На пустыре, забором огороженном,
Землечерпалки роют котлован.
А я хожу каким-то растревоженным,
Наверно, люди думают, что пьян.
Уже закладка началась фундамента,
Подвоз цемента, балок, кирпича,
А я иду по улице, беспамятно
Какие-то обрывки бормоча.
А в центре пустыря начальство
Стоит, над чертежами ворожа,
А вот для моего четверостишия
Никто мне не покажет чертежа.
Глядишь — и над цементною площадкою
Воздвигнут металлический каркас,
А у меня слова такие шаткие,
А стойких слов я в жизни не припас,
А у меня слова такие ломкие,
Что я не знаю, как их уберечь.
Эпохи ветер налетает, комкая
Мою невразумительную речь.
Что будет в этом здании? Кузнечные
Цеха, или музей, или вокзал?
Векам на зависть балки поперечные
С продольными строитель увязал.
А я хочу, чтоб было долговечнее
То слово, что я шёпотом сказал…
Мы выезжали из Чикаго,
А может быть, из Конотопа,
Из Киева, из Магадана.
И, как в атаку из окопа,
Кидался ветер из оврага
И налетал на нас нежданно.
Мы выезжали из Чикаго.
Нас было четверо в машине.
Тот день был днём последним года.
Шоссе белело, как бумага,
Стояла зимняя погода,
Но снега не было в помине.
Но память не дает мне спуску,
Переставляет то и это
По собственному произволу.
(Вот по Андреевскому спуску
Мчит Скорой помощи карета
По направлению к Подолу.)
Мы выезжали из Чикаго.
Катились мы по автостраде.
Ветров могучая ватага
Нас била спереди и сзади,
Ветров свирепая орава
Нас била слева, била справа.
Мы выезжали из Чикаго.
(А может быть, из Куренёвки
Мы ехали на хутор Грушки.
Забылся раненый, бедняга.
За городом без остановки
Переговаривались пушки.)
Мы выезжали из Чикаго,
Мы не заметили, что в трансе
Мы очарованно застыли,
Что мы не сделали ни шагу,
Что едем в том автомобиле
Во времени, а не в пространстве.
Мы выезжали из Чикаго.
Над озером кричали птицы.
Мы в путь пустились на рассвете.
(Ещё далёко до больницы.
Очнулся раненый в карете,
На нем шинель, пилотка, фляга.)
Мы выезжали из Чикаго.
Оставленные небоскрёбы
Вдали затягивались дымом.
Мгновенье — как земная тяга,
Мгновенье нам дается, чтобы
Остаться в нас неистребимым.
(Трясло карету на пригорке.
Его шатало и бросало,
Но он держался, молодчага,
И только попросил устало
Свернуть закрутку из махорки.)
Мы выезжали из Чикаго
Или из даты новогодней?
Из календарного порядка?
Из часового циферблата?
Из потускневшего сегодня?
Мы двинулись в «давно когда-то»,
У нас на звёздах пересадка.
(А из дорожного зигзага
Ещё не вырвалась карета,
Ухабам отдана на милость.
Мне, может быть, тогда приснилось,
Что я за океаном где-то,
Что выезжаю из Чикаго.
И может быть — ещё мне снится
Иль кажется, по крайней мере,
Что клиника за поворотом.
Но раненного миномётом
Не довезли мы до больницы —
Скончался от кровопотери.)
Ну как угомониться слабым,
Войной чудовищною смятым,
Моим издёргавшимся нервам?
Я думал, в семьдесят девятом,
А оказалось — в сорок первом
Еще я еду по ухабам!..
(Я снова в Киеве военном,
Я с коченеющим солдатом
Лечу по спускам и подъёмам,
А день расплавился закатом
По этим, с детства мне знакомым,
Кирпичным желтоватым стенам.)
А мне казалось — из Чикаго
Я выехал в автомобиле.
(Но вот пошла дорога криво,
И мы с трудом заколесили,
И около универмага
Нас бросило волною взрыва.
Но уцелела всем на диво
Разболтанная колымага.
Вослед за этим взрывом третье
Уже прошло десятилетье) —
Мы по дороге из Чикаго
От этого взлетели взрыва!
Машина сумасшедшей птицей
На сосны кинулась с откоса
И загремела вдоль оврага,
И на дороге из Чикаго
Я с переломанной ключицей,
Я с кровью, хлынувшей из носа.
Колен разорванные связки
И переломанные рёбра,
Десятки синяков и ссадин.
Я очень скоро буду найден,
И, как Иван-царевич в сказке,
Я буду по кусочкам собран.
Меня положат на носилки,
И вежливые санитары
Перенесут меня в карету,
И, несмотря на боль в затылке,
На переломы, на удары,
У них спрошу я сигарету.
В карете на носилках лёжа,
Затягиваясь струйкой дыма,
Я понимаю, что мне плохо,
Что жизнь моя непоправима,
И с чем-то очень давним схожа
Сегодняшняя суматоха,
Сегодняшняя передряга,
Что я живу уже сверхплана,
Что существую рикошетом,
Что, видимо, по всем приметам
Не существует ни Чикаго,
Ни Киева, ни Магадана,
Ни Конотопа, ни вселенной,
А только есть одна дорога,
А на дороге катастрофы…
