Были ли у нас "группи", оргии? Нет, конечно. Все были женаты и - временно или постоянно - хранили верность своим "половинам".

Накачивались ли веществами? Тоже нет. Мы стали слишком старыми для этого. Откажет печень - и никакие "Анонимные Алкоголики" не помогут. За исключением марихуаны (Пол, все-таки, из Сан-Франциско), это были абсолютно "чистые" гастроли.

Кричали ли мы полицейским, чтобы те сдохли? Нет. Многие "представители закона" пришли на концерт, купив билеты - да и лет им было вполовину меньше, чем нам.

Кричали ли мы о тупости правительства? Опять-таки нет. Лень? Состарились? Пригрелись? Или сдались? Кто знает? Мы просто хотели напомнить, как все это было когда-то.

Грустно? Конечно - если смотреть на это с радикальных позиций. Но, когда люди приходят послушать музыку, она может быть любой - от польки до "два притопа, два прихлопа", это не важно. Главное - музыка, а не антураж.

Так что, за исключением лишних пяти килограммов на каждом из наших стареющих тел, "Airplane" в 1989 года везло больше, чем в 1969. У нас была великолепная аппаратура, отличные залы, трезвые (в основном) зрители, хорошие менеджеры, никаких столкновений с законом, пригашенный возрастом эгоизм и целое турне удачных концертов. А поскольку контракт был временным, мы были, скорее, старыми друзьями, которые случайно оказались музыкантами, нежели участниками "денежного проекта".

Как продавался альбом? Не знаю. Но, по-моему, никто из нас самолетов покупать не начал... Может, кто-то отложил еще немного на обучение детей или Йорма купил еще одного козла для своей фермы - нормальное вложение денег для седеющих цыган от музыки. Неужели нам было наплевать на материальные вопросы? Ну, если я скажу, что деньги для меня ничего не значат, все решат, что я вступила в какую-нибудь секту. Мы все читали буддистские книги, где говорится, что собственность унижает человека, мы осуждаем себя за пристрастие к вещам... Но мудрецы призывали не к этому! "Любите друг друга, будьте терпеливы"!

Следовательно, я могу сказать, что, хотя тур и не был "золотой жилой", он помог каждому из нас. Мы вспомнили старую дружбу, подзарядились энергией друг от друга... Круг замкнулся.

Вот и отлично!

Шел 1990 год, тур "Airplane" закончился, мне было спокойно - и слегка обидно за свою невостребованность. Я знала, что могу выглядеть, действовать и думать, как "настоящая" личность; покончила с дурацкими костюмами и макияжем - холодный душ по утрам и свитер; как любой "нормальный" человек, ходила за овощами, подстригала газон, кормила енотов и трепалась со своей случайной знакомой, Пэт Монаэн. Маленькая, собранная ирландка с примесью индейской крови, Пэт была одновременно храброй и робкой, грубоватой и скромной, духовной и безграмотной, смешливой и серьезной - смесь качеств, наглядно демонстрирующих сочетание инь и ян в человеческом поведении.

Я находила (и нахожу) необъяснимую красоту в том, чтобы просто отдаваться течению жизни. Те, кто любит "действовать", наверное, не поймут меня, но я покончила со своей прежней жизнью. Мне нравится подниматься вместе с солнцем, тихо приводить себя в порядок, изучать то, что вызывает во мне интерес и сочувствие (статьи по биологии), обмениваться сплетнями о любви и лжи с умными и открытыми друзьями и заканчивать вечер ритуальным ужином для енотов, едва зайдет солнце.

Простейшее восстановление себя - каждый день.

Хотя мы со Скипом все еще были женаты, мы проводили вместе не так уж много времени. Он жил около Миннеаполиса, рядом с дворцом "Артиста, ранее известного как Принс". Скип занимался какими-то проектами Его Пурпурного Высочества, поэтому, хотя мы и разговаривали каждый день по телефону, я почти его не видела. Короче, я жила одна, а он иногда приезжал на выходные. Мы не хотели окончательно разрывать отношения.

Я не против жизни в одиночестве, но несколько странно, когда видишь работника на бензоколонке или продавца в магазине чаще, чем собственного мужа...

Конечно, я завела себе нового приятеля. Его звали Бакминстер Рэтклифф Эсквайр Третий. Каждый день я ездила в Тибурон, чтобы поменять простыни, приготовить завтрак, прибраться в квартире и поиграть с его толстым меховым телом.

Он был вежливой раскормленной лабораторной крысой.

"Баки", которого тихо и аккуратно освободили из исследовательского отделения Калифорнийского университета, жил теперь спокойной жизнью под нашим с Пэт Монаэн присмотром.

Зоомагазин Пэт, расположенный на главной улице Тибурона, был одним из уютных магазинчиков начала века, разбросанных тут и там вокруг залива. Каждый день утром, пока покупатели не заполонили все окружающее пространство, известное как Аркада, мы с Пэт приглашали Баки отведать вместе с нами шоколадного печенья за столиком посреди зала, заполненного клетками и всевозможными товарами для собак и кошек.

Как маленький Будда, способный очаровать, не двигаясь с места, он обращал в свою веру посетителей, считавших крыс порочными дьявольскими отродьями. Брюшко придавало ему приветливый вид толстячка-соседа, который так идет животным и младенцам, но неприятен у взрослых. Идеальный представитель своего вида, он жил, как впоследствии и умер - в мире с собой и окружающими.

Так что с утра у меня была крыса, а вечером - еноты. Далековато от "клубничного траха" с Джимом Моррисоном, а?

Середину дня я обычно занималась своими обязанностями в Гуманистическом обществе или на митингах протеста против строительства нового биомедицинского исследовательского комплекса под названием "Бак-Центр". Когда Берил Бак оставила несколько миллионов долларов на "помощь престарелым", адвокаты, бизнесмены, Исследовательский центр Калифорнийского университета, спонсоры и прочие аферисты увидели в этом потенциальную прибыль. Сейчас, через двадцать пять лет после начала работ, половина денег осела в карманах оргкомитета, центр существует только на бумаге, а известные архитекторы получают миллионы за свои проекты.

Место, где, возможно, не будет построен "Бак-центр", расположено на горе Барделл в Новато, Калифорния, прямо над одной из жертв землетрясения - хранилищем токсичных отходов. Кроме того, существует множество других исследовательских лабораторий, занятых абсолютно теми же проблемами. Гораздо полезнее было бы потратить деньги Берил Бак на строительство "Центра исследований человеческой глупости" - мы все страдаем этим заболеванием, и, если путем тестирования на крысах будет найдено лекарство, я готова пересмотреть свою позицию в этом вопросе.

Но от смерти нет лекарства; можно только манипулировать симптомами. Мы же сметаем все на своем пути, пытаясь избавиться от постоянного страха за свою жизнь.

Что приводит нас к следующей теме: ток-шоу. Отвлекись от жизни/смерти, продай свою продукцию, разрекламируй свой образ жизни, регулярно появляясь в ток-шоу - это стало национальным времяпровождением. Даже я, тихо живя в Марин Каунти, один раз поддалась искушению и сыграла в "соло на заднице" для "Шоу Говарда Штерна". Я не собиралась ничего продавать, просто мне нравился Говард, и я решила, что это будет интересный опыт.

Когда я выступала с "Airplane" и "Starship", а наши альбомы не вылезали из хит-парадов, наш пресс-агент организовал для нас участие во всех ток-шоу. Когда-то был только Джек Паар, но его мы уже не застали. Зато мы видели: вежливых ребят, Майка Дугласа с Мервом Гриффином; треп Дины Шор; "The Smothers Brothers Comedy Hour", где можно было поприкалываться вволю; Дика Кэветта, подавлявшего интеллектом; Джеральдо "Копировальщика" Риверу; вспыльчивого Тома Снайдера; легкого на подъем Ларри Кинга; умного и обаятельного Леттермана...

Но все это было прелюдией к "соло на заднице" у Штерна.