел и стал рядом, пока тот не прикоснулся к ней рукой.

— Что вы делаете?

Джоа открыла глаза, счастливая, что настал ее черед улыбаться с видом превосходства.

— Либо вы будете с нами сотрудничать, либо будет хуже. — Холод во взгляде теперь дополнялся холодом и в речах.