Пораженный таким зрелищем, я выбежал вслед за ним — этот концерт требовалось досмотреть до конца. Кровосос, не переставая вопить, несся по берегу озера. То ли сноркова доза ему нипочем, то ли впечатления слишком яркие, но мчался мутант довольно резво. Снорки, пораженные не меньше моего, тоже отвлеклись от своих дел и, стоя в воде, с любопытством наблюдали за дважды обиженным кровососом.
Единственное, чего сейчас не хватало мутанту для полного счастья, это попасть в «электру», к которой он так стремительно приближался. Увы, ему повезло, но все закончилось не так благополучно, как хотелось бы. Наконец, капкан вместе со злобным пнем отцепился от кровососа, отхватив, правда, у мутанта добрую часть конечности, и вся эта хреновина полетела прямо в «электру». Аномалия разрядилась.
Раздался ужасный грохот (Паштет бы позавидовал), и волна электрических разрядов в десятки тысяч вольт пронеслась сверкающей паутиной по поверхности всего озера, моментально превращая уродливых снорков в еще более уродливые, обгоревшие трупы. Благо я был достаточно далеко, не зацепило. А кровососа и вовсе след простыл, только облака пыли застыли вдалеке. А вот в аномалии что-то замкнуло, и она все разряжалась и разряжалась, поражая озеро и превращая воду в клубы водяного пара. Чудовищные раскаты грома рвали барабанные перепонки, а в нос ударил запах озона, как обычно бывает после грозы.
Наконец, светопреставление закончилось, и аномалия рассосалась. Первый раз такое вижу. Обычно аномалии появлялись и исчезали только после выбросов, и то не всегда. Но чтобы так, ни с того ни с сего — впервые. Чудеса!
Эх, охота закончилась неудачей: все снорки превратились в барбекю, капкан кровосос стибрил, а потом еще и убежал, негодяй. Что ж за день-то такой неудачный!?
Я уже повернул было назад, как вдруг внимание привлекло пробивающееся сквозь облака пара голубоватое свечение на озере. Это что еще такое? Когда же убедился, что там светится, мои глаза заблестели, как у голодной псевдособаки. Артефакты. Не меньше двадцати. И все мои.
* * *
— Эх, жаль. Но вы все равно приложили немало усилий к изучению Зоны, — Сахаров уже добрых полчаса нес какую-то чепуху, после того, как я поведал ему историю об охоте, и с восторгом разглядывал артефакты, как маленький мальчик новую игрушку. Единственное, чем славился ученый, высокой платой за добытые артефакты и запчасти мутантов. А в остальном — урод уродом. — Ну, я думаю, мы с вами и в дальнейшем будем сотрудничать?
— Даже не надейся («старый хрыч», добавил я про себя). Желаю вам удачи в исследованиях. И с наступающим Новым годом! — но Сахарову уже не было до меня никакого дела. Он с увлечением разглядывал переливающиеся на столе «вспышки», «бенгальские огни» и один «лунный свет». Я решил не мешать ему и, подхватив свои вещи, вышел вон.
Глотнув перед дорогой морозного, декабрьского воздуха, я крякнул и двинул в сторону Бара. Странно, до полуночи осталось каких-то два часа, а небо только-только начинало темнеть. Зона — одно слово. Перед Новым годом здесь все меняется: зверье исчезает, аномалий, вроде, меньше становиться, да и ощущение вечной опасности тоже пропадает. Может, все-таки осталось еще что-то человеческое в этом Богом забытом месте? Может, Зона дает нам шанс один день пожить, как настоящий человек? Дескать, ребята, погуляйте, отдохните, а завтра снова встретимся. Проводив взглядом моего знакомого зомби, все еще стоявшего на прежнем месте и безмолвно обругивающего кучу дерьма под ногами, я пожелал ему крепкого здоровья и отправился дальше.
Огибая небольшую рощицу, я решил ненадолго остановиться и сделать привал. Только прислонившись спиной к одиноко стоящей сосне, ощутил, как сильно меня вымотал сегодняшний день. Водка из фляжки обожгла глотку и, провалившись внутрь, разбежалась горячими потоками по всему телу. На душе стало легко, а в голове туманно. Перед глазами пронеслась глупая картинка, как все сталкеры в Баре столпились у единственного телевизора, с которого закутанный в белоснежный научный халат и с фужером булькающего «студня» в руке контролер, стоя на фоне одной из антенн «Выжигателя», поздравляет всех обитателей Зоны с Новым годом.
Картинка тут же рассеялась, когда практически над самым ухом я услышал негромкую возню и скулеж, заставивший резко вскочить и чуть было не наделать в штаны. Благо, организм крепкий — сдержался. Я передернул затвор «калаша» и, выставив ствол вперед, начал медленно обходить дерево. И какого было удивление, когда увидел уже знакомого кровососа. Того самого, с запекшейся коркой вместо одного глаза и с кровоточащим огрызком вместо руки. Почуяв меня, кровосос, похоже, узнал своего обидчика, потому что сам он еще сильнее вжался в дерево, а голова на половину ушла в плечи. Похоже, убежать сейчас для него было куда страшнее, чем остаться. Представляю, какого ужасного монстра видел сейчас в простом неудачливом сталкере кровосос. Мне вдруг стало так жалко мутанта.
— Ох и натерпелся же ты от меня сегодня! — сказал я и громко пошлепал кровососа ладонью по лысой макушке, от чего щупальца на его и без того офигевшей морде задрыгались, а единственный глаз ошалело завращался в глазнице. — Запомни, дружище, как встретишь новый год, так его и проведешь.
Поздравив таким образом мутанта с праздником, подхватил рюкзак и отправился к Бару, где народ уже собирался в преддверии большого праздника. Мысленно я очень сочувствовал кровососу, потому как весь будущий год ему предстояло попадать в разного рода переделки. Бедняга!
Я шел веселой и бодрой походкой, потому что спину грел рюкзак, где среди жизненно необходимого хлама покоились аккуратно перевязанные пачки денег и целых два «лунных света» в спецконтейнере, которые я решил оставить себе. И все это было найдено и заработано собственными руками, пускай и не оттуда растущими.
— И все-таки приметы не лгут. Почаще бы в такие кучи наступать!
Анатолий Смакаев
Стать человеком
29 декабря, 15:31.
Химера хоть и идеальное орудие убийства, но у нее тоже есть свои слабые места. «Должны быть» — подумал Седой, внимательно следя за каждым ее движением в оптический прицел «Винтореза», укрывшись за дырявой бетонной плитой. От нее немного фонило, но пока от радиации его спасал костюм «СЕВА». Зима в Зоне отличается от остальных времен года только тем, что обычное грязевое месиво после дождей сразу же замерзает. Температура падает значительно, поэтому многие сталкеры не высовываются из своих нор. Но те, кто отваживаются выйти в Зону, — настоящие сталкеры, истые фанаты своего дела.
Седой и был таким сталкером. Это выражалось не столько в крутом костюме и оружии, сколько в чутье и реакции на происходящее. Опытный и матерый сталкеры различаются тем, что матерый просто немного удачливее опытного. Он не обладал никакими особыми внешними приметами: среднего роста, лицо простое, как говориться, «без изюминки». Но складом ума он сильно отличался от тех одиночек, что так и жмутся к толпе. Обиженный жизнью Седой очень внимательно относился к своим знакомым, а в последнее время просто избегал общения. Сталкер мог помочь «брату по профессии», только если знал, что с его приходом силы выровняются; в остальных случаях эта разборка его не касалась. Жизнь в Зоне открыла для Седого один закон: «Сегодня я ему помогу, завтра он мне нож в спину». Видно, судьба или Зона так решила, но этот закон постоянно оправдывался.
Монстр вытворял в воздухе такие кульбиты, какие не могли причудиться акробату даже в самых смелых снах: он с удивительной грациозностью прыгал между аномалиями, извиваясь и кружась, как воздушный змей. От полянки с химерой до места, где залег Седой, было приблизительно двести метров соснового леса, и с такого расстояния могло показаться, что она просто играет. Но сталкер отлично понимал — она ищет след. И не чей-нибудь чужой, а его, именно его. В памяти всплыли недавние события.