— Нет, Ксения, я не киллер. Нельзя же назвать каждого человека, умеющего стрелять, киллером.

— Но у тебя же столько оружия!

— Нехорошо лазать по чужим сумкам. Разве тебя родители не учили… Ах да, — тут же осекся Саша, — чего можно ждать от такого родителя. — И опять хохотнул.

— Чем ты занимаешься? — упрямо повторила я свой вопрос.

— Много чем, — ответил Саша.

И вернулся ко мне. И к моим целям. Но я упрямая. Раз он мне даже не хочет ничего сказать о роде своей деятельности, то и от меня ничего не дождется.

— Но ты знал, что «Сфинкс» взлетит на воздух? — вернулась я к интересовавшей меня теме.

Саша посмотрел в окно.

— Ксения, ты многого не знаешь… — медленно произнес Саша. — И я не уверен, что тебе нужно это знать.

Я молча ждала продолжения.

— Чтобы отделаться от Равиля Байрамгалина, твой отец вступил в соглашение с Петром Петровичем Багаевым. А теперь, насколько я понимаю, хочет и от него отделаться и прибрать к рукам все эти «ночи». Скорее всего, именно он организовал сегодняшнее покушение. Когда ты включила «Телеслужбу безопасности», я так и подумал. Что это твоего отца рук дело. Видишь: и Багаев точно так же подумал. Не зря же его ребята сегодня сюда приезжали.

— Кстати, а их кто забрал? — уточнила я.

— Парни твоего отца, — пояснил Саша. — Неужели не поняла? Ведь двое остались ждать в машине. Наверное, увидели, как та компания приехала. Ну и прикинули… Решили проверить.

Но меня больше всего интересовал взрыв «Сфинкса», и я попросила Сашу вернуться к нему. Скорее всего, отец не знал, что клуб взорвут именно в ту ночь, сказал Саша, но с его стороны большой глупостью было вообще отправлять меня туда — в любой из дней. Если он, конечно, не хотел от меня избавиться. Саша посмотрел мне в глаза.

— Ты полностью исключаешь такой вариант?

Месяц назад я плюнула бы в глаза любому, кто посмел бы высказать подобную мысль, но теперь задумалась. А что, если отец в самом деле решил начать жизнь сначала? И убрать нас с мамой? Обеих? Я не очень в это верила (до сих пор), но все-таки… Сомнение закралось. И мама кричала отцу: «Ты убил их обоих»… Кого она имела в виду?

— Вспомни ту ночь, — продолжал Саша тихим голосом. — Почему он так орал тогда? У меня дома. По идее, он бы плясать должен был и прыгать до потолка от радости, что дочь осталась жива. Подумай хорошенько, Ксения.

Я подумала. Мне очень не хотелось признавать (даже в глубине души), что Саша, скорее всего, прав… Но почему? Что произошло такого, что заставило отца предпринять подобные шаги? Но, пожалуй, он не хотел моей смерти. Он же спрашивал, зачем меня понесло в «Сфинкс» именно в ту ночь. Может, он со всеми делами забыл, что велел мне самой договариваться с дядей Леней? Мне хотелось оправдать его. Пусть он взорвал клуб из-за каких-то своих дел, которых я не знаю. Но он не хотел взрывать меня! Он не знал, что я буду там. Конечно, он завелся, когда выяснил, что я появлялась в «Сфинксе», подумал, что могло бы стрястись… Но потом он оставил меня у Саши. Саша-то увел меня из клуба не из рыцарского благородства. Он хотел какие-то проценты. А отец решил не платить. Папа понял, что я сама поехала к Саше. Вот и расплатись своим телом, доченька, раз ты хотела отдаться Саше просто так. И тогда в чем я обвиняю папу? Это Саша — негодяй. И пока неизвестный мне Багаев. А с папой нам надо было сразу же сесть и поговорить. Я сама виновата… Но как можно было взрывать заведение с живыми людьми?!

Тем временем Саша усадил меня к себе на колени. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я не сопротивлялась: он был мне еще нужен.

Из кухни мы с Сашей переместились в душ, в комнату по понятным причинам не могли. Меня так и подмывало спросить, надолго ли тут останется мой отец, но я сдерживалась. Саша сам все понимает. Отец нам здесь не нужен. Хотя мне бы задать ему несколько вопросов… Но я это потом сделаю, без Саши.

После того как мы снова попили кофе, Саша заявил, что сейчас отвезет отца в «одно место», а сам вернется только завтра (то есть уже сегодня), скорее всего к вечеру, и попросил не волноваться. И лучше из дома не выходить. Продуктов я накупила, новую мебель закупать не горит, что-то и сам Саша починить сможет. Так что сиди, Ксения, смотри телевизор и не рыпайся.

Я кивнула.

Затем мы с Сашей отправились в комнату, где лежащий на полу отец уже задремал. Саша пнул его ногой в бок, отец взвыл, выматерился, явно хотел заорать на меня, но, поймав на себе Сашин взгляд, предпочел промолчать. А я все-таки задала мучивший меня вопрос:

— Ты знал, что «Сфинкс» взлетит на воздух?

— Это он тебе сказал? — завопил отец, кивая на Сашу. — И ты ему веришь? Он тебя е…т — и ты веришь всему, что он говорит? Все вы, бабы…

— Выбирай выражения, Колобок, — спокойным тоном рекомендовал Саша.

Но отец не мог. И Саше, и мне не хотелось слушать поток мата, льющийся из моего родителя, — и Разнатовский снова врезал ему в бок. До отца наконец дошло, что следует заткнуться.

— Так знал или нет? — повторила я свой вопрос, без боязни встречаясь с горящими гневом глазами родителя.

Он ничего не ответил.

Я подождала с минуту. Папа все молчал, отвернувшись, а мое сердце обливалось кровью… Нет, не оттого, что я, можно сказать, потеряла отца. Оттого, что утратила всех остальных… И виновен в этом тот человек, которого я совсем недавно считала самым близким…

Тогда я тоже решила сделать ему больно. Или хотя бы… Я не знала точно, какую цель преследовала: мне просто хотелось сделать какую-нибудь гадость.

— А ты знаешь, что Багаев убил мою мать? И твою жену? Неважно, любил ты ее или нет. Собирался уходить или нет. Но она погибла из-за твоих дел. В общем, ни за что. Ты — подонок! Я тебя ненавижу!

— Багаев был ее любовником! — заорал отец. На его губах выступила пена. А Саша застыл на месте и очень внимательно нас слушал. — Багаев ухлестывал за ней еще с тех пор, когда тебя на свете не было! Но она выбрала меня! А он все равно не оставил ее в покое!

Я замерла на мгновение. Мысли пролетали в голове на фантастической скорости.

— Но тогда зачем было ее убивать? — спросила я.

— Это ты сказала, Ксения, не я, — заорал отец. — Откуда у тебя эта бредовая мысль? С чего ты взяла, что ее убил Багаев? — Отец перевел взгляд на Сашку. — Это тоже твоя идея? Это ты ей в башку вбил? Это полный бред! Анна — единственная женщина, которую Багаев когда-либо любил. Уж кого-кого, а ее он никогда не стал бы убивать!

— Я вспомнила, где его видела, — сказала я, не слушая отца с Сашей. — Он был на ее похоронах.

— Был, — подтвердил отец. — Только ты тогда ничего не соображала. Или все-таки соображала, раз Багаева запомнила? Он ведь тебе еще соболезнования выражал. Тебе, не мне.

— Тебе-то с чего? — хмыкнула я.

— Ксения! — рявкнул отец.

Но теперь в разговор вступил Саша. Он явно решил докопаться до истины и причины появления у меня высказанной вслух идеи. Саша впился пальцами мне в предплечье — довольно больно — и сказал, что просто так не отстанет. Отец сидел на полу и смотрел на нас снизу вверх.

В данном случае он поддерживал Сашу.

— Ксения, твоя идея с убийством матери — полный бред, — устало повторил отец.

— Но откуда-то она у Ксении появилась, — заметил Саша. — Ведь явно не на пустом месте. Ну?

— Он приезжал к ней ночью, — выдала я только для того, чтобы эти двое от меня отстали.

Саша с отцом вылупились на меня в четыре глаза.

— Откуда ты знаешь? — первым пришел в себя Разнатовский. — Ты же ночевала у меня.

Я молчала.

Но отец догадался:

— Тетя Люся?

— Какая еще тетя Люся? — спросил Саша.

Отец пояснил.

— Ты ведь к ней сегодня ездила? Правильно: ты заходила не домой, а к тете Люсе.

— Но бабка могла ошибиться! — закричал Саша.

— Эта бабка никогда не ошибается, — усмехнулся папа. — Значит, Багаев в самом деле приезжал. И не я довел твою мать до самоубийства, Ксения. Зачем мне лишний грех на душу? И так хватает, — отец снова усмехнулся. — Так что можешь меня не винить. Хватит на меня дуться. Все вопросы — к Петру Петровичу. Спасибо за информацию, Ксения. Как жаль, что я не знал этого раньше. Избежал бы неприятных минут общения с органами. К тете Люсе обязательно зайду. Вот бабка, всегда меня терпеть не могла и тут ничего милиции не сказала.