Истоки этого процесса носят общесоциальный характер. Большое число молодых людей осуждены за преступления и отбывают наказание в местах лишения свободы. Общее число осужденных в возрасте до 30 лет в период между 1990 и 2000 гг. составило около 5,6 млн человек [7, 274]. Часть вернувшихся из мест заключения активно участвуют в формировании молодежных групп криминального характера. В середине 1990-х годов в России, по официальным данным, насчитывалось более 5 тыс. подобных групп [7, 109]. Такого рода группировки, а еще в большей мере носители тюремного опыта – важные каналы проникновения субкультур, стоящих на грани криминала, в молодежную среду, но все же проблема этим не исчерпывается. Масштабы организованной преступности в России таковы, что значительная часть молодежи оказывается прямо или косвенно связанной с криминальными структурами, имеет контакты с ними в сферах бизнеса, политики, развлечений и т. д.

Организованная преступность фактически составляет параллельную реальность, принятые в ее среде социокультурные ориентиры приобретают ценностное значение в молодежной среде. Так, утверждается культ физической силы, а здоровый образ жизни выступает одной из высших жизненных ценностей. Зафиксированы случаи, когда молодые люди добровольно лечатся от наркомании, мотивированные тем, что это обязательное условие их возвращения в преступную группировку. Криминализированы многие молодежные сообщества, сформировавшиеся вокруг спортивных комплексов и тренажерных залов, любительских объединений карате, кикбоксинга, других видов единоборств. Иногда они используются криминалом как боевые отряды при «разборках», резерв охраны и телохранителей. В своем большинстве такие объединения имеют легальный фасад спортивной организации, связь с криминалом может быть не известна многим их участникам. Субкультурными признаками такого рода групп становятся накаченные мышцы (искаженная форма бодибилдинга), тренировочный костюм (как наиболее приемлемая в любых ситуациях одежда), довольно часто – золотые перстни и другие знаки принадлежности к иерархии преступного мира.

Нередко солидарность криминальной молодежной группы укрепляется совместными действиями по «оздоровлению» общества. Такова, в частности, практика «ремонта»: группа подростков вылавливает и избивает бомжей, проституток, алкоголиков и т. д. в качестве «меры перевоспитания». «Ремонтники» были очень активны в крупных городах в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Позже философия «оздоровления» общества, физического устранения из него «порочных элементов» преимущественно стала характерна для некоторых экстремистских праворадикальных групп с более высоким уровнем организации и субкультурной определенности (скинхеды, баркашевцы). «Ремонт» спонтанно проявляется и в 2000-е годы. Осенью 2001 г. большую тревогу вызвали погромы в Москве торговцев с Кавказа, в которых практика «ремонта» носила явно организованный характер и где ударной силой стали подростки (возможно, футбольные фанаты, но источник событий находился в правоэкстремистской части политического спектра и в уголовном мире).

В настоящее время криминализация молодежных сообществ все больше приобретает планомерный характер – как подготовка своего кадрового резерва. Летом действуют десятки палаточных лагерей для подростков, созданные преступными группировками в разных регионах России под видом легальных форм юношеского отдыха. Известны факты, когда преступные группировки с той же целью берут шефство над детскими домами.

По этому признаку охарактеризовать российские молодежные субкультуры очень сложно не столько из-за множества быстро возникающих и также быстро исчезающих форм, сколько из-за того, что в российской среде некоторые из них являются простым заимствованием, в то время как другие сходны лишь мотивами действий. В самом деле российские скинхеды, возникшие как оформленное движение в начале 1990-х годов XX в. (всплеск численности скинхедов относят к периоду после событий сентября—октября 1993 г.), хоть и близки по форме к западным аналогам, но порождены прежде всего внутренними проблемами страны.

Российские субкультурные феномены отличаются от западных образцов. Причем степень этого различия неодинакова. На одном полюсе – футбольные болельщики, на другом – рейверы и носители хип-хоп-культуры.

Футбольные болельщики. Близкую к криминальным субкультурам группу составляют фанаты (фаны) футбольных команд. Сообщества футбольных фанатов – одна из наиболее распространенных форм субкультурной молодежной активности в современной России, имеют давнее происхождение. Многие формы поддержки команд своими болельщиками сложились еще в 1930-е годы, когда футбол был любительским и футболисты работали в трудовых коллективах (иначе говоря, в среде своих болельщиков). Позже, по мере профессионализации футбола в России, возникла современная практика организованных выездов фанатов для поддержки команды на играх в других городах (например, фаны московской футбольной команды «Динамо» впервые выехали на игру в другой город в 1976 г.). В этих формах любительской активности сообщество фанов автономно от поддерживаемой команды.

Специфика этой субкультурной формы заключается в том, что от участников не требуется особых усилий и их образ жизни глубоко не затрагивается. Многие фанаты футбольных команд не знают истории этих спортивных коллективов, им достаточно знаний о недавних и предстоящих матчах. Разумеется, сама игра на футбольном поле их вдохновляет, но более значимы моменты общей эмоциональной разрядки, возможности «оторваться», проявить свои чувства в полной мере (орать, буянить).

Компенсаторное назначение буйства на стадионе и вандализма после матча очевидно. Но субкультурный смысл футбольных фан-сообществ этим, разумеется, не исчерпывается. Молодые болельщики получают возможность в кругу своих сверстников моделировать свое поведение как групповое и в то же время не испытывающее давления основных социально-контрольных инстанций (родители, школа и т. п.). В этом существенное отличие футбольных фан-сообществ, например от сообществ поддержки, группирующихся вокруг театров (в театральном сленге «сыры» – нечто вроде клакеров, но обычно без меркантильного интереса; здесь слабо выражена возрастная дифференциация и возрастные конфликты).

Футбольные фанаты – сложное по организации сообщество. В среде фанатов московского «Спартака», которых насчитывается по крайней мере 85 тыс. человек (такое число организованных болельщиков отмечалось на некоторых наиболее важных матчах), выделяются, в частности, такие группы, как «Ред-уайт хулиганс», «Гладиаторы», «Восточный фронт», «Северный фронт» и др. Группировка, удерживающая контроль над всем сообществом, – «Правые». В нее входят в основном молодые люди, отслужившие в армии. «Правые» выезжают на все матчи команды, их основная функция – заводить стадион, организовывать реакцию болельщиков («волну» и т. д.), но также и командовать «военными действиями» – битвами с болельщиками команд-соперниц и милицией. Во время выездов в другие города очень часто случаются драки – нередко уже на вокзальной площади. Группы, приезжающие на матч в чужой город, координируют свои действия по сотовой связи, быстро обеспечивают поддержку тем, кто отражает нападение местных футбольных хулиганов. В целом хулиганствующая масса молодых людей хорошо управляема вожаками (предводителями) из «Правых».

В обозначениях «своих» также прослеживается иерархическая организационная структура. Основное средство отличия – шарф («розетка», «роза»). Обычный шарф выдержан в цветах футбольной команды (у спартаковских фанов – сочетание белого и красного) и может иметь различные надписи (у спартаковских болельщиков, например, «Let's go Spartak Moscow»). Варианты «хулиганского» шарфа содержат оскорбление и вызов противнику (например, спартаковский ромб, перекрещенный шпагами, внизу надпись: «Смерть врагам!» и изображение непристойного жеста). Те, кто участвовал более чем в 10 выездах на матчи команды в другие города, вправе носить особый – с индивидуальным номером – шарф, который изготовляется по заказу в Великобритании. Иметь такой шарф – значит относиться к элите (группе «Правых»). Потеря номерного шарфа (в драке или стычке с милицией) влечет за собой потерю права принадлежать к элитной группировке, вернуться в которую можно только после получения выполненного на заказ нового шарфа.