— Я отвечу на твой вопрос, — сказал вдруг Вонг. — Знаешь, почему мастер Элиф перестал отвечать на письма? Потому что узнал, с кем имеет дело. Учитель оказался жестоким убийцей, на счету которого не одна тысяча жизней. Хотя его руки оставались чистыми — все делали солдаты именем императора.

— Вы перестали общаться с Учителем приблизительно года за два до его казни, — Ярат обращался по-прежнему к мастеру Элифу. — До этого вы были знакомы более тридцати лет, так?

— Все верно, — седовласый мастер снова кивнул. — Я понимаю, куда ты клонишь. Видишь ли, Ярат, мы часто бываем слепы по отношению к тем, кого любим и почитаем. Так получилось, что глаза открылись у меня только после разговора с Даеном как раз лет пять тому назад. Учитель был очень привязан к нему. В порыве раскаяния он обмолвился Даену о своей роли в тех событиях, что происходили в бытность его при императорском дворе, но, как оказалось, ученик не смог простить ему совершенных под влиянием жажды власти ошибок.

— Ошибок? — Ярат усмехнулся. Взгляд невольно нашел янтарные глаза женщины-саоми, что сидела напротив.

— Были ошибки, были и преступления, — мастер Элиф покачал головой. — И ты тоже не сможешь простить его, несмотря на то, что Учитель был еще и твоим воспитателем долгие годы и, как мог, старался заменить семью.

Ни спорить, ни обсуждать эту тему Ярат не хотел, потому промолчал. До сих пор было жутко осознавать, что столько лет жил рядом с человеком, на котором кровь не только семьи — всего народа саоми. "Все, кого я знал, кого я помнил с самого раннего детства — родители, друзья, знакомые — все погибли по его вине. Можно ли считать меня предателем, если я не хочу этому верить?"

Последний глоток молока Ярат сделал с трудом.

— Итак, — мастер Элиф встал со своего места, и теперь саоми хорошо видел его лицо, но оно было спокойным и почти ничего не выражало, кроме вежливого интереса, — ты собираешь силы для борьбы против императора?

— Я… — саоми вздохнул. — Да, получается так.

— Что-то не слышно уверенности, — пробормотал Вонг.

— И много у тебя уже людей? — спросил мастер.

"У меня?"

— Волошцы обещали помочь, — собственный голос показался Ярату чужим, незнакомым. — Арен, глава общины, ручался, что многие пойдут за ним, и не только свои, но сколько — я не знаю. Еще Саймор Эльриан. Все, пожалуй.

— Можешь рассчитывать на мою помощь, но, — Элиф развел руками, — вряд ли она окажется существенной. В настоящее время мне чаще приходится лечить раны, чем их наносить. Жители Эште знают меня как врачевателя. Вот Даен… Даен, сколько у тебя верных людей?

— Достаточно, — отрезал Вонг, неприязненно глядя на Ярата и всем своим видом давая понять, что сколько бы их ни было — саоми это ни коим образом не касается.

— Даен! — мастер строго посмотрел на Вонга, и тот, недовольный, поднялся из-за стола.

— Тут стало слишком душно. Пойду пройдусь… Серхат, ты не хочешь прогуляться?

— Нет, я, пожалуй, останусь, — промурлыкала женщина.

Резко развернувшись, Вонг вышел и не хлопнул дверью только из уважения к хозяину.

Мастер Элиф обернулся к женщине.

— Серхат, дочка, зачем ты так? — с ласковым укором произнес он, на что женщина лишь передернула плечами — мол, сама знаю, как себя вести.

— Странное имя для саоми… Серхат… — задумчиво побормотал Ярат.

— Мужское, — улыбнулась женщина. — Мать назвала меня в честь одного человека, который знал ее с детства и всю жизнь любил, не раз предлагал разделить с ним судьбу. Готов был на руках носить, исполнять каждое ее желание. Но… моя мать полюбила человека из низин — богатого и красивого. И ушла к нему, навсегда покинув родные места.

Встретив изумленный взгляд Ярата, мастер Элиф покачал головой:

— Нет, Серхат — не моя дочь, хотя я воспитывал ее с детства как собственного ребенка. Однажды, после поездки в северные земли, мой брат привез с собой женщину-саоми. Семья не хотела ее отпускать и не одобряла тех отношений, что связывали ее с моим братом, но Иола — так звали мать Серхат — слушалась только своего сердца, в котором была любовь к далеко не самому достойному человеку. Они жили какое-то время — дружно, нет ли — не знаю, потом мой брат бросил ее практически без средств к существованию и завел себе новую подружку. Иола не хотела, чтобы семья узнала о ее горе, гордость не позволяла прийти с повинной к тем, кого раньше обидела непослушанием, и она обратилась за помощью ко мне. Тогда она была уже в положении и чувствовала себя не очень хорошо. Я не смог ее отпустить. Потом родилась Серхат, — старик улыбнулся, по-отечески ласково погладив женщину по плечу. Вздохнул.

— Ну что ж, Ярат, я думаю, нам тоже теперь самое время прогуляться. Пойдем, я покажу тебе окрестности.

Солнце светило то в бок, то в спину. Ярат шел следом за мастером по каменистому склону все выше и выше, не чувствуя усталости. Внизу, за городом, еще встречались редкие островки зеленой травы, но чем дальше они забирались, тем меньше оставалось на земле ярких красок, а вскоре идти пришлось по снегу. Мастер накинул куртку, но застегивать ее не спешил и вел Ярата мимо каменных глыб, словно слепленных из обломков перемолотых ракушек, мимо одиноких сосен с широкой кроной-зонтом, мимо кустарника с ажурным переплетением изогнутых ветвей. И только когда тропка привела путников к увенчанной огромными валунами вершине Джамерьи, мастер Элиф остановился. Ярат подошел и встал рядом с ним, глядя на раскинувшийся далеко внизу городок Эште, на серо-синюю гладь моря, на яркое небо с редкими кучками низких облаков. День был ясный, сверкание снега на солнце слепило глаза, Ярат щурился, но не переставал оглядываться по сторонам. Такой красоты он давно уже не видел, только в северных горах, но там впечатление было омрачено тяжелым чувством разоренного, навсегда потерявшего свой облик родного дома. Здесь же дышалось легко, не ощущалось тревоги. На снежном покрывале не видно ни одного человеческого следа, кроме двух перекрывающих друг друга цепочек — отпечатков ног пожилого седовласого мастера и молодого саоми.

— Я много слышал о тебе, Ярат.

Восторженная улыбка на лице саоми погасла. Не поворачиваясь к спутнику, он молча ждал продолжения разговора.

— Учитель… наш общий Учитель часто писал о тебе, радовался твоим успехам — и в науках, и в боевом искусстве. А как горд был он тем, что ты стал преподавать в школе!

— Меня взяли туда исключительно по его просьбе, — отрезал Ярат, но мастер только пожал плечами:

— Ну и что? У нас теперь иначе и не делается, а ведь у тебя хорошо получалось.

Воспоминания о тех годах приходили разноцветными обрывками и казались всего лишь ярким и веселым сном. В теперешней реальности Ярат не видел и не ощущал ничего похожего уже очень и очень давно. Подумать только! Юный преподаватель, мальчишка, гордящийся новой синей мантией с серебром богатой вышивки…

…В широком вестибюле, слева от входа, было огромное зеркало. Ярат не приближался к нему — боялся, что кто-нибудь заметит, но украдкой проверял издалека — хорошо ли сидит на нем учительская мантия, гладко ли зачесаны волосы. Теперь ему необходимо было соответствовать высокому статусу школы, своему новому статусу… Он ни разу так и не обмолвился Учителю о том, что говорят остальные преподаватели, перешептываясь за спиной своего молодого коллеги, да и сам старался не замечать, когда старшие школьники, вслед за своими наставниками, стали шипеть ему в спину: «Выскочка».

— Когда я узнал, что именно Учитель посоветовал императору уничтожить саоми, я не поверил, — продолжал Элиф. — Я долго не верил, не хотел верить, потому что преступление против твоего народа потрясло всех. К тому же у меня была Серхат — а она ведь саоми, как и ты. И я даже не буду спрашивать, знал ли ты о роли Учителя… да и это, в принципе, уже не важно.

— Он сказал мне перед казнью.

— Нет-нет, тебе не надо оправдываться, — мастер наклонил набок голову, но саоми не мог этого видеть — так и не решился повернуться лицом к собеседнику. — Я не назову тебя предателем… И не обращай внимания на слова Даена. Он — взрослый, рассудительный человек, но в каждом из нас порой просыпается вредный и капризный ребенок, и тогда становится безразлично, сколько тебе лет на самом деле — десять или сорок. Или даже пятьдесят. Даен был ближе всех к Учителю, даже после того, как тот поступил на службу к императору. До какого-то момента Даен брал уроки наравне с теперешним правителем, который тогда был наследником престола, а также и другими детьми. Многие из них теперь занимают видные посты. Самрит Шан, один из лучших, возглавляет тайную полицию и лично руководит поиском особо опасных для государства преступников, тебя в том числе.