– Сам ториевый реактор меня интересует в последнюю очередь, в первую очередь это факт хищения российского урана у государства. Но уже 18 февраля 1993 года министр атомной промышленности Михайлов и его американский коллега подписали принципиальное, стратегически важное для безопасности обеих стран соглашение. Называлось оно «Об использовании оружейного урана, извлеченного из ядерного оружия». Конгресс и сенат США были заранее подробно проинформированы о предстоящем соглашении, однако российская Государственная дума узнала о сделке по продаже почти половины ядерного потенциала страны из СМИ.

– Именно тогда и сам вопрос о договоре СНВ-2 находился под угрозой срыва. Сам первый президент, будучи хоть и не особо вменяемым, все же помнил о существовании еще сильного СССР и аппарата КГБ, который карал высших государственных преступников. Зная, что это действие квалифицируется как государственная измена, Ельцин долгое время не решался внести его на ратификацию в Государственную думу. По соглашению, Россия должна была, именно должна, продать 500 тонн оружейного урана. Наши эксперты сосчитали, что для этого надо разобрать не менее 18—20 тысяч боезарядов. Договор СНВ-2 предусматривал такое же сокращение российского ядерного потенциала. После сделки ВОУ-НОУ он во многом становился чисто формальным. Но еще до ратификации договора было разукомплектовано более 18 тысяч боеголовок и извлечено из них 400 тонн оружейного урана. Поэтому на встрече в Ванкувере Ельцин и Клинтон договорились о цене килограмма оружейного урана. Сумма была поистине смешная. Какие-то жалкие 24 тысячи долларов.

– И что? Любой товар имеет свою цену, о стоимости стороны договорились, поэтому не вижу особого криминала в подобных сделках. Да, может, она не совсем честная, но если глупый продавец продает алмазы по цене навоза, то кого в этом можно обвинить?

– Оружейный уран – это не тот товар, которым торгуют на биржах, так что у него не может быть рыночной цены. За 60 лет во всем мире добыто около 2 тысяч тонн оружейного урана. СССР занимал на этом поприще главенствующую роль, его доля добычи составила тысячу тонн, тогда как доля США – всего 590 тонн. Но на их производство, согласно отчету Казначейства Америки, было затрачено около 4 триллионов долларов.

– Даже если оценивать уран по нефтяному эквиваленту, то 500 тонн стоят 8 триллионов долларов, если же оценивать по золотому, 500 тонн обойдутся в 510 миллиардов долларов. Но такая оценка зыбка и эфемерна, так как необходимость в энергетических ресурсах постоянно растет, соответственно и цена на них повышается. Известно, что 500 тонн оружейного урана хватит на 30 лет работы всех атомных энергостанций России и государств СНГ. Еще одна проблема: подобное количество стратегического ядерного материала Россия вряд ли сможет произвести, поскольку богатейшие урановые жилы оказались за пределами России, в странах СНГ, и уже активно разрабатываются компаниями США.

– Ты говоришь об измене в России, а скажи, кто получает деньги именно за продаваемый уран? Может, они идут на разработку более современных атомных технологий?

– Это трудный и очень запутанный вопрос. По неофициальным данным, урановую валюту «приватизировал» МДМ-банк, хотя в Министерстве российской атомной энергетики есть свой специализированный банк. Но по проведенному расследованию Резенгольца ясно, что деньги так и не достигли даже пределов России – они точно так же растворились в офшорах. Выводы сделаешь сам. Скажу одно: более дешевого энергоносителя, чем атомный, нет и не будет. Сейчас в мире действует приблизительно 450 АЭС. Каждый год строятся новые электростанции, то есть сам спрос на уран все время растет.

В настоящее время разбираются и утилизируются новейшие русские ракеты СС-18 «Сатана», а на сегодняшний день это самое мощное оружие в мире, спасения от которого нет. Оно способно прорвать любую ПРО[5] и поразить одновременно 10—12 целей. Сами комплексы базируются в подземных шахтах. Ты мне не поверишь, но я сам разговаривал с людьми, которые знают о «Сатане» почти все, так вот, даже ядерный взрыв на поверхности в радиусе 15 метров от шахты не способен причинить ракете ни малейшего вреда. Эти выпущенные в 70-х годах прошлого столетия ракеты до сих пор являются самым высокоточным ядерным оружием в мире.

– Разве это плохо? – действительно, волнение друга мне казалось непонятным. Ведь каждая такая бомба – это смерть миллионов людей, и то, что они уничтожаются, должно радовать человечество.

– Еще как плохо! Правительства и люди, населяющие государства, преследуют совершенно разные цели. Атомное оружие – это признак суверенитета государства. И, сохраняя такой баланс, можно сохранить мир. Иначе в какой-то момент могут произойти новые Хиросима и Нагасаки, так как очередной наш Буш вдруг решит повесить еще одного Хусейна. А ведь на территории Ирака так и не обнаружили химического оружия. Следовательно, сохраненный паритет – он, и только он! – может уберечь мир от ядерной катастрофы и от превращения одной державы в деспота, диктующего всему свету свою волю. Поэтому атомные бомбы канут в Лету только тогда, когда человечество будет готово к подобному решительному шагу. Но не ранее. И главное – одновременно!

Я попрощался с другом и вновь вернулся в снятый мною дом. Там я принялся обдумывать, что пытался сказать Бэггинс своими записями и почему его убили? В том, что его убили, у меня не оставалось ни малейших сомнений. Выводы меня не радовали. Оружейный вопрос вел напрямую в высшие кабинеты Белого дома Соединенных Штатов Америки, это вытекало и из того факта, что за большинством преступлений и финансовых махинаций на постсоветском пространстве просматривалась рука нашего правительства. На прямую конфронтацию они не пойдут, так как существует общественное мнение, а также конгресс. И у нас все же правит балом демократия, а не ее подобие, как, к примеру, в России. Даже дело с Ричем и Бутом указывало на причастность ЦРУ. Неужели мне противостоит этот ужасный государственный механизм, та злая цепная собака Белого дома, которую ненавидит каждый уважающий себя американец, жаждущий настоящей демократии?