Я не изучала специально политику в колледже, думая, что стану преуспевающим сенатором от либералов. Либеральный взгляд на организацию общества просто был мне близок.

Я никогда не думала: "Так, пора взяться за автобиографию". Мой друг, Брайан Роэн, и Морин Реган, мой агент, буквально принуждали меня поговорить с издательством, а мне просто понравился процесс, стоило только начать.

Многие вещи просто сами шли мне в руки в свое (или чужое) время, мне казалось, что так и должно быть, что это заложено у меня в генах. Мне нравилось это представление, но я мучилась вопросом, могу ли сделать что-либо сама. Иногда лучше всего было отдаться течению, надеясь на авось. Сюрпризы - приятные и не очень - поджидали меня в самых странных вещах.

Например, задолго до неприятностей с сердцем - в 1973 году, если быть точной - я почувствовала боль в груди, и врачи сказали, что стоит показаться психиатру.

Те же решения, те же ситуации - правда, смешно?

Я пошла на прием к заведующему психиатрическим отделением Калифорнийского университета. После четырех сеансов (включающих заполнение стандартной анкеты о семье, перенесенных стрессах, сексуальных предпочтениях и т.д.) он поглядел на мою сумку, стоявшую на полу.

- Тяжелая? - спросил он.

Я передала ему сумку.

- Килограммов десять. Вы же не левша, значит, носите ее на левом плече?

Я кивнула.

- Попробуйте ее немного разгрузить или поносите на правом. Не волнуйтесь, это просто перегрузки.

Я последовала его совету, и боль исчезла. Вот так. Иногда, если у вас болит горло, можно попробовать последовать совету терапевта и засунуть в рот свою же ногу...

В основном, я занималась своей жизнью, пытаясь не свалиться на особенно крутых поворотах, но наблюдать, как экспериментирует Чайна, было не менее захватывающе. У нее была потрясающая способность - как бы далеко ее ни заносило, она всегда могла вернуться в исходное состояние. Помимо того, что она - моя дочь, она также обладает всеми чертами характера, которые мне нравятся - живая, сосредоточенная, талантливая и не назойливая. Я не только люблю ее - к счастью, она также мне симпатична. Я не могла и мечтать о лучшей дочери - или лучшем друге. Мы можем вести себя по-разному - но, добиваясь одной и той же цели, можем быть агрессивными до отвращения - или соблазнительно-нежными... "Входя в роль", Чайна так же прет напролом, как ее мамочка.

Пока Чайна посещала школу в Марин Каунти, она вела себя, как "подобает девочке из хорошей семьи". Когда я забирала ее после уроков, подъезжая на своем разбитом "ДеЛорин" с перекошенными дверями, казалось, что между мной - в высоких кожаных сапогах, короткой юбке и с традиционным рок-н-ролльным стилем жизни - и другими, прилично одетыми мамашами, медленно и с достоинством подкатывавшими на "БМВ", пролегла пропасть. В результате, Чайну мучили комплексы, что ее мама - шлюха и наркоманка.

Потом вдруг произошла перемена.

Когда гормоны и магнитофон начали прививать Чайне новые интересы, мамины необычные занятия и привычки неожиданно стали "клевыми". Тринадцатилетняя Чайна не хотела больше скрывать тот факт, что ее мать почти двадцать лет варилась в кипящем котле контркультуры. Теперь она гордилась своими музыкальными родителями и даже кое в чем обогнала их, начав выглядеть по-панковски: асимметричная разноцветная прическа, десяток колечек в ухе, серебряные браслеты в десять сантиметров шириной, драные рубашки, джинсы, гены и друзья...

А затем пришло равновесие.

Когда Чайне исполнилось пятнадцать, две противоположности слились - и появилась длинноволосая калифорнийская блондинка, обожающая "Duran Duran". Летом она поработала на MTV, став самой молодой VJ - мечта любой старшеклассницы; она тусовалась в моднейших клубах Нью-Йорка, брала интервью у разных групп, ее показывали по телевидению, а в кармане завелись деньги... На панк-стадии учеба у Чайны, естественно, хромала, но произошло чудо - и в аттестате остались только высшие баллы. Она балансировала между двумя крайностями, взяв из них лучшее и создав свое. Поскольку ей удавалось быстрее, чем мне, распознавать разрушительные влияния с обеих сторон, она с успехом сочетала роль моей дочери с ролью компанейской девчонки для своих друзей.

При этом она не привыкла угождать. Проявляя такую хватку, которой у меня никогда не было, она также способна на то, что мне недоступно: на холодную ярость. Как-то бывшая любовница Скипа (помните, "анонимная алкоголичка"?) написала ему письмо, а Чайна, которая любит рыться в почте еще больше, чем я, случайно учуяла запах ее духов на конверте. Поняв, что письмо от этой барышни, моя семнадцатилетняя дочь позвонила ей и оставила такое сообщение на автоответчике: "Если ты еще раз побеспокоишь мою семью, я пришлю пару громил порвать тебе задницу!"

Вот так она дружит с любовницами моих приятелей...

В 1988 году Пол собрал участников старого состава "Jefferson Airplane" и предложил воссоединиться на один альбом и турне. После короткого обсуждения субординации мы все согласились.

Фантастика! На этот раз "Airplane" помогали лучшие рок-администраторы из Лос-Анджелеса (в противоположность доброжелательным, но бестолковым хиппи Сан-Франциско), которые знали, как организовать серьезное предприятие. Мы были теперь достаточно взрослыми, чтобы подумать об удобствах, поэтому такой выбор менеджеров был удачным.

Поверь, Грейс, белые медведи тоже пользуются туалетами!

Но без проблем не обошлось. Старая ситуация "Грейс и Пол против Джека и Йормы" вернулась моментально. Скип, в соответствии с моими взглядами на организацию проекта, порекомендовал на роль менеджера Труди Грин из "H.K.Management". Встретившись с ней, я была приятно удивлена ее свободным поведением и деловой хваткой акулы шоу-бизнеса. Мой выбор был безоговорочным - умная блондинка из еврейского квартала Лос-Анджелеса, умеющая смеяться и рычать одновременно.

Но Джек и Йорма хотели, чтобы менеджер сочетал в себе фаната, друга и адвоката. Именно такой человек был в их группе "Hot Tuna". И этот человек боялся, что, если представители Западного побережья (т.е. Труди Грин из "H.K.Management") возьмут дела в свои руки, два его "счастливых билета" могут предпочесть распустить свою группу, выбрав местечко потеплее. Он просто не знал Джека и Йорму: им всегда нравилась более интимная обстановка, клубная сцена, и меняться они не собирались. Турне с "Airplane" только привлекло бы к ним больше внимания. Даже вернувшись к своим любимым маленьким клубам, они чувствовали бы себя значительно лучше - только, разве что, под опекой крутых профессионалов из конторы Труди.

Споры о менеджменте были лишь вершиной айсберга. На самом деле, Джека и Йорму просто нервировала обстановка зарабатывания денег.

Конечно, я не собиралась выгонять Труди из-за того, что ребята боялись монополий с Западного побережья. Скип выступил в роли третейского судьи; Полу нравилась компетентность Труди, Марти не возражал, ребята, в конце концов, тоже согласились - и мы подписали контракт с "Sony" на запись альбома, предоставив Труди Грин разбираться с турне. Единственным отсутствующим из старого состава был сильно болевший Спенсер Драйден. На барабанах его заменил Кенни Аронофф. Остальные были в сборе, включая и блондинистого Марти Бэйлина, специально занявшегося йогой, чтобы поддержать форму.

Мы арендовали автобус, Йорма привел своего замечательного пса Марлоу, и начался старый добрый рок-тур - минус наркотики и алкоголь. Я никогда еще не получала такого удовольствия от пения вместе с Марти. Все мы выросли, и перестали соревноваться, кто кого перекричит.