— Нет. Вы не вспомните его слова точно?

Джоа свернула направо, на Северный проезд. И хотя скорость была невелика, он сидел, вжавшись всем телом в сиденье и ухватившись руками за подлокотники.

— Он сказал: «Путь близится к концу, Бартоломэ. У меня есть ключ. Я должен вернуться в Чичен-Итцу». Вот как он сказал, точно.

— В Чичен-Итцу? Зачем?

— Мне это неведомо.

— И вы не спросили его?

— Мы говорили друг другу то, что хотели сказать, без всяких вопросов. Порой мы шагали в молчании и при этом понимали друг друга. Но чаще обсуждали различные вопросы археологии, толковали по поводу перевода письмен и значения отдельных символов, не замечая, как бегут часы. Той ночью он выглядел счастливым, был возбужден, и я к этому отнесся с пониманием. Он не сказал мне более ничего, а я не докучал ему вопросами. Но знал, что говорил он о своей жене.

— А когда он исчез, что вы подумали?

Ответ последовал после паузы.

— Не знаю. У меня тогда все в голове как-то спуталось.

— Мой отец боялся чего-то или за что-то?

— Не похоже, хотя временами…

— Продолжайте, — поторопила она.

— Не знаю даже, как это выразить. Он был осторожен. По телефону разговаривал мало, когда мы были вдвоем, часто говорил очень тихим голосом, как будто кроме меня его мог услышать еще кто-то, или оглядывался назад, словно за нами следили. Но если его жена исчезла много лет назад и если он обнаружил какой-то след и шел по нему, это, наверное, естественно.

— Вы чего-то боитесь, сеньор Сигуэнса? Вы упомянули о необходимости соблюдать осторожность.

— Ко мне приходил один человек. Задавал вопросы. Те же самые, что и вы. Но вы-то, понятно, — его дочь. Он же…

— Как выглядел этот человек? — Она застыла в напряжении.

— Странно, — нашелся он.

— У него была трость с серебряным набалдашником в форме львиной головы?

— Да, — морщины на его лице стали как будто глубже.

— Он и ко мне приходил, сегодня утром. Рассказал невероятную историю.

— Я уже старик, сеньорита, — голос Бартоломэ Сигуэнсы сделался слабым и жалостливым. — Повидал в жизни немало зла, бывало — совсем рядом. А этот человек — живое воплощение зла, понимаете? Настолько явное, что на моей памяти, пожалуй, другого такого и не было. Он улыбался, был любезен, но меня не проведешь. Глаза у него холодные. Две ледышки. Будьте с ним осторожны.

— Вы знаете, кто он?

— Нет, но знаю, что он обладает могуществом, и другие — тоже.

— Кто это — другие?

— Он все время говорил «мы». И в его устах это слово обретало какое-то дополнительное измерение. Поэтому-то я и говорю вам, что они могущественны и их следует опасаться. Это и побудило меня встретиться с вами. Чтобы предупредить.

Северный проезд заканчивался. Опять поворот направо — и они влились в Восточный.

— Подбросьте меня до улицы Мигеля Идальго, — попросил он. — На эти дни я перебрался к двоюродной сестре.

— Где это — улица Мигеля Идальго? — Джоа вздохнула, понимая, что больше от него ничего не добиться и что ей самой тоже нечего сказать.

— Я покажу. — Бартоломэ Сигуэнса смотрел вперед.

Сейчас казалось, что ему лет сто.

Однако его мудрость и память измерялись тысячелетиями.

Джоа вернулась в номер.

Путь. Ключ. Чичен-Итца.

Какой путь? Какой ключ? При чем здесь руины еще одного города майя?

Джоа вновь углубилась в находившиеся в комнате бумаги отца. Фотографии, карты, рисунок надгробной плиты Пакаля, два листка с шестью пронумерованными письменами… Досада уже начинала овладевать ею, как вдруг, рассматривая в который уже раз рисунок плиты, она снова почувствовала пробежавшую по телу дрожь.

Девушка вышла поужинать. Но прежде надо было перемолвиться с Аделой. Хозяйку гостиницы она нашла за стойкой, где та проверяла счета постояльцев. Завидев Джоа, Адела улыбнулась.

— Как прошел день?

— Я ездила на развалины.

— Что-то новое удалось выяснить?

— Нет.

Аделе все это явно не нравилось: исчез постоялец гостиницы, к тому же иностранец. Дело в любой момент может получить огласку, разразится громкий скандал.

— Вероятно, вам следует обратиться в местную полицию.

— Я собираюсь сделать это завтра.

— Не думаю, что это поможет, но все же…

— Помните, утром я спросила, есть ли в гостинице интернет, и когда вы стали что-то говорить о моем отце, я… мне показалось, я увидела на улице одного человека. И мы так и не завершили разговор.

— Я хотела сказать, что ваш отец много работал в сети.

— Я могу посидеть за этим компьютером?

— Конечно. Пойдемте.

Хозяйка провела Джоа в крохотную комнатку, главное место в которой занимал расположенный у стены телевизор. Тут же находился небольшой столик с компьютером и стулом перед ним. На виду стояла табличка, извещавшая о стоимости пользования интернетом. Пять долларов в час.

— Хотите войти?

— Да.

— Я дам вам логин. Можете пользоваться бесплатно, сколько вам будет угодно.

— Спасибо.

Адела включила компьютер, ввела пароль и запустила интернет. Когда она ушла, Джоа тут же высветила курсором кнопку «Журнал посещений» вверху экрана и щелкнула мышкой. На экране появился список сайтов, на которые пользователи этой машины заходили в последнее время. Просмотрев папки, где были зафиксированы посещения за период, предшествовавший исчезновению отца, девушка обнаружила ряд страничек, посвященных Паленке и цивилизации майя. На них размещались карты, сведения о Мадридском и Дрезденском кодексах, словарь Джона Монтгомери в издании Фонда изучения мезоамериканских культур и т. п. Заходить на эти сайты с тем же успехом мог любой турист, интересующийся дополнительной информацией. На всякий случай она переписала адреса. Перед тем как закончить с компьютером, Джоа открыла в «Журнале посещений» папку за тот день, когда исчез отец, и обнаружила, что кто-то скачал в формате PDF материал, озаглавленный «Введение в иероглифику майя». Конечно, это мог быть и отец, но вряд ли. Он ведь эксперт, и пособия для начинающих ему ни к чему.

Разве только он хотел перепроверить что-то, пусть даже совсем элементарное.

Джоа спрятала запись с адресами сайтов и пошла в столовую. Там она ни с кем не общалась и старалась не обращать внимания на галдящих туристов.

Вернувшись к себе, она погасила свет и тут же заснула.

Духоту комнаты слегка разбавлял легкий ночной ветерок с улицы. Кондиционер был выключен. Имелся, конечно, определенный риск, что через открытое окно в помещение кто-нибудь проникнет. Москит, например…

Ощущение наваливающейся на грудь тяжести передало в мозг сигнал тревоги. Она проснулась.

Он действовал четко. Правой рукой заткнул ей рот. Левой крепко держал ее правую руку. Всей тяжестью своего тела придавил ее к кровати так, что не пошевельнуться. Свободными у нее остались только ноги. Но дрыгай ими, не дрыгай — ничего не добьешься.

В широко раскрытых глазах Джоа застыл панический страх.

— Спокойно, я ничего тебе не сделаю! Я друг!

Голос — без мексиканского акцента — звучал у самого уха.

Однако смысл слов до нее не дошел.

Она продолжала сопротивляться, так что нападавшему пришлось повторить свое требование.

— Джоа, успокойся, ради бога! Я здесь для твоей безопасности!

На этот раз она поняла сказанное. Сфокусировала полные ужаса глаза на лице ночного гостя и в мягком, призрачном свете, лившемся из окна, признала в нем парня из самолета — того самого, которого она, как ей показалось, видела утром на улице напротив гостиницы.

— Я уберу руку. Только умоляю, не кричи, ладно? Ради твоего блага. Ты должна мне верить.

Джоа кивком дала знать, что согласна. Рука медленно поднялась, освобождая ей рот. Они выжидательно смотрели друг на друга.

— Ну-ну, успокойся, — со вздохом облегчения промолвил парень.

Он по-прежнему лежал, навалившись на нее.

— Почему? — спросила Джоа.

— Что почему?