Весь мир дан нам в переживании. Граница между внешним и внутренним условно пролегает по поверхности моего тела; так мы обучены культурой разграничивать переживание на субъективное и объективное. Изначальное переживание, пройдя этапы обработки редактором реальности, затем предстает перед нами на уровне повседневного восприятия в качестве меня, наблюдающего мир, и мира, наблюдаемого мною. Я и мой мир каждый миг вместе рождаются в переживании. Следующий шаг анализа, который мы можем сделать, состоит в том, что мир, который мы переживаем, есть на самом деле не что иное, как дубликат наших состояний. Он имеет в качестве коррелята совокупность, пусть до конца не осознаваемых и не исследуемых психических процессов. Мы как бы впечатываем то, что в нас есть, в мир. Наше восприятие похоже на кинофильм, струящийся из нас на объемный голографический экран.

Такова человеческая ситуация, описание которой инвариантно в разных вариантах на протяжении тысячелетий. И недаром во все времена эту ситуацию сравнивали со сном, говоря, что реальность имеет сновидческое качество или сноподобную структуру, потому что реальность – это то, что навеяно нашим умом, «сон» нашего ума. И, меняя восприятие, мы будем менять реальность. Например, сегодня мы считаем так, а завтра иначе, и мы видим по-другому. В зазоре этих возможностей смены восприятия работает психотерапия – дать другой взгляд; на этом работают разнообразные системы промывки мозгов, системы средств массовой информации. Манипуляторы сознания и хозяева средств массовой информации прекрасно понимают: реальность – это то, что мы назовем реальностью; не то, что где-то происходит, а то, что мы покажем происходящим, вместе с нашими комментариями и оценками.

Мы обнаружили, что единственной несомненной точкой в поиске реального является факт переживания, имеющий сноподобную структуру. Следующий шаг состоит в том, чтобы каким-то образом проснуться от того сна, в котором мы живем. Этот сон Мишель Фуко, виднейший французский философ ХХ века, назвал антропологическим сном, т.е. сном, общим для всех людей [338]. Фуко рассмотрел познание в исторической перспективе и показал, как формируются в толще культуры различного рода дискурсы, основополагающие человеческие способы воззрения на мир, способы оперирования миром, насколько тесно они связаны со временем и местом, с генезисом Я, с властью. Он и ввел представление об антропологическом сне, которое соединяет в его философии древние представления об иллюзии, майе, сне, в котором мы все находимся, и представления, связанные с современными постпсихоаналитическими идеями о проекциях и переносе. Главная мысль состоит в том, что мы воспринимаем только то, что способны воспринимать. Воспринимаемый нами мир есть дубликат наших состояний. Поэтому мы не воспринимаем ничего нового, а только то, что способны воспринять. Вот что Фуко назвал антропологическим сном, в котором происходит самосогласованный «танец» воспринимающего и воспринимаемого в акте восприятия.

Эта ситуация усугубляется хорошо известным эмпирическим фактом, что с возрастом мы способны все меньше и меньше видеть новое и все в большей степени коллапсируем, если не делаем специальных усилий, развивая себя и преодолевая ограничения. Клетка становится все более и более жесткой, редактор реальности работает все с большим автоматизмом, и шанс обрести свежий взгляд становится все меньше и меньше. Мир повторяет сам себя, ничего нового в нем не происходит, и, в конце концов, он повторяет себя настолько, что в один «прекрасный» момент мы обнаруживаем, что умираем и отправляемся в новую жизнь, потому что эта жизнь уже не имеет никакого смысла. Это «день сурка», буддистское «колесо сансары».

Некоторые люди, если у них еще достаточно сил, пытаются прорваться, и тогда их застает то, что называется духовным или экзистенциальным кризисом. Они стремятся измениться или погибнуть, раздвинуть эту клетку. С этим связан знаменитый кризис средних лет или кризис середины жизни. Но предначертанный удел для большинства людей – жизнь в этом мире, который является миром повседневного восприятия, миром общепринятым, который называют миром поверхности, в противоположность миру глубины, откуда рождается все.

В этой ситуации остается единственное работающее средство: нужно каким-то образом прорваться за равновесие субъекта и объекта, изменить гомеостаз восприятия. В сложившемся гомеостазе входящих-выходящих информационных потоков и смыслов мы не найдем ничего нового, уже поздно здесь это найти.

Ничего нового в человека сформированного войти не может. Его восприятие уже сформировано усыпляющей машиной современной культуры, которая всех нас отделяет от Большой Реальности, адаптируя к привычному, конвенциональному миру. Поэтому принципиально важно найти, где и как происходят возмущения, разрывы непрерывности антропологического сна, самосогласованной пары воспринимающего и воспринимаемого. Именно там, в разрывах этой связи, в возмущениях сноподобной реальности возможно вхождение нового в повседневный человеческий мир.

Для трансперсонального подхода такого рода разрывами непрерывной общепринятой реальности является опыт необычных состояний сознания. Этот опыт способен, сместив наши привычные стереотипы восприятия, дать нам, на какое-то время, новое видение мира. Он разрушает гомеостаз восприятия, помогает нам иначе взглянуть на знакомые вещи, увидеть прежде незнакомое. Он меняет жесткость восприятия, расплавляет существующие константы, связанные с «Я», с культурой, властью, миром, со всеми понятийными, языковыми, редакторскими аспектами нашего восприятия. Уже имея опыт необычных состояний сознания, альтернативный взгляд, мы можем более уверенно постигать тайну восприятия. Мы можем на собственном опыте понять, что реальность, которую мы воспринимаем, зависит от нас, как воспринимающих. Что мир, который мы воспринимаем как внешний и независимый от нас, в очень глубоком смысле есть мы сами, проекция наших сознаний. Мы можем начать искать пути пробуждения из этого антропологического сна.

Благодаря опыту необычных состояний сознания возможно существенное углубление в понимании восприятия и познания по сравнению с традиционными гносеологическими подходами. В трансперсональном подходе для понимания работы восприятия активно используются и исследуются шаманские техники, холотропное дыхание, медитативные техники, управляемое воображение, техники работы со сновидениями и осознавание сновидений.

Это все связано с тем, что радикальным средством, которое использовали все культуры для разрешения ситуации антропологического сна, являются необычные состояния сознания. Более того, для среднестатистического, нормального человека опыт необычных состояний сознания является единственным конкретным средством для того, чтобы прорваться за границы сложившегося гомеостаза восприятия и на время разбалансировать самосогласованную работу редактора реальности и увидеть что-то новое. Вот в чем гносеологическая роль необычных состояний сознания: они врата восприятия, через которые к нам приходит все новое. Если мы посмотрим историю человечества, мы в этом убедимся. Необычные состояния сознания всегда связаны с открытием, безумием, творчеством, революциями и т.д. – радикальной сменой восприятия.

Вот почему С. Гроф использует метод необычных состояний сознания, которые достигаются с помощью холотропного дыхания, в качестве одного из основных методов и самопознания, и терапии. Эти состояния являются практически единственным способом получить расширенный взгляд на сложившийся порядок вещей.

Примером этой ситуации может быть телевизор, который в старые добрые советские времена работал в большинстве городов в 60-е годы только на одной, первой программе. Так и мы, до опыта исследования восприятия настраивались на одну реальность: «это семья, это работа, это дети, это мой супруг – такова моя реальность». Потом появились другие программы, и мы обнаружили, что можно переключаться между ними. Оказалось, что кроме первой программы есть еще программа «Культура», MTV, «Мультфильмы», CNN. Множество каналов развлечений, ночной канал, спортивные каналы! Смотри что хочешь.