— Что это за тварь? — заорала я, отбиваясь сразу от двух голов сумкой с вещами. Ирсиан только молча въехал одной из них кулаком промеж глаз, оставив дымящийся отпечаток.
— Дай подумать! — сказал он, рывком хватая чудище за шею, от чего то затряслось как в лихорадке, рассыпаясь пеплом прямо в руках мага, — Живет в горах, имеет много лишних глоток и кучу зубов. Потерянные части отрастают быстро….
Пепел даже не успел упасть, а на поджаренной шее выросли еще две мгновенно отделившиеся головы. Теперь тварь из пяти головой, стала семи головой, что очень нас не обрадовало. Клен в последний момент ушла из-под удара, но, зацепившись за камешек ногой, грохнулась на спину. Не долго думая, монстр хотел пронзить ее грудь своими мощными челюстями, если бы одновременные огненный шар Эдванса и пуля Тертена не пробили ему мозг. На этот раз голова твари упала рядом с испуганной девушкой на камни, не подавая не единого признака раздвоения.
— О, черт, — ошарашено промолвил, наконец, Ирсиан, одним мощным ударом сворачивая одной из змей-мутантов шею, — Это горный перекартус, единственный способ его уничтожить, центральная голова… в смысле, поразить ее!
Я инстинктивно отскочила от еще одного комплекта зубов, но чудовище явно начало думать. И вместо того, чтобы броситься в район шеи, оно со всей силы вцепилось мне в ногу. Я заскулила от боли, плюхаясь на землю и ударяя тварь рукой прямо в глаз. Такого эффекта не ожидали ни я, ни она. Хватка челюстей мгновенно ослабла, а голова безвольно обвисла. Ирсиан подхватил меня по мышки, в последний момент выдергивая из-под удара еще одной шеей.
— Чем ты ее двинула? — поразился Тертен, ударяя по туловищу монстра ногой. Ему это явно не понравилось, и помпон-переросток старательно лязгнул челюстями главной черепушки. Не успей парень вовремя отскочить, так и остался бы без руки. Я только ошарашено смотрела на свою кисть, пытаясь найти источник столь мощной силы. На среднем пальце блестело простое золотое колечко, с вделанным в него малюсеньким камушком. Название камня я не знала, так как украшение элементарно нашла на улице. Естественно, что искать неряху, случайно выронившую столь дорогую вещь, я не стала, взяв кольцо, как моральную компенсацию от судьбы. Оно, правда, немного было мне великовато, но вскоре я привыкла к нему, как к еще одной моей части. К тому же, последнее время я словно чувствовала, что миленькое колечко — не просто интересная находка. Если раньше, когда я надевала его на палец, у меня повышалось настроение и все дела шли как нельзя лучше, то, чем ближе мы подходили к водопаду, тем сильнее ощущалось странное поле, исходившие от кольца. Словно оно было частью какой-то неведомой силы, охраняющей меня. Ирсиан резко схватил мою ладонь, оглядывая украшение и вскидывая бровь:
— Откуда оно у тебя? — маг вовремя заметил голову со жвалами и быстро выстрелил каким-то шипящим на воздухе составом. Судя по произведенному эффекту в виде жуткого воя и дымящейся шерсти твари — кислотой.
— Нашла! — честно призналась я. Приятель явно не поверил, для надежности срывая кольцо с моего пальца.
— Где? Я его раньше не видел у тебя!
— А я его и не надевала, — вскочила я на ноги, ударяя по еще одной морде своей тяжелой сумкой. Рюкзак пришлось сбросить в первые же секунды боя, и теперь он валялся где-то за пределами каменной дороги. К счастью, ничего бьющегося, портящегося в нем не было, а ремни, затягивающие горловину и закрывающие рюкзак, были очень прочными.
— Это же hada di'yavelli, душа дьявола! Самый редкий черный опал, встречающийся в нашем мире.
— Надо же! — искренне поразилась я, но Ирсиан быстрым выпадом буквально упал твари под брюхо, где даже длинные шеи голов не смогли бы его достать. Почувствовав неладное, тварь хотела наступить на копошащегося под ней человека, но маг в последний момент сильнейшим ударом врезал ей под челюсть. То ли у монстра была тонкая оболочка, то ли удар был подкреплен заклинанием, но рука парня буквально прорвала кожу под челюстью, добираясь до мозга. Чудище бешено взвыло и повалилось на землю, чуть не придавив противника. Тот в последний момент кое-как выскользнул из-под падающей на него туши, добивая еще конвульсивно дергающуюся тварь заклинанием. Приятели облегченно вздохнули, устало садясь на землю и приходя в себя. Ирсиан кое-как добрел до сумки с провизией, вытаскивая бутылку с чистой водой и начиная откручивать крышку. Через несколько мгновений под ноги чародею заструилась розовая жидкость — смесь воды и крови, заляпавшей всю правую руку парня по локоть. После этого он отдал мне кольцо, блестевшее, казалось еще ярче, чем прежде. Клен, буквально шатаясь от усталости, подобрала с земли сумку и медленно пошла по дороге. Тертен поймал ее за талию:
— Клен, ты в порядке? — девушка не ответила, снова оседая на землю. Эдванс осторожно поджег труп заклинанием, но вместо черного дыма и удушливого запаха горелой плоти, мгновенно вспыхнул столб пламени, в одну секунду обращая тушу в кучку пепла. Подруга выглядела ужасно бледной. Я тоже чувствовала себя не на высоте. На ноге багровыми полукружиями начинали проявляться громадные синяки — видно, тварь не успела, как следует прикусить мою конечность, застряв на плотной джинсовой ткани. Я только горько про себя хмыкнула, вспоминая, как долго моей матери пришлось уговаривать меня купить эти джинсы. "Да они же, как картонные!" — возмущалась тогда ее неразумная дочь. "Они тебе еще пригодятся. Настоящая джинсовая ткань, не то, что сейчас!" — уговорила меня тогда моя мудрая мать. Как в воду глядела!
Только через час, отдохнув, наконец, и снова собрав валявшиеся повсюду вещи, мы отправились дальше. После таких злоключений не то что идти, даже говорить не хотелось. Стертая пятка мешала все больше, так что к концу второго часа пути казалось, что она попросту отвалится. Судя по ощущениям, я не только содрала кожу, но и добралась до мяса. Становилось все темнее и темнее. Теперь нас окружали не просто сумерки, порожденные вечной тенью гор, а именно вечерняя темнота. На небе все чаще стали появляться облака, и даже откуда-то долетел легкий ветер. Лично я чувствовала себя маленьким ишаком, на которого навалили слишком большие тюки. Но эта эгоистическая мысль затиралась видом несчастной Клен, которая готова была вот-вот упасть.
— Давай помогу? — предложила я, заранее хватаясь за ручки одной из сумок. Девушка одарила меня благодарной улыбкой, но отрицательно покачала головой.
— Не стоит, я сама донесу. Тебя ведь тоже вон как нагрузили, — я почти явственно ощутила, как капля за каплей из Клен уходят последние силы. А если она грохнется прямо здесь в обморок, нам же ее и тащить придется!
— Парни! — позвала я шедших впереди приятелей. Первым на мой зов откликнулся Тертен, остальные то же поспешили поближе к нам, — помогите девушке, не видите что ли, что ей плохо?
— Давай сюда сумку, — приказал начальник охраны. Маги забеспокоились, отбирая у Клен остальные вещи. Нет, ну что за существа эти мужчины! Пока их носом не ткнешь, не увидят очевидных вещей. Но Клен вдруг яростно вырвала у Тертена свою сумку, с обидой и злостью отозвавшись:
— Хватит вам считать меня бедной, хрупкой девчушкой, не способной даже свои вещи понести! Вечно вы привыкли со всех сторон подкладывать мне соломку — а вдруг я упаду? Вы оберегаете меня словно я калека какая-нибудь. Надоело! Я не кому не позволю помогать мне, если я и сама могу справиться! — я только присвистнула. Теперь становилось понятным то, почему парни не реагировали на подружку. Они отлично знали, что начнется, если попытаться помочь ей. Пришлось им и на этот раз отступить, пожав плечами и отойдя подальше. Я только успела услышать тихое бурчание уходящего вперед Тетена: "Дурочка, ни как не может понять, что мы ее любим…".
Оставшийся путь до самого перевала прошел в абсолютной тишине. К вечеру нога начала болеть так, что я захромала. Увидев мои стенания, Тертен молча отнял у меня часть багажа. Я только радостно вздохнула, с облегчением поворачивая затекшими кистями. В отличие от подружки я всегда была рада помощи, особенно, если она, действительно, требовалась. Вокруг нас продолжали выситься все те же серые скалы и валуны. К перевалу мы подошли почти в полной темноте. Дорога, непосредственно являвшаяся им, затерялась между двумя громадными скалами, походившими на гигантские створы ворот. Действительно, никакая машина здесь бы не проехала. Тропинка была завалена многочисленными камнями и уходила вверх настолько резко, что в темноте казалась почти отвесной. Перевалом подобный путь назывался лишь потому, что это было самое низкое место среди сплошной гряды скал, узкий проход, которым никто почти не пользовался. От костра пришлось отказаться из-за боязни быть засеченными, а дров нигде не было. Редкая травка да пару кустиков, расположившихся на склоне ближайшей скалы, не считались. А ломать живые, украшенные зеленью ветки деревьев, растущих прямо на небольшой каменной площадке, было верхом неуважения к природе и откровенным варварством. К тому же и сил на то, чтобы есть, у нас не было. Моим личным желанием было бухнуться прямо на расстеленный в палатке коврик и уснуть. Правда, этому мешали два обстоятельства. Первое, то, что надо было хоть для проформы сотворить себе спальное ложе, а второе — это жуткая боль в стертой пятке. Я кое-как отыскала в своих вещах электрический фонарик, осторожно садясь рядом с Тертеном на небольшой камень и снимая кроссовок. Парень, в отличие от меня и остальных ребят был еще способен что-то проглотить, чем и занимался, с удовольствием жуя бутерброд с колбасой. Я недовольно и завистливо покосилась на приятеля так, что начальник охраны чуть не подавился.
