Это был полный провал, узнав о котором, Митридат поспешил в Синопу. В пути он попал в чудовищный шторм и чудом спасся, доверив жизнь утлой пиратской лодчонке. К счастью, та одолела волны и благополучно доставила Митридата на берег.

— Не удалось! — констатировал Митридат. — Отныне будем благоразумны и будем надеяться, что благоразумие проявят и римляне.

Увы, Лукулл, несмотря на советы доброжелателей ограничиться уже одержанными победами, не желал быть благоразумным. Он жаждал славы — не меньшей, чем суллова.

— Меня манят лавры Феликса![70] — объявил он. Еще Лукулла манило богатство, но об этом генерал благоразумно умолчал.

Осенью 683 года Римской эры[71] римляне впервые ступили на благодатную землю Понта. Митридат отступал, не давая сражения. За его спиной оставались отменно укрепленные города, взятие которых потребовало б от римлян многих усилий. В случае чего гарнизоны этих городов могли ударить Лукуллу в спину. Так что, план Митридата был вовсе не плох.

Плохо было другое. Лукулл оказался на редкость дерзким воителем, очертя голову лезшим навстречу опасности. Уже давно следовало б остановиться, но Лукулл шел все дальше, преследуя отступавшего Митридата. Расстроенное митридатово войско не приняло боя. Кто сумели — спаслись, остальных выкосили римские клинки. Митридат бежал одним из первых. Слава есть слава, честь есть честь, но жизнь есть жизнь! Митридат всегда ставил собственную жизнь выше чести и славы.

— Все бренно, но жизнь дороже! — заявил Митридат верному Метродору.

Путь был один — в Армению, под крыло драгоценного зятя. Бросив державу на произвол судьбы, Митридат укрылся в горах Армении.

Тигран принял тестя неласково. Так уж устроен мир, что каждому люб победитель, но далеко не каждый готов проявить милость к побежденному. Армянский царь выслал навстречу Митридату гонца, какой повелел беглецу остановиться в отдаленном замке. Обветшалый, окруженный болотами, замок был малопригоден для жилья.

— Дурной прием! — сказал Митридат Метродору. — Победитель заслуживает возвеличения, но проигравший — милосердия. Передай Тиграну, что я не претендую на величие, но пусть хотя бы проявит милосердие! Мне нужны нормальный кров и помощь против римлян.

Покорный воле повелителя, Метродор отправился к владыке Армении. Тот ласково принял гонца, ибо был наслышан об учености гостя. Метродор изложил просьбу Понтийца, Тигран хитро сощурился.

— Дворец можно дать. Вот только скажи мне, друг мой, как, по-твоему, стоит мне оказать помощь твоему господину?

Страсть к логике подвела мудреца.

— Как друг Митридата, я прошу тебя оказать ему всякое содействие, но если бы я был твоим другом…

— Что: если бы?

— Я бы отказал ему. Он обречен!

Армянский царь кивнул. Он щедро наградил Метродора — за ученость и щедрость — и отправил гонца к Митридату с отказом в помощи. При том Тигран сослался на совет Метродора. То, что для ученого мужа было упражнением в логике, Митридат счел предательством.

— Скверно, когда предают друзья! — сказал Митридат осушившему чашу Метродору. Тот рухнул на пол с розовой пеной на губах. — Скверно! — прибавил Митридат. — Как я одинок! Великий обречен быть одиноким!

Тигран так и не оказал ему действенной помощи, хотя и позволил переждать грозу в своем царстве.

— Мои всадники защитят тебя от Лукулла! — пообещал он, но был постыдно бит.

К счастью для Митридата и Тиграна, противниками победоносного генерала выступили его собственные солдаты, потребовавшие возвращаться домой. Лукулл был вынужден повернуть на запад, по пути вторично ограбив Тигранокерт.

— Тебе повезло! — сказал Митридат Тиграну.

— Зато не повезло тебе! — высокомерно ответил оскорбленный такими словами армянский царь.

— Это мы еще посмотрим!

Воспользовавшись тем, что Лукулл продолжал спорить со своими совершенно разболтавшимися легионерами, Митридат с конными полками вернулся в Понт. Здешние жители уже успели испытать на своей шкуре всю сладость римской свободы и потому с ликованием встретили освободителя. К войску Митридата присоединялись наскоро собранные отряды воинов и бесчисленные толпы простого люда. Митридат освободил рабов, и тысячи их вливались в его отряды.

Владыка Понта дал два сражения римским войскам, в которых имел успех. Если бы не досадная рана, полученная Митридатом в стычке, он совершенно уничтожил бы римскую армию.

— Ничего! — бодрился Понтиец. — Мне бы только встать на ноги! Удача повернулась на нашу сторону!

По весне Митридат вновь двинулся на врага. Превосходство его было полным, и Лукулл, зимовавший в Армении, был вынужден оставить ее и поспешить на подмогу своим терпящим неудачи полководцам. Он уже был недалеко, когда Триарий, один из генералов Лукулла, решил стяжать себе славу и принял сражение. Понтийцев было больше, и дрались они отчаянно, так как знати о приближении грозного Лукулла. Митридат, которому шел уже шестьдесят пятый год, сражался в первых рядах своего войска. Несмотря на почтенный возраст, царь сноровисто орудовал тяжелым, удобно лежащим в ладони клинком, быстротой и силой удара не уступая молодым воинам. Он лично поразил многих врагов, пока его не настиг предательский удар в бедро. Телохранители подхватили царя и увезли его прочь с поля битвы, какая закончилась полной победой понтийского войска. Римляне потеряли семь тысяч испытанных воинов.

Битва при Зеле едва не стоила Митридату жизни. Если бы не Тимофей, опытный врач Митридата, царь истек бы кровью. Тимофей сумел перетянуть разрубленные жилы и остановил кровь. Митридат выжил, но выздоровление его затянулось, что помешало понтийцам добить деморализованную раздорами, бегущую к морю римскую армию.

— Неужели мы победили? — удивлялся Митридат.

Ответ пришел скоро. Лукулл отправился в Рим, а на смену ему явился Помпей, только недавно снискавший победные лавры в войнах с Серторием, Спартаком и пиратами, выигранных, собственно говоря, другими полководцами. Теперь Помпей спешил отобрать славу и у Лукулла. Дела Митридата, еще недавно столь блестящие, вновь были плохи.

Он остался наедине с грозным Римом. Тигран отказал тестю в помощи после того, как против властителя Армении восстал его сын, приходившийся внуком Митридату. Тигран подозревал, и небезосновательно, что здесь не обошлось без интриг тестя. Не сбылись и надежды на помощь парфян, которые обещали подмогу, но в конце концов решили не ссориться с Римом. Митридат остался наедине с грозным врагом, чьи силы превосходили его войско не только умением, но теперь и числом.

Помпей желал генеральной битвы, но Понтиец благоразумно уклонился.

— Пусть поищет себе для забав другого мальчика.

Понтийская армия неторопливо отступала на восток, но стоило лишь Помпею прекратить преследование и начать разграбление митридатовых владений, как царь повернул назад и оттеснил Помпея.

Тот отступил — неожиданно легко отступил. Это должно было б насторожить Митридата, но Понтиец столь жаждал побед, что готов был признать причиной нечаянного успеха не хитрые замыслы врага, а его страх перед ним, Митридатом.

— Нет, это не Лукулл! — бахвалился Митридат друзьям. — Этого куренка я общиплю!

На радостях царь загулял, а с ним пировало и войско, решившее, что римляне спасовали. Тем временем Помпей обошел стан Митридата и замкнул его цепью постов. Пробудившись, понтийцы обнаружили, что окружены. Осада продолжалась долгие сорок пять дней. Воины съели все припасы, что у них были, потом начали резать лошадей. Робость вселялась в души отважных бастарнов.

— Еще немного, и они выдадут мою голову! — понял Митридат. — Надо что-то делать.

Он решился на отчаянный шаг. Перерезав всех раненых и больных, каких царь не пожелал оставить на милость римлян, Митридат ночью покинул лагерь. Опытные лазутчики сняли помпеевых дозорных, и войско вырвалось из западни. Уязвленный неудачей Помпей устремился вдогонку. Он вновь настиг Митридата неподалеку от Никополя. Враги стали лагерями друг против друга, и уже казалось, что повториться старая история, но тут Помпей сумел перехитрить Митридата. Отборный отряд римлян обошел понтийскую армию и тайно расположился на высотах на пути возможного отступления врагов. Когда же Митридат оставил лагерь и двинулся на восток, его ждала засада. Посреди ночи римляне атаковали плохо укрепленный лагерь Митридата. Понтийцы пытались сопротивляться, но их подвела луна. Она исказила тени, и воины Митридата, не сумев определить расстояние, отделявшее их от врагов, впустую метали свои дротики. Воодушевленные столь явной растерянностью врага, римляне дружно бросились в атаку и смяли ряды бастарнов. Почти вся армия была уничтожена, Митридат с горсткой спутников пробился через шеренги врагов и исчез в ночной тьме.