Кстати, Татьяна Юмашева, подтверждая, что и Борис Абрамович не имел ни малейшего отношения к выбору Путина преемником, несколько иначе, чем ее супруг, рассказывает о том, как Березовский отнесся к этому выбору.

"Поддерживая Путина, -- пишет Татьяна Борисовна, -- он (Березовский. -- О.М.) все время сомневался, что это правильная идея. Его смущала прошлая работа Путина в органах КГБ. Он тоскливо говорил -- бывших чекистов не бывает".

Замечательное слово -- "тоскливо".

Почему же все-таки столь узок оказался круг людей, из которых Ельцину пришлось выбирать преемника? Татьяна Юмашева:

"Это были тяжелые, напряжённейшие годы, когда разрушенную экономику пришлось поднимать из руин. И вы помните -- если цена за баррель нефти поднималась выше 16 долларов, это было счастье (16 долларов -- это еще много, обычно цена на нефть не поднималась выше 10 -- 11 долларов. -- О.М.) Поэтому любой политик, оказавшийся во власти, получал свою порцию негатива, в связи с теми непопулярными мерами, которые приходилось осуществлять… Так себя политически сожгли Чубайс, Гайдар, Черномырдин и многие другие, кто мог бы возглавить страну, но потерял шанс, с точки зрения папы, выиграть президентские выборы. Все последние годы, конечно же, он присматривался к гораздо большему количеству кандидатов, в том числе думал и о губернаторах. Я думаю (это полностью мое предположение, папа никогда об этом со мной не говорил), если бы не было дефолта августа 1998 года и правительство Сергея Кириенко с хорошими результатами доработало бы до лета 2000 года, папа мог поддержать действующего премьера. Но, возможно, я не права. Что я точно знаю, и это папа мне говорил не раз, он считал, что следующим президентом должен стать политик нового поколения, с демократическими взглядами".

Я уже приводил здесь слова Валентина Юмашева: никаких таких "государственных" заветов, заветов по поводу расстановки кадров Ельцин Путину при последних встречах не давал, разговор шел главным образом на "приземленном", обычном, "бытовом" уровне, хотя собственно бытовые темы, касающиеся уходящего президента и его семьи, тоже не затрагивались. Татьяна Борисовна подтверждает эту версию:

"Оговаривались ли условия жизни страны при новом президенте? Кадровая, экономическая политика? Был ли какой-то пакет соглашений, писаный или неписаный? Отвечаю. Кроме фразы "Берегите Россию" папа ни о чем не попросил Владимира Владимировича. Ни о родных, ни о близких, ни о курсе (для него это было очевидно) (то есть очевидно было, что Путин продолжит ельцинский курс. -- О.М.), ни о сохранении дорогих сердцу папы кадров. Исполняющий обязанности президента был абсолютно свободен в кадровой политике, в выборе дальнейшей стратегии. Что, в общем, и подтверждается жизнью".

Прав ли был тогда Ельцин, не заговорив о главном -- о том, каким курсом, его преемнику следует вести страну? Татьяна Юмашева считает, что это было правильно -- уйти и со стороны наблюдать за происходящим. Встречаться, если есть такая возможность, с действующим президентом, говорить ему, если что-то смущает или кажется неправильным. А уж будет ли новый глава государства прислушиваться к мнению своего предшественника или не будет, -- это его выбор и его право.

Среди вопросов, которые задал Юмашевой корреспондент журнала "Медведь", был и такой: что в действиях Путина представлялось Ельцину неправильным, ошибочным, на что он резко реагировал, против чего протестовал? Как мне кажется, Татьяне Юмашевой не очень хочется распространяться на эту тему.

-- Да, какие-то вещи его смущали, раздражали, -- говорит она. -- Возвращение гимна, например. Но он понимал, что у нового президента свое понимание, что нужно стране, людям, и считал, что это неизбежно и правильно, когда у президента своя позиция. Конечно, он сам бы делал какие-то вещи иначе, чем это делал Владимир Владимирович. Но сегодня именно Путин президент, и это его право и обязанность действовать так, как он считает нужным, а не так, как это кажется правильным Ельцину.

От других людей мы знаем, что реакция Ельцина на некоторые действия нового президента не была столь философски умиротворенной.

Аналогичный вопрос, даже в еще более острой форме, интересовал и многих читателей блога: не раскаивался ли Борис Николаевич в своем выборе? Однако дочь первого президента так и не ответила на него. При этом поблагодарила "за мудрые слова" блоггера Александра Билецкого, плотника по профессии, который написал в своем комментарии:

"Cпасибо за подробное и очень интересное воспоминание. Вы очень тактично опустили условия, при которых делался выбор: экономика страны в глубоком кризисе после дефолта 1998 года, социальная структура общества -- социалистическо-бюджетная, международная агрессия на Кавказе, и наконец, -- острый бюджетный дефицит при крайне низких ценах на энергоносители. На рубеже веков открытым был сам вопрос о целостности и самом факте существования России. В таких условиях, при такой постановке вопроса, -- мера ответственности при выборе кандидата на должность "Верховного кризис-менеджера" -- колоссальная. Цена ошибки, уступки, слабости -- само существование России на карте мира.

Требовался умный, волевой русский человек, которому бы доверило свою судьбу абсолютное большинство граждан России. И это Божье Чудо, что такой человек был в принципе и слава Богу, что Ваш отец остановил свой выбор на этой кандидатуре.

Условия, при которых делается выбор, имеют огромное значение… Сегодня, в условиях довольно спокойного протекания нового кризиса, отсутствия угрозы целостности страны, отстроенного механизма управления, наличия системы контроля со стороны государства за ключевыми экономическими отраслями, можно рассуждать об уровне культуры и демократичности стиля В. В.Путина, но в 1999 году Б.Н.Ельцину да и всей стране было не до тонкостей и галантностей. В тех условиях Ваш отец принял в интересах ВСЕЙ страны ЕДИНСТВЕННО верное решение. Упокой Господь душу Бориса с миром!

Демократия, конечно, очень хорошее слово, но в жизни конкретные механизмы должны соответствовать среде внедрения. По меньшей мере, глупо в дурдоме давать право пациентам на свободный выбор врачей, процедур и лекарств. Россия, слава Богу, не дурдом, но и духовно-нравственным здоровьем общество похвастаться пока не может.

Мы все еще требуем большего, чем сами готовы отдавать. Нас все еще претит от ответственности и прет от желаний (так в тексте. -- О.М.) Мы все еще ищем внешнего врага, чтобы оправдать собственную лень, равнодушие и лицемерие. И поэтому, мы имеем то правительство, которое заслуживаем и по Вере и по собственному объективному уровню развития. Но мы имеем и правительство, и возможность жить, делать выводы, и самосовершенствоваться в своем государстве. А это очень существенный аргумент за выбор Вашего отца.

Как пойдет развитие дальше, это вопрос, но очень важно, что бы сей процесс шел без обрушения прошлого, без революционных потрясений, с Верой в Господа, с любовью к Отечеству и уважением к своим согражданам.

Спаси Вас Господь!

С уважением Александр Билецкий».

Не думаю, что Татьяна Борисовна готова была бы слово в слово повторить этот комментарий, навеянный телевизионной пропагандой и религиозными проповедями, -- полагаю, "мудрым" ей показалось суждение, что при тогдашних обстоятельствах и при тогдашнем, да и при нынешнем, "духовно-нравственном здоровье общества" выбор Путина был "единственно верным решением", а уж как дальше дело пойдет, -- это другой вопрос…

К теме "Не раскаивался ли Борис Николаевич?" Татьяна Борисовна вернулась в интервью "Известиям" 31 декабря 2009 года, но опять ответила уклончиво:

"Конечно, папа… не переставал волноваться, переживал за то, что происходит в стране. Наверняка хотел что-то подсказать, но всегда себя останавливал -- и только во время встреч с Владимиром Владимировичем высказывал свою точку зрения. Считал неправильным публично вмешиваться в действия президента".