Здесь-то и проявляется роль матери. Мы с ней думали одинаково, могли одновременно высказывать одну и ту же мысль. И именно она была "участницей" моего единственного паранормального опыта. Через несколько месяцев после ее смерти я лежала в постели, читая какой-то шпионский роман, и вдруг услышала голос, позвавший меня: "Грейс?"

"Все нормально!" - подумала я. - "Я разговариваю с призраком, и это призрак моей матери." Собравшись с силами, я проговорила: "Да, мама?"

Но это было все. Ни совета, ни предупреждения, ни неудачных шуток - просто мое имя вопросительным тоном. Некоторое время я приходила в себя, пытаясь снова услышать ее: "Все в порядке. Я не боюсь, ты можешь поговорить со мной - говори что угодно, только не молчи! Я тебя слышу. О чем ты хотела сказать?" Но она, наверное, не видела необходимости говорить еще что-то. Она вошла со мной в контакт - и замолчала. Не знаю, что я должна была понять - может быть, то, что существует жизнь вне телесной оболочки? Или она чувствовала, что нужна мне? Я верю, что существуют необъяснимые явления, я не требую доказательств. Это была самая короткая беседа с ней в моей жизни.

Я знаю, мои родители живут во мне. Они умерли, но остались со мной.

В 1985 году я увидела по телевизору черно-белый комочек меха, сидевший на весах в комнате, заполненной сверкающими прожекторами, бегающими операторами, кричащими репортерами, орущими детьми и суетящимися ветеринарами в белых халатах. Это был детеныш панды из зоопарка Уено в Японии, и над ним тряслись, как над мешком с бриллиантами. Заметив, как спокойно, даже безразлично оглядывает он окружающий хаос, я заинтересовалась: мне казалось, что находиться в окружении такого количества людей должно быть страшно. Я много раз проходила мимо ложи прессы на рок-концертах - беснующейся толпы Homo sapiens, выкрикивающих мое имя, забыв о цивилизованном поведении, присущем этому виду животных.

Панда просто сидел. Он мог попытаться спрыгнуть со стола, но ему, похоже нравились глупые людские выходки. Он научил меня тому, что все вокруг непостоянно и преходяще.

Я разбирала почту, когда мне на глаза попался конверт с нарисованной в левом верхнем углу фигуркой панды. Раньше мне не приходила в голову идея завести себе дикое животное: они казались мне частью природы, как цветы или деревья - красивыми, но какими-то неживыми... Этот малыш из Токио показал мне то, что я замечала раньше только в людях - душу.

Я вдруг осознала, что эти маленькие создания - точно такие же, как мы, только носят мех или перья вместо кожи. Впервые в жизни я поняла, что личность может проявляться в различных формах. Эти "животные" хотели того же, что и люди - еды, крыши над головой, развлечений, здоровья, мира и тому подобных вещей. Кое-кто из них умеет летать, плавать, бегать или спать лучше, чем мы, кое-кто мог бы оторвать вам голову одним быстрым движением - как, например, панда. Но в них нет злобы. Передо мной открылся неведомый мир существ, с которыми можно дружить. Для "городской девчонки", вроде меня, это было похоже на высадку на другой планете. Правда, я не так часто высаживалась на других планетах - но на свою-то смотрела...

"Хочу панду," - подумала я. Написав в ту странную организацию, приславшую письмо с картинкой, я спросила, как это устроить.

Они были так вежливы, что не завопили на весь мир: "Ну и дура же ты!" Наоборот, прислали мне кучу статей, книг и прочей информации, включая тот факт, что панды не могут принадлежать никому, кроме китайского правительства, которое, кажется, иногда передает парочку-другую другим странам в качестве жеста доброй воли. Так-то. Панды почти вымерли; во всем мире их не больше тысячи. С приходом людей бамбук, их основная пища (панда может съесть до 18 килограммов бамбука в день), жестоко вырубается, и через шестьдесят лет пандам может быть совсем нечего есть.

Так и быть. У меня не будет панды. Но я могу написать о нем песню...

В связи с проснувшимся интересом к царству зверей я вспомнила, что Скип на Рождество или День благодарения всегда относил большие миски с объедками "на задний двор, зверям".

- Каким зверям? - спрашивала я.

- Ну, знаешь, опоссумам, суркам, лисам, енотам...

Енотам? Они - родственники панды, можно сказать, двоюродные братья, даже мордочка одинаково окрашена...

Я стала выносить еду по вечерам (еноты - животные ночные) и поглядывать из окна, не появятся ли бандиты в масках, чтобы поужинать. Ага. Они пришли в первый же день, в сопровождении друзей - лисиц, опоссумов, стервятников, сурков, оленей и нескольких бродячих собак и кошек. Шум стоял такой, что приехали даже ребята с телевидения, чтобы это заснять.

Моими любимыми гостями все равно оставались еноты - они были умными, сильными и на удивление мирными. Они приходили с детенышами - потусоваться и поиграть под солнечной батареей (на ее деревянной опоре мы паяльником выжгли надпись "Салун для енотов"). Я была поражена. Они появлялись каждую ночь и съедали два больших мешка сухого кошачьего корма, пару дюжин сырых яиц, четыре пакета печенья, виноград, арбузы, объедки - и вообще все, что лежало на земле. Казалось, что смотришь мультик про животных, изображающих людей: они валялись в шезлонгах, плавали в бассейне, ели виноград и трахались прямо на лужайке - настоящая римская оргия!

Среди енотов, живших в районе нашего дома в Марин Каунти, была мать с маленьким детенышем, приходившие к нам каждую ночь в течение месяца. Однажды, когда они взбирались на холм возле солнечной батареи, я заметила, что они двигаются медленнее, чем обычно: детеныш полз на передних лапах, а задние беспомощно волочились по земле.

Я позвонила в одно из обществ защиты природы и спросила, как лучше поймать малыша и куда его везти лечить, но они сказали, что идея плохая: по возвращении мать может не принять его обратно. Пришлось оставить их в покое и просто наблюдать. Скип придумал детенышу нежное индейское имя - Больная лапа; ночь за ночью я наблюдала, как заботливая мамаша поднимается на холм оттуда, где был их "дом", помогая своему ребенку добраться до еды. Я звала мать Расцарапанная спина - на бедре у нее были четыре царапины длиной сантиметров пять. Шрамы выглядели так, словно она сцепилась с диким котом или пумой и была сильно ранена, защищая Больную лапу - какой-то хищник явно хотел им поужинать.

Месяца через полтора я заметила, что Расцарапанная спина и Больная лапа потихоньку начинают выздоравливать. Густой мягкий мех покрыл шрамы матери, а детеныш начал бегать и играть с другими молодыми енотами, как ни в чем ни бывало. Может быть, они знали какие-то лечебные травы или корешки? А может, просто ждали, надеясь, что пройдет само, не думая, как люди, что требуется вмешательство? Может, мать вправила малышу лапу, а он зализал ей шрамы - мы никогда не узнаем. Но меня восхищали храбрость и преданность этих енотов друг другу, их внутреннее знание, что нужно выжить, что бы ни произошло. Расцарапанная спина и Больная лапа - у учителя может быть странная форма, размер или имя...