– Зависимость от разноцветных бумажек – это псевдосвобода! Надо быть честным с собой! – размышляла я. – Ты ежеминутно думаешь, как поддержать баланс счета для того, чтобы купить иллюзию свободы! Ты седеешь, толстеешь, болеешь. Ты тратишь заработанные монеты на то, чтобы восстанавливать жизненный баланс, истраченный на добычу купюр! Замкнутый круг!

– Лучше быть нищим, по-твоему? Собирать по помойкам бутылки и встречать рассвет в картонной коробке?

– Я скажу тебе, что лучше: просыпаться рядом с человеком, за которого ты готов умереть. Дарить ему свою нежность и улыбаться вместе новому дню. Без смущения рассказать о самых сокровенных желаниях и заниматься любовью до умопомрачения, доводя друг друга до экстаза. Получать удовольствие от работы. От общения с людьми. От поездок в транспорте в час пик…

– Красивая картинка. Ты говоришь о том, чего у тебя нет. Я тоже иногда мечтаю. Надо быть честным с собой?

Его сарказм задел меня. Я задрожала от беспомощности. Уличая моего любовника, подпитывающего мое блеклое существование дензнаками, я обманывала сама себя. Товарооборот… Я брала взамен деньги.

Каждый из нас мудр в пределах чужой жизни, но в собственных проблемах мы двигаемся на ощупь, как слепые. Мы со знанием дела даем советы и помогаем разобраться людям в запутанных отношениях с мужьями, любовниками, детьми, родителями, приятелями, коллегами… И петляем в лабиринтах своей несовершенной жизни, отчаянно пытаясь найти выход из ловушек взаимоотношений.

Сколько было сказано лишних и ненужных слов. Зачем сотрясать воздух понапрасну? Я мечтала разгадать шифр моего счастья. Но каждый раз ошибалась, цифры, которые я подбирала, были неправильные.

Любовь к сказкам… Откуда она во мне? Все началось с трио Шишка-Пчелка-Пень. Теперь творческое оформление мыслей – неотъемлемая часть моего существования.

И вышла красна девица в чисто поле…

И подняла свои белые рученьки к небу…

– Освободи меня, солнце красное, от кручины, – молила она.

Но молчало солнце красное, обжигало оно ее больно…

Но не жаром обжигало, а холодом!

Присмотрелась красна девица, а солнце-то изо льда прозрачного.

А вместо лучей – сосульки…

«То слезы мои горькие, замерзли они да тянуться… от солнца холодного…», – осознала девица.

Дальше сказка моя не складывалась. Я сидела на кровати и шептала: «Солнце-то – одиночество мое». Фразу повторяла много-много раз, как заклинанье. Я смотрела по сторонам и ежилась от холода. Стены больничной палаты давили, мне хотелось обратить их в прах… в прах моих бед…

«Я хочу все изменить», – кричала я моим демонам. И они услышали меня.

Все вокруг задребезжало и стены рассыпались, словно были из мелкого бисера. Вокруг стало белым-бело…

– Облака, – шептала я, любуясь пространством. На глаза мои навернулись слезы умиления. Мечта – лучшее место для свиданий!

Первой пришла моя мама… На ней легкое белое платье нежно—голубого цвета, макияж еле заметный… Волосы красиво обрамляют плечи… Она напоминает добрую королеву из детской сказки.

– Алена, так бывает у взрослых, – говорит она мне с теплотой. – Много вопросов, а ответов нет.

Я смотрю в ее глаза… В них нежность… Настоящая материнская нежность!

– Ты ни в чем не виновата, слышишь? – произносит она с улыбкой и гладит по голове. – Ни в чем! Это мы с папой не справились, у нас не получилось выяснить отношения. Надо было поговорить, просто поговорить и все обсудить, и тогда все было бы по-другому, я в этом уверена. Я тоже была ребенком, у меня были вопросы к взрослым, много вопросов. Ответы на них я так и не получила. Пришлось самой разбираться. Я запуталась. У тебя все сложится иначе. Потому что ты мудрей меня. Я хочу, чтобы ты знала: мы тебя всегда любили и гордились тобой. Наверное, мало уделяли внимания… Я эгоистка, Аленка, прости меня! Я виновата!

– Я прощаю тебя, мама! Я прощаю тебя! – Я захлебываюсь ее откровением. Наконец-то она созналась, что виновата во всем. В ожидании главных слов можно исчезнуть, раствориться в пучине вопросов. Но когда получаешь ответы, понимаешь, что берег есть. Ты будешь плыть по реке жизни уверенно, зная направление, понимая, где находится заветный берег.

Папа одет в красивый белый костюм. Он похож на мафиози. Серебро волос, оказывается, может украшать родителей.

– Как ты красив! – говорю я, любуясь. Он смущается. Молчит. Не знает, с чего начать.

– Начни с того, что считаешь главным! – предложила я. Он радуется и вздыхает с облегчением:

– Да… Я максимально отдавал… и ничего не брал взамен, но… я ведь мог, когда твоя мама ушла, завести интрижку, женщину. – Голос папы дрожит. – Нет, не мог… Это не важно… точнее, важно, но… Ты уже взрослая и сама должна отвечать за свои поступки. И шишки набивать, и ошибки совершать, и по счетам платить! Сама! Я всегда любил тебя! Даже когда ваша директриса убеждала сдать тебя в школу для дебилов – я отказался! Я знал, что волосы ты сбрила в протест! Ты умнее многих, и они испугались! Они испугались моей девочки, моей Аленушки. Трогательной и беззащитной. Я буду всегда тебя защищать, даже если…

– Не надо «если», папа! – Я перебиваю его, потому что знаю, о чем он хочет сказать. Конечно, ему нужны новые отношения. Стабильные и надежные. Он сам должен сделать выбор. А я примирюсь с его решением. Это правильно. Иван Павлович, честный, порядочный человек, ради меня он заточил «мужчину» в высокую недоступную башню… Но Голубева светлым ангелом спустилась в сумерки его жизни и озарила своим светом, указав новый счастливый путь, на котором будут мир и понимание.

Голубева… напоминает мне матрешку. Румяная, но счастливая. Я смотрю на нее без ненависти.

– И без ревности. Правда? – Это скорее просьба из уст Голубевой, чем вопрос. – Ты не волнуйся за него, он в надежных руках. Никто у тебя его не забирает, наоборот, кто-то продляет его жизнь и род! Радуйся, Алена Ивановна, у тебя скоро будет братик, ну, или сестра. Я очень счастлива, и ты будешь счастлива! Надо очень сильно захотеть и открыть глаза! Просто открой глаза! – Голубева звонко смеется, как маленький серебряный колокольчик. Папа смотрит на нее, умиляясь.

Как я могу разрушить их счастье? Конечно, сложно представить папу с младенцем на руках… Если я успею найти свою вторую половинку в ближайшее время, то через пару лет за Ивана Павловича ухватятся маленькие ручки сына с одной стороны, внука – с другой. Это было бы забавно.

Макс… без трудовой мозоли… Он подтянут и спортивен. Он смотрит на меня сосредоточенно. Боится прилюдно в чем-то сознаться. Оглядываясь на маму, папу, Голубеву, видит их доброжелательность и решается говорить:

– Я бы мог любить за нас двоих, но тебя это не устраивает. В тебе столько этого чувства, и его надо отдавать, понимаешь, девочка моя? Отдавать! И тогда ты поймешь, что рядом не враги, а те, кто тебя очень, очень ценят! Я всегда буду рядом, ты, если что, обращайся! По любому поводу. Мне кажется, благодаря тебе я понял, что такое настоящая любовь. Это не мороженое – уж точно. Она хрупка и защищает себя, тогда можно порезаться о ее края. И будут раны. Незаживающие раны.

– Ты не усвоил урок, Максим. Точнее, пока не сделал правильных выводов, – я говорю мягко, как добрая учительница. – У любви нет краев. Она бесконечна, как эти облака. Но пройдет время, и ты поймешь, ты ощутишь всю ее глубину и станешь самым счастливым человеком на земле. Береги свою жену. Вдохни в нее жизнь, и ты увидишь, как все переменится. Серый облик мира зацветет и придет весна.

Стервозная адвокатша с большими зелеными глазами и прекрасным именем Анжелика… Она не так безупречна, как при нашей первой встрече. Волосы ее слегка растрепаны, глаза блестят, будто она только что занималась сексом.

– Я не могу забыть тот поцелуй… Нет, я не имею в виду, что я к вам испытываю что-то, – сбивчиво говорит она, пряча взгляд. – Просто ощущение, что мы проникли друг в друга и обменялись частицами. Да, звоните, приходите… Мы могли бы общаться… И если нужны будут услуги адвоката – не дай Бог, конечно, но всякое случается. Спасибо вам, Алена… Вы очень искренний и хороший человек. Я, кажется, понимаю папу.