А в годы советской перестройки «новая» интеллигенция увлекла интеллигенцию массы своими настроениями, ожиданиями, идеями, нравственными установками. И как следствие этого, интеллигенция массы сумела привить массе новую мораль, новые ожидания.
2.2. Рисковые тенденции и ситуации: позиция интеллигенции
Отношение к рисковым тенденциям и ситуациям раскалывает интеллигенцию по идеологическому и морально-нравственному принципу. Моральный принцип находит выражение либо в позиции созерцания и обсуждения ситуации, либо в конструктивном участии в ее разрешении.
И здесь велика роль национальных культурных традиций. Как отмечает американский социолог А. Коэн, одной из черт американской культуры является нежелание с философской покорностью примириться с несовершенством человека и общества. Эта американская установка находит выражение не в форме революционных движений, а в форме выявления, страстного разоблачения зла и реформаторского рвения [3,283].
Российская культурная традиция противоречива. И согласно ей, нравственная позиция нежизнеспособна без идеологической. Только первоначальная идейная определенность подскажет нашему интеллигенту алгоритм поведения: либо активное участие в процессах влияния на существующие вызовы, либо безучастное отношение – социальная апатия или следование конкретной установке – борьба против всех. Эта ситуация больше характерна для рисковых конфликтов социального характера. Что касается конфликтов, проистекающих из предубеждений в отношениях между рассовыми и религиозными группами, то здесь выводы социальных психологов очень близки российской культурной традиции.
Конфликты и предубеждения ослабляются, когда две конфликтующие группы приобретают в некоторой ситуации одинаковый статус, начинают добиваться общих целей, когда результаты их деятельности больше зависят от сотрудничества друг с другом, нежели от соперничества, когда обе группы взаимодействуют при поддержке властей, закона или обычая.
В России отношение интеллигенции к демократии, использованию ее возможностей для выражения своей позиции несколько заторможенное, что, вероятнее всего, обусловлено реальными условиями жизни. Данные исследований подтверждают это. В последние 7 лет Институт комплексных социальных исследований (ИКСИ) РАН проводит мониторинговые исследования на общероссийской репрезентативной выборке с целью изучения того, как российское общество относится к демократическим переменам, что ценит в демократии. На первом месте – насыщение рынка товарами (53,5 % опрошенных), а «свобода слова» – с огромным отрывом на втором месте по значимости (27,7 %) [7].
В современной России переход из одной социальной группы в другую стал обычным явлением в среде интеллигенции массы. Допустим, был инженером или ученым, а стал бизнесменом или «челноком», был журналистом или учителем – стал риэлтером или аудитором. И все это, как правило, на грани колоссального жизненного риска, опасности лишиться в одночасье не только всего материального, но и духовного – от квартиры, дачи до морального авторитета и элементарного человеческого достоинства, а то и самой жизни.
Таким образом, интеллигенция в обществе риска сама стала группой риска. Она как бы перестала узнавать себя в зеркале общественных отношений. Кризис сознания, «разруха в головах» у многих наступили как результат неадекватности представлений о жизни и о самих себе, своих реальных возможностях, своем духовном предназначении. Более того, былые идейно-нравственные стереотипы, модели поведения вступили в противоречие с предложенными обстоятельствами жизни, новыми вызовами времени.
Жизнь показала, что принимать политические решения и заниматься государственным строительством должны компетентные, профессионально подготовленные политики, специалисты-управленцы и т. д. Интеллигенция с ее вечными нравственно-этическими и идеологическими метаниями не способна должным образом управлять государством. Дело в том, что у власти, у профессиональных политиков, с одной стороны, и у интеллигенции – с другой, разное общественное предназначение. Скорее всего, интеллигенция призвана в соответствии со своей исторически сложившейся социальной природой идейно, идеологически влиять на власть, не сливаясь с ней.
2.3. Конфликт имиджей интеллигенции
Интеллигенция, прежде всего гуманитарная, – созидатель и хранитель высших духовных ценностей общества. Внутри интеллигенции существует большая дифференциация по роду, характеру деятельности и пр. А уж если взять такую ее часть, как гуманитарная, то дифференциация будет еще более основательной. По характеру труда, по социальной роли и отношениям с непосредственным окружением учитель и научный работник, журналист и писатель, актер и деятель массовой культуры различаются гораздо больше, чем разные представители инженерно-технической интеллигенции. И эти различия сильнее отражаются в их сознании, чем вообще принадлежность к многочисленному слою людей сложного умственного труда.
Именно к гуманитарной интеллигенции принадлежат те, кого называют властителями дум – известные журналисты, актеры, режиссеры, писатели, ученые. Многие из них относятся к так называемой новой интеллигенции. Признано, что на интеллигенцию (а особенно на ее гуманитарную часть) больше чем на какую-либо другую социальную группу, общественный класс влияют события и явления социальной жизни, а еще более идеи, концепции, программы, т. е. разного рода гуманитарно-идеологическая продукция. Выработкой ее и занимается ограниченный круг – «новая» интеллигенция. Но интеллигенция массы, в отличие от других слоев и классов, наиболее открыта для восприятия новых идей и ценностей. Понятно, почему внутри интеллигенции, прежде всего гуманитарной, обостряется противостояние приверженцев разных позиций: за этим резким противостоянием – борьба идей.
Так как гуманитарная интеллигенция – носитель культуры, знаний, политических идей и духовных ценностей, то, естественно, велико ее влияние не только на остальную интеллигенцию, но и на все общество. Оно многократно усиливается средствами массовой информации. Поэтому гуманитарная интеллигенция состоит в определенных отношениях с обществом и властью. Оценить их состояние и изменение без представления об имидже гуманитарной интеллигенции нельзя. Имидж – коммуникативное начало во взаимоотношениях общества и интеллигенции, власти и интеллигенции, во влиянии интеллигенции на общество и власть. Он складывается из ее зеркального, корпоративного, текущего и желаемого имиджа.
Зеркальный имидж – это представление интеллигенции о себе, ее саморефлексия, нередко завышенная самооценка и, как следствие, – стремление к довоплощению того образа, который ей навязывает общественное мнение, формируемое зачастую самой же интеллигенцией. В основе подобного самоопределения авторитет знания, мысли, ориентация на развитие духовных ценностей, на возвышение интересов и политических позиций, на независимость суждений, на защиту справедливости и индивидуальных прав и свобод, на борьбу с авторитаризмом власти. Это убеждение в том, что позиция интеллигенции, ее слово – духовная константа для общества и власти. Из совокупности этих представлений складывается престиж гуманитарной интеллигенции, который и является ее зеркальным имиджем, ее пониманием своего статуса.
Корпоративный имидж – это тот имидж интеллигенции, который существует в реальности, складывается из реальных действий, поступков, заявлений интеллигенции, отражаемых средствами массовой информации и исследуемых социологами. И конечно, корпоративный имидж различных отрядов гуманитарной интеллигенции весьма значительно разнится.
Работники средств массовой информации – наиболее «звучащая» часть интеллигенции. Их труд носит творческий характер, у них широкий круг общения, многочисленные связи и контакты в разных сферах общества, ненормированный рабочий день, «свободная» шкала доходов.
