Катарина поспешила вмешаться.

– Думаю, не стоит экспериментировать с ногами, то была профессиональная массажистка, а Натка может не туда наступить.

– Профессиональная, непрофессиональная, какая разница? Меньше каркай, Нострадамус.

– Я вас предупредила.

Розалия продолжала давать ценные указания.

– Нат, пониже, вот здесь… так… ох, как болит.

Наталья старательно массировала плечи и спину Розалии, с ужасом ожидая того момента, когда свекровь заставит ходить по ней ногами.

– Хорошо, а теперь давай аккуратно вставай на спину.

– А вдруг Катка права?

– Закрыла рот и встала на спину! Смелее, сначала одной ногой, потом ставь вторую.

Трясущаяся Наталья выполнила просьбу. Встав на Розалию, она пропищала:

– Теперь что?

– Массируй.

– Чем?

– Мать твою, ногой, конечно!

– Но я не умею ногой.

– Ну наступай сначала пяткой, затем носком. Вот, уже лучше, а говоришь, не умеешь. На позвоночник не дави, кретинка! Правое плечо требует большего внимания.

В разгар массажа из-под дивана выползла Минерва.

– У-у-у… Розалия Станиславовна… Ката… Минерва здесь!

– Дави гадину!

– Как?

– Дави стерву ногой!

Обалделая Наташка стукнула Розалию по плечу.

– Да не меня дави, идиотка ты деревенская! Змею дави, уродка!

– Сами сказали, дави гадину.

– Ах ты стервь! А ну слезай с меня, корова! Да я тебя…

Катка быстро поднялась по лестнице – один только вид Минервы приводил ее в ужас. А все Димкины проделки: сначала приволок в коттедж ужа, потом появились мыши, теперь для полного счастья не хватает носорога или кенгуру.

Снизу доносились вопли свекрови.

– Молодец, Натаха! – прошептала Катка. – Если бы мне сказали «дави гадину» – первой, о ком бы я подумала, была Розалия.

В десять вечера в гостиной затрезвонил телефон.

– Катерина? – пробормотал старческий голос.

– Катарина.

– А ну да, точно, просто тут написано коряво.

– Кто говорит?

– Михалыч.

– Я вас не знаю.

– Здрасти-приехали, ты ж была у меня сегодня, про Ирку балакали.

– А… да-да, что случилось?

– Ты просила позвонить, если кто к Ирке заявится.

– Ну?

– Так заявились уже.

– Кто? Когда? Сколько их было?

– Гони ко мне, я задержал посетителя.

Не дослушав старика, Катка бросилась на второй этаж. Натянув джинсы и блузку, она молнией помчалась вниз. В гостиной столкнулась со свекровью. Глядя на встревоженное лицо невестки, Розалия прохрипела:

– Ну и рожа у тебя, Шарапов! Лимонами объелась?

– Отстаньте.

В машине Копейкина просила госпожу удачу, чтобы Михалычу удалось удержать незнакомца до ее приезда. В подъезд она влетела как ошпаренная. Перепрыгивая через две ступеньки, поднялась на нужный этаж и начала барабанить в квартиру деда.

Тот открыл почти сразу.

– Ну и долго же ты тащилась, из Сибири, что ли?

– Где он?

– Сначала вспомни наш уговор, – заулыбался дед, – ты две сотенки мне обещала.

Катарина быстро протянула старику банкноты.

– Ну не тяните.

Пряча деньги в карман джинсов, Михалыч кивнул в сторону ванной комнаты.

– Там сидит, окаянная. Ох и бешеная она, чуть глаза мне не выцарапала. Я бы ее не удержал, хорошо, что про деньги вовремя вспомнил.

Из ванной доносились пронзительные женские крики вперемешку с ненормативной лексикой.

– Открой немедленно! Слышишь, ты… козел старый!

– Вона как бузит, настоящий ураган.

Катарина убрала швабру, и в ту же секунду из ванной вылетела взлохмаченная тетка лет сорока.

– Ну, старый алкаш, держись, я тебя сейчас в порошок сотру! Идиота кусок!

Старичок попятился и, споткнувшись, упал.

– Гад! – бушевала пленница.

– Вы кто? – спросила Катка.

– Конь в пальто! – огрызнулась фурия.

– Это Надька из восемьдесят первой квартиры, – пропищал Михалыч, поднявшись на ноги.

– Ничего не понимаю, это ваша соседка?

– Да.

– Так я же…

– Ты сама сказала, задержать любого, кто притопает к Ирке. Я так и сделал. Час назад за бутыльком побежал, гляжу, Надька с работы возвращается. Ну поздоровались, а она и спрашивает: Ирку не видел, она мне сто рублей задолжала? Я сразу тебя вспомнил, Надьку сюда заманил, а потом скрутил – и в ванную.

– Совсем спятил, пьянь чертова!

Копейкина опустилась на корточки.

– Эх, Михалыч, ты все перепутал.

– Деньги возврату не подлежат, – и дед быстро скрылся в своей комнате.

Катарина направилась к выходу.

– Кто вы такая? – вопрошала Надежда.

– Какая разница. А кстати, вы хорошо знали Ирину?

– Я ее и сейчас прекрасно знаю! Эта нахалка одолжила у меня сотню на пару дней и с тех пор как в воду канула. А у меня нет станка, печатающего ассигнации. Каждая копеечка на счету.

«Факир был пьян, и фокус не удался», – думала Катка, топая к авто.

В субботу утром, спустившись вниз, Катарина застала в гостиной мать Осокина. Наина Львовна мило беседовала с Розалией, не забывая при этом интенсивно жестикулировать руками.

– Наина, – свекровь закатила глаза, – там такие шубы! Обалдеть не встать! От соболя я без ума.

– А цена? – вопрошала Осокина.

– Умопомрачительная!

Катка поинтересовалась самочувствием Дениса.

– Ой, лучше не спрашивай, на парня смотреть страшно. Замкнулся в себе, сидит целыми днями в комнате, на улицу носа не кажет. Позавчера из коттеджа отлучился, а вернулся в еще более подавленном состоянии.

– Может, его психиатру показать? – равнодушно бросила Розалия, поднося к лицу маленькое зеркальце.

Наина Львовна вздохнула.

– Не знаю, кому его показывать, у меня сердце кровью обливается.

Перекусив на кухне бутербродом, Копейкина направилась к Осокину.

Денис сидел в спальне, уставившись в пол.

– Привет, Ден.

– Здравствуй.

– Как делишки?

– Сама не видишь?

– Что с тобой происходит? Сколько можно хандрить?

Денис прошелся по комнате.

– Это мое дело.

– Как нога? Гипс давно сняли?

– Знаешь, я позавчера разговаривал с отцом Валентины…

– Ден, я тебе сто раз говорила, забудь их.

– Да подожди ты, оставь свои нравоучения на потом. Я должен был узнать, где похоронена Валька, понимаешь, должен.

– А откуда ты адрес Семена Андреевича раздобыл? Я тебе его не говорила.

– Валькина соседка поделилась. Оказалось, что Сабурова мне постоянно врала. За несколько дней до аварии я подвозил Валю к дому ее отца, но тогда она сказала, что там живет ее знакомая портниха.

– И как прошла позавчерашняя поездка?

– Отвратительно.

– В смысле?

– Ты знала, что Валя беременна?

Катарина отвернулась.

– Не играй в молчанку.

– Тут такая щекотливая ситуация…

– Знала или нет? – настаивал Осокин.

– В общем, да.

– И изображала партизана? Не ожидал от тебя такого.

Ката хотела возразить, как вдруг ее шибануло.

– Постой, а кто тебе сказал о беременности? Семен Андреевич не в курсе.

– Уже в курсе. Когда я приехал, у них в квартире мужик сидел.

– Какой мужик?

Денис процедил.

– Тот самый, от которого Валька забеременела.

Катка подпрыгнула.

– Что? Ты видел ее любовника?

Осокин с издевкой отчеканил:

– Представь себе, видел. Должен заметить – ничего особенного. Ну при бабках, это сразу в глаза бросается, но он старый. Наверняка уже пятый десяток разменял. Как Валька могла связаться с подобным типом?

Копейкина уже неслась вниз по ступенькам.

– Эй, Катка, ты куда?

– У меня неотложные дела.

– Постой.

– Потом Ден, все потом.

Хлопнув дверью, парень прошептал:

– Сумасшедшая.

Запрыгнув в «Фиат», Ката порулила к Сабурову. Вот значит, как все повернулось. Она ломала голову, где и как найти таинственного обоже Валентины, а он сам предстал пред очами Семена Андреевича.