— Учитель обучал императора совсем не школьным наукам, хотя правителю тогда лет было столько, сколько и простому школьнику. Учитель знал многие тайны, которые редко открываются людям: и об устройстве мира, и о человеческой душе, о принципах управления и влияния на людей. Он передавал эти знания своим ученикам. Не всем, наверное…

Он замолчал, в который раз за последнее время пытаясь понять, а чему же обучал Учитель его самого, потому что Ярат помнил только уроки по самым что ни на есть общеобразовательным предметам, разве что изучали они науки глубже, чем в обычной школе. И еще другие уроки, что проходили на площадке в яблоневом саду, а после переезда в большой город — в просторном зале на первом этаже городского дома Учителя. Эти занятия должны были помочь ему не только выжить, но и сохранить свободу, однако, как Ярат успел убедиться на собственной шкуре, даже он мало что может противопоставить вооруженным арбалетами людям на открытой местности. Учитель… тоже, наверное, не мог, а иначе как удалось его не только арестовать, но и удержать в сырой темнице долгих три дня, а потом лишить жизни?

Инга с заметным нетерпением ожидала продолжения рассказа, хотя Ярат справедливо не считал себя хорошим рассказчиком. Но девушка впервые проявляла подобный интерес к чему-либо с того страшного утра, от которого ее сейчас отделяло всего-то около полутора суток да с тридцатник пройденных верст. Лес, небольшой в поперечном переходе, до сих пор не закончился потому, что путники шли вдоль. В непогоду не хотелось выходить из-под защиты лесной кроны, да и после произошедшего в окрестных поселениях, наверняка, навели шороху имперские служаки, и человеку с разными глазами опасно появляться на их улицах.

— А еще Учитель был непревзойденным мастером в бою, и, я полагаю, император опасался того, что, недовольный его действиями Учитель организует и обучит собственную армию. А может и не армию, но нескольких человек, которые будут представлять для правителя серьезную угрозу, получат те же знания, что и император, а в поединке смогут противостоять и ему, и личным императорским телохранителям.

— Разве Учитель собирался это сделать?

— Не знаю, — Ярат снова пожал плечами. — Как будто нет. Но кто знает, может, когда-нибудь и сделал бы.

Он действительно не знал, собирался ли Учитель вмешиваться в то, что происходило в стране "именем императора", но надеялся, что какие-то планы все-таки были. Потому что иначе пришлось бы поверить, что некогда уважаемый и любимый им мудрец предпочел созерцательное бездействие.

— Возможно, император опасался не зря, — задумчиво проговорил он. — Потому что Учитель успел подготовить ему достойного противника. За несколько месяцев до своего ареста он рассказал мне об этом.

— Ты его знаешь? — встрепенулась Инга. — Хотя бы имя?

Ярат покачал головой.

Плавно покачиваясь на фитильке, огонек освещал уютный кабинет, обставленный изысканной мебелью темного дерева. Блики плясали на позолоченных завитушках, на шелке тяжелых портьер, на граненом хрустале кувшинов, ваз, бокалов, что прятались за стеклянными дверцами старинного серванта.

Старик сидел в своем любимом кресле, которое кочевало с ним из дома в дом, ноги стояли на столь же любимом овальном ковре темно-красного цвета с плотным ворсом. Высокий, седовласый Учитель нисколько не изменился за последние годы, да и в его ученике без особого труда можно было узнать того самого мальчишку, который безуспешно пытался достать в атаке своего умудренного опытом противника, застать врасплох. Теперь ему это удавалось, хоть и с трудом, но каждый раз казалось, что Учитель подарил ему победу, поэтому и удовлетворение не приходило, и постоянно стучалась мысль, что до настоящего совершенства очень и очень далеко.

Ученик был уже давно не мальчишкой — в свои двадцать лет он выглядел старше, потому что лицо его почти всегда сохраняло сосредоточенное выражение: голубые глаза с пышными ресницами чуть прищурены, брови слегка сдвинуты к переносице. Длинные черные волосы блестящей волной спускаются по спине, но пряди со лба и висков гладко зачесаны назад и схвачены на затылке кожаным ремешком — такая прическа лишь добавляет молодому человеку строгости. А в особенности новая синяя мантия школьного учителя, честью носить которую он так гордится…

— …Да, Ярат, император хочет, чтобы я вернулся во дворец и обучал верных ему людей, а также наследника.

— Разве это плохо? — младший приподнимает брови в искреннем удивлении. — Ведь если вы будете воспитывать наследника, будущего императора, то…

— Я не буду его воспитывать — мне не дадут этого делать в той мере, в которой этого хочется мне самому. Нет. Я буду только обучать. И обучать хорошо, иначе я не могу. Так, как обучал и нынешнего императора.

В комнате надолго воцаряется молчание. Ярат знает, что его учитель постоянно мучается чувством вины за то, что доверил знания людям, которым нельзя было доверять.

— Император не простит мне отказа.

Ярат хмурится сильнее и, вскочив с кресла, принимается ходить по комнате.

— Значит, надо что-то придумать, как-то избежать… Ведь вам нельзя идти во дворец, Учитель. Вы просто не вернетесь оттуда!

— Так и есть, — склонив седую голову, старик наблюдает за своим учеником, которого дети в школе уважительно называют "учитель Вонг".

— Вы можете не поехать в столицу…

— Нет, Ярат, не могу. Император знает, как заставить меня явиться во дворец, и я не хочу давать ему повод доказать мне свою власть.

И снова молчание, тяжелое молчание, прерываемое старым учителем.

— Знаешь, Ярат, император был самым способным, самым прилежным из тех, кого я брался обучать. Он полагает, не без оснований, что во многом превзошел своего учителя, и считает себя моим лучшим учеником. И ты знаешь, несмотря ни на что, он действительно был лучшим… — Учитель вздохнул, бросил взгляд на сосредоточенное лицо молодого человека и снова принялся разглядывать длинные пальцы рук, сплетенные вместе. На этих пальцах Ярат никогда не видел ни колец, ни перстней…

— Но в последнее время я много думал и понял, что, хоть император и был лучшим учеником, но… был. Он боится, что я смогу обучить кого-то, кто будет опасен для него. И его опасения, как выяснилось, запоздали. Я сделал то, чего он боялся, только вот понял это далеко не сразу.

— Значит, у вас есть ученик, который сможет противостоять императору? — в голубых глазах смешались и надежда, и попытка ухватиться за позванное из ниоткуда чудо, и обыкновенное человеческое любопытство.

— Нет, что ты, Ярат, в одиночку нет, никто не сможет! Ведь император не будет биться с ним один на один, рисковать собственной жизнью, когда целесообразнее создать хитроумную ловушку, направить против такого человека несколько отменных бойцов, да подкрепить их арбалетчиками. А вот собрав людей верных и смелых…

Учитель улыбнулся, как будто уже представлял своего лучшего ученика — не императора — во главе армии повстанцев, успешно осаждающей столицу.

— А он смог бы сейчас защитить вас от императора? — осторожно спросил Ярат, на что Учитель, все с той же довольной улыбкой, покачал головой. Молодой человек отвернулся, пряча усмешку — он не мог понять, чему так радуется старик. — Но тогда где же он, чем он занимается? Как его найти?

— Ты собрался его искать? — удивился Учитель. — Нет, Ярат, не стоит. Думаю, он появится сам в нужном месте и в нужное время.

Молодой человек отвел взгляд и следил, как ползает по шторе золотой отблеск свечного огонька. Старый Учитель говорил о неизвестном своем ученике так, словно тот не только считался лучшим, но успел не раз доказать это на деле. "Появится сам в нужном месте и в нужное время"… Легкий укол — нет, не ревности — зависти. Большинство людей хотели бы уметь оказываться в нужном месте в нужное время. А этот неизвестный, видимо, умеет, или, по крайней мере, именно такого о нем мнения сам Учитель.