— Мелитриса, очнись! — касание лба холодной ладонью. Голова мутная, ничего не желающая воспринимать. Но мягкий, настойчивый голос не отстает, явно что-то от меня требуя. Я пытаюсь вздохнуть, но вместо этого громко чихаю от какой-то раздражающей нос дряни.

— Мелитриса, ты прирожденный дипломат! — я, наконец, приоткрыла глаза. Тертен стоял надо мной, просто сияя от удовольствия. Заботливые руки Ирсиана убирают из-под моего носа флакон с чем-то белым.

— Хватит издеваться, — злобно откликнулась я, пытаясь отвернуться от парня, — нашел время для насмешки.

— Мелитриса, я серьезно! Конечно, то, что ты дала шанс сбежать преступнику — это само по себе не очень хорошо. Но то, что ты бескорыстно спасла жизнь незнакомому чел… ветрянику и при этом добыла для нас все необходимые сведения — это геройство.

— Тертен, он не преступник, — раздался голос мага. Я по-прежнему предпочитала смотреть в стену с пестрыми обоями, чем на парней, — если на то пошло, то он всего лишь пособник.

— Пособник преступления также является преступником, не забывай! — Похоже, Тертен сел на мою кровать. Где-то в районе ног она немного промялась, образовав удобную ямку для коленок, а одеяло натянулось, — Мелитриса, ты нормально себя чувствуешь?

— Нет, — я резко развернулась к Тертену лицом, садясь на кровати, — Я не могу нормально чувствовать себя рядом с чудовищем, которое как мух убивает людей!

— Мелитриса, Мелитриса, — со вздохом произнес парень, опуская глаза вниз, — Пойми ты, наконец, что этот субъект меня просто вывел из себя!

— Конечно, а если бы тебя из себя вывела я, или Клен, — ты бы нас тоже порешил? — продолжила кипятиться я. Мне было страшно даже смотреть на него, страшно находиться с ним рядом. И в то же время безгранично противно. Я сидела, стараясь не касаться одежды парня ни рукавом, ни краем одеяла, которым накрыла колени. Если бы не Ирсиан, терпеливо стоящий у входной двери, я бы просто-напросто попыталась бы зарыться поглубже под подушку, скуля от страха. Вместо этого, я сейчас превращала весь ужас пережитого в гнев.

— Да послушай ты! — Тертен не удержался, едва не закричав на меня, но, увидев, как я вздрогнула, понизил тон, — Я до того убивал десятки преступников, я воевал, не думая, что совершаю преступление. Думаешь, этот ветряник стал бы последним или был бы единственным?

— Каждая жизнь уникальна! — парировала я.

— А осы? А та ведьма, которую уничтожил Ирсиан. Его, между прочем, ты не обвиняешь! А что касаемо тебя или Клен, то я абсолютно могу контролировать себя. Не думай, что я совсем съехавший с катушек человек, стреляющий в кого попало.

— Ладно, — мрачно ответила я, пытаясь хотя бы на время согласиться с Тертеном, — извини.

— Прощаю. Тебе это все очень непривычно и неприятно. Всегда страшно видеть смерть. По крайней мере, если это всего лишь первая или вторая. Поверь, что во многих случаях для человека она перестает быть в новинку, — Тертен поднялся с моей кровати, протягивая мне руку, — Мир?

— Мир, — согласилась я, в ответ, протягивая ему свою ладонь, чуть не плача неизвестно от чего. Тертен неодобрительно посмотрел на меня, за руку дергая к себе. Я по инерции вцепилась ему в шею и окончательно разревелась.

— Ой, бабы! — добродушно хмыкнул приятель. Но тут же словно дернул себя за слабость и начал раздавать указания, — Ирсиан, наколдуй нашей Мелитриске что-нибудь успокаивающее. Мелитриса, прекрати реветь. Через час мы отправляемся дальше. Думаю, к концу дня мы уже будем почти у самой горы!

Парень вышел, плотно закрывая за собой дверь. Оставшийся в комнате Ирсиан не торопился исполнять возложенную на него миссию, явно остановленный моим вопрошающим взглядом:

— Слушай, а почему меня только сейчас откачали? — удивилась я, наконец, замечая, что за окном уже во всю блистает утро.

— Мы очень боялись за твое психическое и физическое состояние. Когда ты хлопнулась в обморок прямо посреди гостиной, мы все трое бросились к тебе. Клен уже хотела бежать за водой или нашатырем, но Терт решил повременить. И правильно сделал. Я потом просканировал твои воспоминания за последние часы, осторожно проверил тебя на физическое и энергетическое состояние. При резком возврате к сознанию ты бы могла просто не справиться и, возможно, даже на некоторое время выйти из строя… — маг неожиданно потупил глаза. Я только хмыкнула. Я и так давно знала, чем все могло кончиться. Полная отдача энергии, срыв психики до состояния сумасшествия. Это если повезет. А если нет — тогда отдельное владение в тихом месте под крестом. Правда, насколько я знала свой организм, до последнего дело бы не дошло, — пришлось держать тебя несколько часов на специальных заклинаниях, поддерживающих твой мозг в состоянии полуобморока. За это время ты немного пришла в себя.

— Спасибо, — только и оставалось ответить мне. Маг махнул рукой, неожиданно сменив тему разговора:

— Не мне надо это говорить, а Тертену. Он вовремя понял ситуацию. Мелитриса, он, конечно не всегда прав, вспыльчив. Но, к сожалению, на сей раз, даже у него не хватило самообладания. Прости его и не думай, что он такой бессердечный.

— Да знаю… — откликнулась я, понимая, что, несмотря на все, Тертен очень сильный человек. Ирсиан вышел, предоставляя меня самой себе. Я мгновенно вынырнула из кровати, вытирая слезы. Все. Теперь надо привыкать к новому. И нечего распускать сопли. Ведь главное, что все живы и здоровы.

Уже через двадцать минут после того, как мы выехали со двора гостиницы, стало ясно, что день явно не задался с самого начала. Первые широкие улицы мы проскочили почти, как на крыльях. Я вертела головой, пытаясь запечатлеть все здания и деревья города. Яркие цветные вывески магазинов, серые многоэтажки жилых зданий. Посреди дороги и по бокам неизменные тополя, начинающие уже во всю лысеть. Короче, привычные глазу картины. С Тертеном мы помирились уже через пять минут, после того, как я вышла из комнаты. То есть, официально пожали руки-то мы до того. Но вот окончательно примириться в душе, по крайней мере, я не могла. Лишь когда я вышла вниз, к машине, наклоняясь в одну сторону от тяжести сумки с вещами, а Тертен галантно принял ее у меня, усадив вместе с Клен в машину, только тогда я почувствовала, что вчерашнее происшествие скорее выходящее за обычные рамки поведения парня, а не наоборот. Единственное, что не радовало, так это погода. Когда парни утром откачали меня из обморока, светило солнышко. Редкие облачка, дружно проплывавшие по голубому небосводу, не сулили ничего плохого. Но стоило нам выехать, как облака куда-то делись, а на их месте стали расти тучи, с каждой минутой загораживая небо все больше. Теперь же на нас моросил мелкий мглистый дождик, не способный промочить, но зато здорово портивший всю картину и настроение.

— Паршивый городишко! — неожиданно выдал Тертен, резко давя на тормоз. Если бы я не пристегнулась, то подобно Ирсиану, влетевшему носом в переднее сидение, ругалась бы на смеси непонятно каких ругательств.

— Слушай, а я и не знала, что ты можешь ругаться по-верхильски! — обрадовано воскликнула Клен. Я вгляделась вперед и обмерла. Впереди нашей машины находилась громадная очередь из всевозможного транспорта. Благодаря тому, что дорога уходил в гору, можно было рассмотреть всю масштабность пробки. Все десять полос движения, и в ту, и в другую сторону представляли собой живописный ковер из автомобилей разного цвета, формы и размера. Маг, наконец, перестал ругаться и лишь мрачно смотрел на дорогу.

— Ирсиан, ты что-нибудь с этим можешь сделать? — спросила я. Приятель только раздраженно прикусил губу. Сзади нас уже кто-то вовсю сигналил. Противно так, нетерпеливо. Клен, сидящая рядом со мной, резко развернулась назад, заорав на всю дорогу:

— Прекрати гудеть, придурь! — раздался еще один обиженный гудок. Я мельком глянула назад, высмотрев через тонированное стекло громадного джипа мужчину лет шестидесяти.