-- Нет, прошлая служба Путина в КГБ абсолютно не настораживала, -- говорит Юмашев. -- Не настораживала ни Бориса Николаевича, ни меня, ни кого-либо еще, кому следовало бы насторожиться. Ведь кто шел в КГБ? Не только те, кто мечтал сделать карьеру, дослужиться там до высоких постов… Не только те, кто встал на этот путь, может быть, под каким-то давлением (было ведь и такое -- это примерно то же, как в партию вступать заставляли; мне, например, чтобы стать членом редколлегии "Огонька", пришлось вступить в КПСС)… Но у меня есть очень хорошие близкие друзья, которые пошли в КГБ, движимые романтическими побуждениями. Я и сам, когда мне было лет тринадцать, тоже думал, что буду разведчиком… И только потом изменил свои намерения -- стал журналистом. В общем, повторяю, есть куча людей, которые какое-то время служили в КГБ, а потом стали хорошими профессионалами, так сказать, "на гражданке"… Так что, в первую очередь, -- не только в случае Путина, -- когда мы кого-то брали на работу, когда двигали по службе, то старались оценить профессиональные, человеческие качества этого работника, не зацикливаясь на его биографии. Конечно, у тех, кто там служил -- в КГБ -- что-то от этого остается. Но не обязательно это является определяющим.

С Татьяной Дьяченко, ставшей к тому времени Татьяной Юмашевой, мне поговорить не удалось: когда писал книгу, она хранила обет молчания. Однако в декабре 2009-го неожиданно нарушила его -- дала пространное интервью мужскому журналу "Медведь".

Ее рассказ о том, как и почему Ельцин в качестве преемника выбрал Путина, в общем-то совпадает, с тем, что об этом говорит ее супруг. По поводу расхожего мнения, будто Борис Николаевич сделал такой выбор, стремясь обеспечить безопасность себе и своим близким:

-- Папа вообще так не мыслил -- безопасно для него это или небезопасно. Не волновала его и тема безопасности семьи. Он вообще этой проблемы не видел. Я ее тоже, кстати, считала надуманной. Если бы Лужков или Примаков пришли к власти, они стали бы меня арестовывать? Конечно, нет. Ну, а уж папа вообще думал совсем в других категориях. Если бы он об этом задумывался, он бы оставил премьером Виктора Степановича Черномырдина, человека безгранично порядочного и верного. Но он считал, что новой России нужен президент новой формации, человек нового поколения. Именно поэтому папа считал неправильным выдвигать кандидатом в президенты Лужкова или Примакова, к которым, кстати, хорошо относился…

Насчет того, что Ельцин, когда он искал преемника, хорошо относился к Лужкову и Примакову, -- это, мы видели, не совсем так…

Объяснение Татьяны Борисовны, почему все-таки Ельцин остановил свой выбор на Путине, в общих чертах совпадает с объяснениями других близких Ельцину людей. Читатель может меня упрекнуть, что, приводя эти объяснения, я повторяюсь, но я считаю важным их привести, -- может быть, в ущерб читабельности книги, -- ибо это своего рода исторические документы. В конце концов, круг людей, знавших, как было дело, очень невелик, так что свидетельство каждого весьма важно.

-- Папа сам сделал выбор, -- говорит Татьяна Борисовна. -- Но я была этому рада. Когда Валентин Юмашев, будучи главой президентской администрации, назначил Путина своим первым замом (до этого он был начальником Главного контрольного управления), у папы появилась возможность чаще видеть, встречаться с Владимиром Владимировичем, наблюдать его.

И далее следует перечисление уже известных нам качеств Путина, выделивших его среди других возможных претендентов:

-- Он всегда точно формулировал свои доклады, был четок, лаконичен. У него был сложный участок работы -- первый зам в администрации отвечал за регионы, а тогда была непростая ситуация и с зарплатами, и с пенсиями. Ему приходилось быстро и оперативно снимать самые острые ситуации. Увидев, насколько Путин эффективен, папа назначил его директором ФСБ. Поскольку силовики напрямую подчиняются президенту, количество встреч между ними еще больше увеличилось. Скорее всего, именно тогда папа окончательно определил, что Путин может быть подходящим кандидатом на должность президента. А к весне 1999-го он сузил круг до двух кандидатов. Первым в этом списке стоял Владимир Владимирович (вторым, как мы помним, был Степашин. -- О.М.) И когда в августе 1999-го папа назначил его исполняющим обязанности премьера, а потом его Дума утвердила, я помню, с каким облегчением папа вздохнул. На второй по значению должности в стране оказался тот, кому он готов был доверить будущее России. Папа хотел видеть следующим президентом человека другого поколения, молодого, новой формации. Это первое. И второе: человека с сильным, твердым характером, способного брать ответственность на себя.

Здесь опять из перечисления необходимых качеств как-то выпадает вроде бы обязательный для такого выбора критерий, -- чтобы человек обладал твердыми демократическими убеждениями.

И снова о стремлении Ельцина передать президентские полномочия "человеку другого поколения, молодому, новой формации"… На первый взгляд, вроде бы благое желание. Но тут на ум должны придти и некоторые опасения: обязательно ли молодой человек будет лучше, чем не очень молодой? У молодого, наверное, скорее, чем у немолодого, проявятся какие-то немыслимые амбиции по переустройству всего и вся, что было сделано предшественником, обнаружится стремление к каким-то глобальным переменам, не обязательно идущим на пользу стране. Собственно говоря, так и случилось с Путиным. Если бы президентом после Ельцина стал не он, а, допустим, Черномырдин, вероятность, что Виктором Степановичем овладела бы жажда все радикально менять, все крушить и ломать, была бы гораздо меньшей. Возраст уже не тот, устремления не молодеческие. И еще одно соображение: если с выбором преемника вдруг случится ошибка, -- чем черт не шутит! -- несравненно хуже, конечно, когда на посту "ошибочного" президента оказывается более молодой человек: в таком случае ждать, когда он освободит президентский кабинет, стране придется ждать долго, долго, долго…

В общем-то, что Борис Николаевич во что бы то ни стало желал видеть своим преемником "человека другого поколения, молодого, новой формации", было, по-видимому, одной из главных предпосылок для совершения роковой ошибки.

После интервью в журнале "Медведь", видимо, войдя во вкус общения с публикой, Татьяна Юмашева завела блог в интернетовском "Живом журнале".

Здесь ее снова спросили, почему все-таки ее отец выбрал Путина. Татьяна Борисовна перечисляет, кто был в "обойме" претендентов весной 1999 года. В основном это те люди, которые перечислены и в этой моей книге. Каждому из них Татьяна Борисовна дает характеристики, также совпадающие в общих чертах с моими.

"Евгений Максимович Примаков, премьер-министр страны. Он вас (то есть Бориса Николаевича. -- О.М.) не устраивает, потому, что, после его пребывания в течение всего лишь нескольких месяцев на посту премьера тут же началась жесткая атака на бизнес, с веселыми приговорками, что у нас тут сколько-то тысяч мест освободилось после амнистии в тюрьмах, мы можем их (то есть предпринимателей. -- О.М.) принять. Жалобы премьера на СМИ, что они не так, как хотелось бы, освещают работу правительства. Менее существенные, но важные для вас детали -- ему сейчас уже семьдесят, он старше вас, эта работа высасывает все силы, хватит ли ему их? Ну, и главное, вы хотите нового лидера стране, молодого (вот опять! -- О.М.) Чтобы следующее поколение политиков встало у руля страны".

Далее в перечне идет Черномырдин.

"Опытный, сильный, порядочный, рыночник, закаленный в политических баталиях". Отец пытался представить его на должность премьера, но Дума дважды его провалила. Как полагает Татьяна Юмашева, ссылаясь при этом и на мнение, которого будто бы придерживался ее отец, Черномырдину как "отставному политику" президентские выборы не выиграть.