Следующие два альбома, "Bark" и "Long John Silver", мы записывали в "подвешенном" состоянии. В 1967 году, во время записи "After Bathing At Baxter's", Йорма катался на мотоцикле по студии (Джек все это записывал) и махал рукой сидевшим на полу людям, кайфовавшим вокруг баллончика с веселящим газом. Но в начале семидесятых из студии исчезло даже веселье. Мы не получали удовольствия, мы потеряли интерес к происходящему. Желание сделать все как можно лучше уступило место коммерческим соображениям. Мы перестали записываться совместно - каждый работал над собственным материалом и старался как можно меньше времени уделять работе других.
Наш новый барабанщик, Джоуи Ковингтон, был краснощеким блондинистым деревенским простофилей, он не заражал остальных своим энтузиазмом от участия в известной группе. Мы считали его молодым и безнадежно наивным. Йорма же дал понять не только нам, но и всем, кто покупал наши пластинки, что он разочарован в нынешнем "Airplane", записав песню "Third Week in the Chelsea" ("Третья неделю в "Челси"[47]).
So we go on moving trying to make this image real
Straining every nerve not knowing what we really feel
Straining every nerve and making everybody see
That what they read in the Rolling Stone has really come to be
And trying to avoid a taste of that reality:
All my friends keep telling me that it would be a shame
To break up such a grand success and tear apart a name
But all I know is what I feel whenever I'm not playin'
Emptiness ain't where it's at and neither's feeling pain
(А мы все суетимся, пытаясь все вернуть назад
Бьемся изо всех сил, но хоть себя бы нам понять
Бьемся изо всех сил, но видно всем вокруг
Что в "Rolling Stone" пишут правду, а музыканты врут
Мы даже ненавидим творенья наших рук...
Друзья твердят мне каждый день, что это просто стыд -
Позабыть про свой успех, презреть свой внешний вид
Но я знаю только, что, когда я вновь начну играть,
В моей душе будет пустота и боль придет опять)
От правды не уйдешь. Я помню, что, когда в 1970 году, еще до записи двух последних студийных альбомов "Airplane", Пол записал "сольник" под названием "Blows against the Empire", это был незабываемый опыт. Джерри Гарсия, Грэм Нэш, Микки Харт, Джек Кэсэди, Дэвид Кросби и другие музыканты из местных групп объединились, чтобы создать странную сагу о жизни в движущемся космическом городе. Каждый привносил что-то свое, а талант музыкантов сделал процесс записи очень приятным, а саму запись - уникальной.
Spillin' out of the steel glass
Gravity gone from the cage
A million pounds gone from your heavy mass
All the years gone from your age...
The light in the night is the sun
And it can carry you around the planetary ground...
And the people you see will leave you be
more than the ones you've known before
Hey - rollin' on
We come and go like a comet
We are wanderers
Are you anymore?
(Мы взлетаем из стального леса
Тяжесть исчезла, ее больше нет
Сброшены тысячи фунтов веса
И миллионы прожитых лет...
Свет в ночи - это же Солнце
Оно понесет нас вокруг Земли с ветерком...
Люди вокруг любят тебя
В отличие от тех, с кем ты был знаком
Эй - поехали
Мы летим кометой
Мы - странники
А ты - разве уже нет?)
- песня "Starship" с альбома "Blows against the Empire"
Скучность и вымученность последних альбомов "Airplane" была очевидна. Когда мы говорили о том, что делали Джек и Йорма, или Марти, или мы с Полом вне группы, энтузиазма всегда было больше, чем когда мы говорили о группе. Но нельзя игнорировать контракт; "RCA" запросто может прислать на Западное побережье питбулей с Уголовным кодексом в зубах, чтобы те приготовили жаркое из рок-звезды. Хотя их было легко уговорить. Когда все поняли, что старый кубок никому не нужен, "RCA" в течение нескольких лет делала неплохие деньги на наших сборниках и сольных альбомах участников "Airplane", даже разрешив нам создать для этого собственный лейбл, "Grunt".
Для нас это было смутное время; даже студия в Сан-Франциско, где мы писали "Bark" и "Long John Silver", нагоняла тоску. Она была расположена в трущобах, вокруг три бара и клиника для наркоманов. Веселенькое местечко! Однажды Пол приехал туда на своем микроавтобусе "Фольксваген", зашел в студию, чтобы что-то забрать (минут на пять, не больше), а когда вернулся, автобуса уже не было...
Я никак не могла удержать группу от распада, поэтому тихо залезла в свою бутылку и спряталась. Похмелье я лечила кокаином. После долгих дней и ночей в студии, наполненных наркотиками, я стала выглядеть толстой и неряшливой. Запись часто заканчивалась только тогда, когда рассвет приносил с собой полный упадок сил и несыгранность. Я прошла путь, предсказанный нашему поколению - и чуть не умерла в тридцать лет.
Спасло меня то, что тело отказывалось выдерживать такие перегрузки. После ночи, полной наркотиков и алкоголя, мне нужно было (да и хотелось) отдохнуть. Мне не нравилось напиваться каждый день, но быть единственной трезвой тоже было не слишком интересно. Поэтому я напивалась, но ровно настолько, чтобы самостоятельно держаться на ногах. Из-за этого я позабывала все на свете, даже не помню, как мы записывали альбомы, не помню концертов тех лет... Хорошо еще, что новая группа, которую мы собрали, состояла из уже знакомых музыкантов, игравших на "сольнике" Пола или наших "дуэтах"...
Сейчас хорошо видно, что распад "Jefferson Airplane" произошел не по чьей-то вине, просто закончилась эпоха. Мне жаль, что мы не могли незаметно перейти в следующую фазу, но, как известно, некоторым еще больше не повезло с переменами (например, Марии-Антуанетте или Николаю II)... Никто не умер, просто нас как следует долбануло - и следующий шаг каждому пришлось делать в соответствии со своими возможностями.
Мы все были испуганы. Ведь это же конец! Но я восприняла распад несколько спокойнее, чем остальные участники группы. Некоторые сразу распознают свой страх и начинают бороться с ним. У меня было хорошее воспитание, я заранее знала, как реагировать на страх, боль или грусть; просто это были неправильные реакции. Когда я чувствую что-нибудь подобное, то, не раздумывая, наношу ответный удар. А через пару дней до меня доходит, что я объявила войну Новой Зеландии, обозлившись на Германию. Такая вот мисс Направленная агрессия.
