Мой отец же считал, что скорее договорится с Багаевым. И хотел использовать для этих целей мою мать.

— Ты знаешь, что Петр Петрович…

— Знаю, — кивнула я. — Папочка поведал.

Дядя Леня считал, что отец разработал план, представил его матери и изложил ее роль в нем. Трудно сказать, согласилась она или нет, но несомненно одно: даже просто такое предложение не могло не сыграть своей роли в ее решении покончить с собой. Леонид Тарасович никогда бы не стал подкладывать ни одну из своих жен и любовниц под другого мужика ради достижения каких-то целей.

— Вы считаете, что это было самоубийство?

— А ты?.. — Дядя Леня осекся на полуслове.

Я рассказала все, что слышала от тети Люси.

— Нет, Ксения, я не думаю, что Багаев ее убил. Во-первых, у него вообще… ну нечто типа кодекса в отношении женщин. Он не стал бы убивать ни твою мать, ни мою жену, ничью жену. Во-вторых, он в самом деле приударял за твоей матерью в юности. Было такое. Мне Владислав рассказывал. Хвастался в свое время, что от Багаева увел твою маму. Я не знаю, сохранил ли Петр Петрович к ней какие-то чувства или нет, но юношеская любовь не забывается никогда. Я не могу тебе сказать, зачем он приезжал к ней ночью. Если когда-то лично познакомишься с Петром Петровичем — спроси. Думаю, что ответит. Тебе ответит. Больше никому. Но твоя мама или покончила с собой, или ей в этом помог кто-то еще, но не Багаев. Я в этом не сомневаюсь ни секунды. Поверь.

Петр Петрович в моих глазах получил несколько плюсов, а желание навестить его в больнице окрепло. Может, в самом деле сходить познакомиться?

А дядя Леня тем временем продолжал свой рассказ.

Теперь он считал, что мой отец у него за спиной договорился с Багаевым. На каких условиях — остается только догадываться. Возможно, смог его уломать на директорство во всех клубах, которыми владел до взрыва «Сфинкса». Возможно, Багаев согласился оставить его совладельцем — тут как раз отец мог подключить к работе мать. И Владислава Николаевича Колобова, то бишь моего папочку, Багаев не стал бы обирать до нитки, хотя бы из-за мамы.

Дядя Леня становился лишним. И Равиль становился лишним. И кому-то — скорее всего, моему отцу — пришла идея взорвать один из клубов, чтобы избавиться от ряда людей. Нет человека — нет проблемы. Двумя проблемами были Равиль Байрамгалин и Леонид Тарасович Черевко. И в случае взрыва «Сфинкса» отец вроде как бы и не виноват — ну разве он сам стал бы взрывать собственный клуб? Никогда в жизни. Он остается вне подозрений.

— И он был готов пожертвовать мной? — прошептала я, до сих пор с трудом в это верящая.

— Ксения, тут несколько вариантов, — медленно произнес дядя Леня, накрывая мою ладонь своей рукой.

Вначале дядя Леня предполагал, что мой отец договорился с Сашкой, который меня и увезет. Я присутствовала в вечер взрыва, следовательно, для всех отец — ни ухом, ни рылом. А то, что уехала с мужиком, так это мои проблемы. И мое счастье.

Потом дядя Леня подумал, что Владислав Николаевич мог иметь в запасе какой-то вариант — ну например, вызвать меня срочно домой по телефону. Меня все в клубе знали, тут же позвали бы к аппарату и даже отвезли. Спрашивай потом у покойников, о чем я там по телефону говорила. А всем остальным говорили бы, что у матери случился приступ. Или еще что-то в этом роде.

Или, наоборот, механизм запустили в действие после того, как я уехала сама.

— Но бомба была запрограммирована на полночь! — воскликнула я.

— А ты откуда знаешь? — посмотрел на меня дядя Леня.

Я стала судорожно вспоминать. По идее, я поняла это из слов, которые слышала в «Гранд Чероки», когда Саша переговаривался с Андреем и отвечал на телефонные звонки… Петра. Багаева?

— Бомба могла быть на дистанционном управлении, — тем временем заметил дядя Леня. — И ее взорвали ровно в полночь. Это в газетах, что ли, было про часовой механизм? По ящику сказали? Им какую версию выдвинули, ту и подали. Я точно не знаю, Ксения. Могла быть любая.

Но Сашка был в курсе относительно предстоящего взрыва. Он точно знал, что дольше в клубе задерживаться нельзя. И спас мне жизнь. Чем собирался шантажировать отца. Или взять проценты в качестве платы за мое удивительное спасение. Насколько я поняла, Сашка с Андреем на всякий случай заехали в клуб незадолго до полуночи, чтобы проверить, кто там тусуется. Чтобы не погиб… кто-то ценный, например. Мало ли кто там мог быть? Увидели меня. Но в элитное помещение они точно не ходили… Сидели за стойкой в общем зале.

— И последний вариант, Ксения, — сказал дядя Леня, отводя глаза. — Прости, если обижу тебя. Но я должен это сказать.

— Говорите, — подбодрила я его. — Не обидите. Если какая-то гадость в отношении отца, то и не удивите. Я в последнее время не думаю о нем ничего хорошего.

Дядя Леня все равно колебался несколько секунд, а потом выдал:

— По какой-то причине Владислав мог хотеть твоей смерти. Я не знаю, по какой. Только не заводись. Но такой вариант исключать тоже нельзя…

Если бы Леонид Тарасович высказал эту идею до того злополучного вечера в «Сфинксе», я взорвалась бы от возмущения, но после того, что отец устроил у Саши… Здесь у меня… После всех событий этого месяца… Я не могла предположить причину, по которой он хотел бы моей смерти, хотя и поломала голову, почему отношение отца ко мне изменилось.

— Что это могло быть? — посмотрел на меня дядя Леня.

Я покачала головой.

— Даже намека?

Я опять покачала.

— Тогда не знаю…

— А вы не думаете, что «Сфинкс» решил взорвать Багаев, не ставя в известность моего отца?

— Не думаю.

— Почему?

— Ну на черта ему взрывать клуб, который он хочет прибрать к рукам?

Я пожала плечами.

— Ксения, поверь, я этот месяц не сидел без дела. Ты что думаешь, я просто так в подполье ушел? Кстати, ездил на свою надгробную плиту посмотреть, — Леонид Тарасович улыбнулся. — Хорошая плита. Баба моя средств не пожалела.

— А с какого боку тут Саша? — решила разобраться я. И честно призналась, что так и не знаю, чем он занимается.

Дядя Леня долго смеялся.

Как выяснилось, Саша был личностью довольно занятной (это я уже и так поняла). В настоящее время он имел школу восточных единоборств, где занимались мальчики и девочки от мала до велика, охранное и детективное агентство и, не исключено, какие-то другие структуры подобного профиля.

— Он — киллер? — спросила я.

Дядя Леня задумался на некоторое время, доедая кусок хлеба.

— Говорите, дядя Леня. Вы же уже решились мне столько всего открыть.

Он уныло усмехнулся:

— Киллера через Сашку тоже можно найти. Есть у него и такое агентство. Или банк данных. Или как там это назвать. Этакая фирма по ликвидации предприятий любой формы собственности, а также частных лиц в течение нескольких минут. Качество и отсутствие претензий гарантируются, — дядя Леня усмехнулся. — Ну, в общем, он сведет с нужным человеком. Думаю, что и сам в состоянии любой заказ выполнить. Он многое умеет.

— Он связан с Багаевым?

— Сашка — сам по себе. Одинокий волк. Сотрудничает с тем, с кем ему в данный момент выгодно. У него одного сил играть по-крупному никогда не было. Кстати, может напакостить по-мелкому. И отомстить по-пакостному. Я бы лично не хотел иметь с ним никаких дел. С Багаевым — да, возможно. С Равилем. Но не с Сашкой. Багаев, Равиль — это фигуры, а Сашка — мелкий пакостник. Правда, имеет он со всех своих предприятий-мероприятий ох как немало.

— Зачем ему представлять себя убитым?

Дядя Леня опять задумался на некоторое время, потом хитро на меня глянул.

— А ты у него сама спроси. Когда будет в хорошем расположении духа. — Леонид Тарасович еще помолчал и добавил: — Наверное, хочет поглядеть, что тут начнется. Что-то провернуть. У него ведь явно какие-то дела были запланированы. Это удобно, когда все считают тебя мертвым. По личному опыту говорю.

— Мой отец или Багаев — если это все-таки он — могли поручить Сашке взорвать «Сфинкс»?