Проснулся ночью — болит плечо.

Ну что же, значит — я жив ещё.

От жизни больно, как от ушиба.

А все же Богу за жизнь спасибо.

Кому столицы, кому задворки,

А я остался в ночном Нью-Йорке.

Себя я вижу за стойкой в баре.

А за окошком — фонарь в угаре.

По виду скажут — бывалый малый,

Чуть-чуть сутулый, слегка усталый…

А сам себе я по всем приметам

Казался ветром, звездой, поэтом!..

Но только время — песок сыпучий.

Улёгся ветер, звезда за тучей…

Да и с годами о всяком хламе

Устал я звёздно звенеть стихами.

Ну, что же, — с болью, так, значит, с болью.

Уже свыкаюсь я с новой ролью,

И телогрейка моя на вате,

И вечерами окно в закате.

И клён знакомый — совсем у дома,

И сад за домом, где всё знакомо.

Всё то же кресло стоит в гостиной.

Жизнь оказалась довольно длинной.

В добротных фуражках Добрыни Никитичи

Стоят на трибунах иконно,

И тысячи тысяч, по площади идучи,

Несут исступлённо знамёна.

А в мире осеннем одни несуразности,

И всё заграбастает скоро

Октябрь, подползающий жёлтой опасностью

К ольхе, что стоит у забора.

Никто не отыщет спасения скорого,

Но, русские люди, молитесь,

Чтоб в поле на тягу набрел Святогорову

Мечом опоясанный витязь.

Мы весело жили, и мглу

Вечернюю мы не заметили,

А смерть где-нибудь на углу

Уже расставляет свидетелей.

И может быть, тот нелюдим,

Сопящий над чашкой с мороженым,

Склонится над телом твоим,

У будки газетной положенным.

По виду суровый такой,

Взглянув на тебя озабоченно,

Махнёт безнадёжно рукой —

Что, дескать, с тобою покончено!

Пройдешь ты остаток пути,

Простишься ты с жизнью налаженной.

Ах, если бы с толком пройти

Вот эти последние сажени!..

Чтоб даром твой дух не угас

Среди обступающей темени,

Рискнул бы ты правду хоть раз

Сказать о себе и о времени,

Блеснул бы ты правдою той,

Что прячут от всех по обычаю,

Что смерти равна простотой

И смерти равна по величию.

Вот она — эпоха краха

С рыхлой суматохою!

Трепыхаемся от страха,

На ухабах охая.

Вот она — эпоха-пряха,

А какая выгода?

По смирительной рубахе

Каждому для выхода!

Вот она — эпоха-сваха,

А свяжись с пройдохою —

Вместо Гретхен, бедолага,

Будешь жить с Солохою!

Вот она — эпоха-шлюха,

Хриплая, махровая.

Если хочешь — с нею плюхай

На постель пуховую.

А ресницы бахромою,

Точно у цыганочки,

Только быть тебе Хомою,

Да верхом на панночке!

Ах, эпоха-запивоха!

Как разит сивухою!

На тебя дохнет эпоха —

Так и рухнешь рюхою!

Вот она — эпоха спеха,

Скорости разаховой!

От Мисхора до Палеха

В полчаса отмахивай!

Любит бляхи щеголиха,

Вешает, дурёха, нам,

Чтоб прохаживаться лихо

Чучелом гороховым!

И вот с этой-то эпохой

Я по свету трюхаю —

Если плохо — с хлебной крохой,

Хорошо — с краюхою!

А эпоха-то с подвохом,

С плахою да с обухом!

А у роковой эпохи

Раковая опухоль!

Засядут в кабинете

Чиновники матёрые

И для всего на свете

Придумают теории.

А мне бы в пять часов утра

Стоять посереди двора

И, как собака, в ноздри

Вбирать холодный, острый,

Настоянный на звёздах

Передрассветный воздух.

А им бы день и ночь подряд

Ворочать ворохи цитат,

А им бы только как-то,

Хоть про булыжник с тракта

Потолковать абстрактно!

Произвели они расчёт,

Куда история течёт, —

А я бродяга-звездочёт,

История на кой мне чёрт!

Любой из них перо берёт

Строчить доклад или трактат

О том, как, сделав шаг вперёд,

Проделать два шага назад.

А мне и мир-то Божий

Почувствовать бы кожей,

Я на земле прохожий

С восторженною рожей!

Люблю базар и кавардак,

И беготню гусей и кур,

Я на селе Иван-дурак,

Я в балагане — балагур!

Они гражданские права

Вытаскивают изо рта,

Как фокусник из рукава

Пускает голубей до ста…

А я туда иду в поход

Вослед за боевой трубой,

Где с мельницею Дон-Кихот

Ведёт самозабвенный бой!

Где облаками в синеве

Несётся вереница дней,

Где медный таз на голове

Оксфордской шапочки важней!