Полуденное летнее солнце паляще на холмах, между которыми затерялась небольшая речушка. В это время суток степь почти безжизненна. Лишь изредка проскользнет в выжженной траве юркая ящерка иль высунется из норы, чтобы тут же исчезнуть, настороженный суслик. Жарко…

Конский топот диссонансом вгрызся в сонное безмолвие. Дробный, почти ирреальный звук, вдруг выкатившийся из-за холма. Суслик, как раз намеревавшийся исследовать ближайшую ложбинку, где росли съедобные зерна, испуганно юркнул в свое неприметное стороннему взгляду убежище.

Топот становился все отчетливей, и вот появились всадники. Их было человек, пожалуй, пятнадцать. Все, как один, на крепких поджарых скакунах, часть — в пестрых халатах, трое иль четверо — в чешуйчатых панцирях, но без шлемов, какие приторочены к седлам. День был слишком жарок для того, чтобы париться в шлеме, и потому всадники предпочитали укрыться от палящих лучей под шляпами из грубой ткани, какие обычно носят земледельцы.

Отряд свернул в ложбину и наметом поднялся на вершину холма, под которым торопливо бежала река — не река даже, а ручеек, иссушенный солнцем, ветром и жадно сосущей влагу степью. Всадник, скакавший первым, вздыбил коня, заставляя того замереть, и всмотрелся, приложив ладонь ко лбу, в даль. Всадник был росл, крепок, богато украшенная серебром рукоять меча выдавала командира.

— Герируда, — вымолвил всадник. — Дальше — Парфия.

Офицер направил коня вниз, к воде. Прочие последовали его примеру. Здесь всадники спешились, позволяя лошадям напиться, и отведали воды сами. Она была тепла и отдавала тиной, но, несмотря на это, показалась всадникам самой вкусной на свете. Сладковатый вкус этой воды означал, что разведка царского войска вышла к владениям парфян, а, значит, Арейя, страна древних ариев, от пределов до пределов своих, очутилась под властью Эвтидема, владыки Бактрии.

— Радостная весть для царя! — прошептал офицер, делясь этой новостью только с собой. Подозвав движением руки ближайшего воина, командир велел тому скакать с донесением к войску. Прочие получили приказ располагаться на отдых.

Воины расседлали коней, двое развели небольшой костерок, еще двое принялись разделывать тушу подстреленной по пути антилопы. Офицер тем временем, бросив пару слов помощнику, пошел вдоль по течению. Он снял меч, оставив при себе небольшую палку, нечто вроде посоха, на которую изредка опирался при ходьбе. Отойдя на несколько сот шагов, он уселся в тени, отбрасываемой разлапистым деревом. Бактриец извлек из-под доспеха небольшую коробку, в которой оказались бумажные трубочки. Офицер сунул одну из них в рот, высек кресалом огонь и с наслаждением выпустил изо рта белесоватый дымок. Воздействие зелья сказалось почти мгновенно. Глаза офицера остекленели, взгляд стал бессмысленным.

— Дурная привычка, Гумий. Не находишь?

Офицер медленно повернул голову. Подле него сидела очаровательная девушка. Стройное тело ее прикрывали длинные одежды вроде пеплоса, на голове был платок, повязанный таким образом, что ткань образовывала подобие козырька, прикрывавшего лицо от палящих лучей.

Офицер глубоко вдохнул и зажмурился. Когда ж он открыл глаза вновь, наваждение не исчезло. Девушка по-прежнему сидела рядом, наблюдая за тем, как в медленной воде резвятся серебристые рыбки.

— Л-леда? — хрипло выдохнул офицер, чье изумление не имело границ.

— Похоже на то! — с усмешкой ответила девушка. Она повернула голову, и лучики солнца блеснули в ее громадных бездонно-синих глазах. — Не узнал? Ты тоже изменился, подправил личико. От кого-то прячешься, Гумий! Или как тебя там…

— Д-да… Нет! Давно не виделись, — выдавил офицер.

— Насколько я понимаю, ты готов не видеть меня столько же!

Офицер отвел глаза, лицо его дернулось, словно в размышлении, какую гримасу принять. Дар речи отчасти возвратился к нему.

— Отчего же, я рад видеть тебя.

— Взаимно. — Девушка негромко засмеялась, должно быть, какой-то своей мысли. — Позволь узнать, что поделываешь в этих краях? Сколько помню, ты всегда старался быть поближе к морю.

Офицер отбросил сигарету, та, шипя, клюнула в воду и была унесена неторопливым потоком.

— Какая встреча! — воскликнул офицер. Он окончательно справился со смущением, в голосе зазвучали напор и сарказм. — Встреча старых друзей. Посвященный и Посвященная! Он и она! Она, едва не прикончившая его!

— Не преувеличивай. Если бы я хотела избавиться от тебя, поверь, я б это сделала. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Не мни о себе слишком много. Ты не такая уж важная персона, чтоб я желала твоей смерти!

— Спасибо за откровенность! — Офицер хотел подняться, но девушка взглядом не позволила ему сделать это. — Пусти! — потребовал тот.

— Пущу, когда сочту нужным. — Девушка пощекотала ладонь о полынную былку. — Не понимаю, почему тебя это так раздражает? Лично я рада видеть тебя. Часто ли нам, Посвященным удается увидеть друг друга! С тех пор как нас осталось столь мало, подобные встречи доставляют мне радость.

— И потому ты постаралась, чтобы нас осталось так мало!

Леда внимательно посмотрела на офицера. Взгляд ее обрел строгость, губы вытянулись в прямую жесткую линию.

— К чему поминать былые обиды? Прошло столько времени. Все мы стали другими: и ты, и я. Разве ты не изменился, Гумий?

Посвященный задумчиво пожевал губами.

— Пожалуй, да. А вот что касается тебя, не знаю.

— Изменилась, поверь. И я хочу предложить тебе свою дружбу.

— Дружбу? — Гумий покосился на гостью, чье лицо было безмятежно. — Когда ты что-то предлагаешь, ты непременно желаешь получить что-то взамен. Или я не прав?

— Конечно, прав, — не стала лицемерить та.

— Что же?

— Твою дружбу.

Гумий расхохотался. Он не только овладел собой, но, похоже, был близок к тому, чтоб ощутить превосходство, какое обычно испытает мужчина в общении с женщиной.

— Как трогательно! Я сейчас зарыдаю от умиления! Давай оставим возвышенные слова и поговорим прямо. Что тебе нужно?

— Сотрудничество. Помощь.

— А где все те, чью помощь ты использовала до того? Где Черный Человек? Где Командор? Где Кеельсее?

Леда ответила моментально, всем видом своим давая понять, что не намерена лукавить.

— Черный Человек ушел. Его больше не интересуют земные дела. Он нашел себе иное развлечение. Командор мертв.

— Как? — Известие шокировало Гумия. Не совладав с эмоциями, он взял паузу. — Как он умер?

— Я убила его.

Кадык на небритой шее атланта дернулся и медленно пополз вверх. Обретенная было уверенность начала растворяться, ибо он имел дело с женщиной, в общении с которой трудно ощущать превосходство даже очень сильному мужчине.

— И после этого…

— Это была равная борьба. Каждый из нас мог убить и быть убитым. Просто я одержала верх. Что же касается Кеельсее, ты знаешь о нем не хуже меня. Разве не от него ты сбежал в эти степи?

— Что ты…

— Брось! — резко сказала девушка. В ее голосе впервые прозвучало раздражение. — Не стоит лгать! Я могу рассказать тебе о каждом твоем шаге за последние пять лет. Ты был в Сирии, Элладе, Греции и убегал каждый раз, как только тебе мнилось приближение Кеельсее. Вы по-прежнему терпеть не можете друг друга!

Гумий помедлил, а потом кивнул.

— Да, это так. Он спас мне жизнь, ты ведь знаешь… Когда демон похитил мою душу там, в Заоблачных горах, Кеельсее сохранил тело и берег его до тех пор, пока я не освободился от чар. Потом он хотел сделать из меня своего подручного, но я сумел от него скрыться. С тех пор он преследует меня. Преследует!

— Ты слишком много о себе воображаешь. Кеельсее занят своими делами. Ему нет до тебя никакого дела. Как, впрочем, любому из нас. У каждого свои дела, у каждого своя игра. Кеельсее не из тех, кто охотится за зайцами. Ему подавай тигра, на худший случай — снежного барса. Сейчас, если тебя это интересует, он охотится за мной. Он полагает, что я в Италии и будет там еще долго. Так что можешь жить спокойно, по крайней мере, какое-то время.