– И наверняка не проходит и дня, чтобы они вам об этом не напоминали.
– Вы меня поняли. Ладно, не буду мешать. Помощь нужна?
– Нет, сам разберусь.
– Если доведется еще раз посетить наш серпентарий, заходите ко мне в гости, – добавил Уитком.
– Хорошо.
– А то давайте как-нибудь встретимся в «Астории». Кофейку выпьем. Вам нравится греческая кухня?
– Да, очень нравится.
Пуласки сразу загорелся этим заманчивым предложением. После ранения в голову он перестал встречаться со многими прежними друзьями, опасаясь, что общение с ним не доставит им удовольствия. А ему так хотелось в мужской компании посидеть за бутылкой пива или даже сходить в кино на боевичок – Дженни не испытывала влечения к подобным маленьким радостям.
Ладно, там видно будет; сначала надо закончить расследование убийств.
Уитком ушел, и Пуласки внимательно огляделся по сторонам. Никого. Однако он помнил, как Мамеда на допросе настороженно смотрел куда-то за спину Пуласки. Совсем недавно он с Дженни видел по телику передачу об игорном бизнесе в Лас-Вегасе. Там у них в казино повсюду установлены камеры наблюдения – «караулки». А еще вспомнил охранника в коридоре и репортера, лишившегося всего из-за того, что осмелился шпионить за «ССД».
Рону Пуласки оставалось только надеяться на то, что в переговорной комнате не установлены «караулки». Ведь он прибыл в «ССД» не только допросить подозреваемых и забрать компакт-диск со списком клиентов. Линкольн Райм поручил ему секретную миссию взломать, может быть, самую защищенную компьютерную систему во всем Нью-Йорке.
Глава двадцать шестая
Отхлебывая крепкий сладкий кофе в кафешке через улицу от «серой глыбы», тридцатидевятилетний Мигель Абрера перечитывал буклет, недавно присланный ему по почте. Его появление стало еще одним из ряда необычных событий, произошедших с ним в последнее время. Но если в предыдущих эпизодах он просто удивлялся или реагировал раздраженным взмахом руки, то теперь действительно ощутил тревогу.
Мигель в очередной раз перелистал страницы, закрыл буклет и, откинувшись на спинку стула, взглянул на часы. Еще десять минут, и ему надо возвращаться на работу.
В штатном расписании «ССД» должность Мигеля значилась как «специалист по хозяйственно-техническому обслуживанию», но сам он говорил всем, что работает уборщиком. И в самом деле, как бы официально ни назывались его служебные обязанности, по сути, он занимался лишь уборкой помещений. Мигель любил свою работу, добросовестно выполнял ее и не видел причин, почему должен стыдиться труда, коим зарабатывает себе на хлеб.
Он мог бы отдохнуть в перерыв и в кафетерии для персонала «ССД», тем более что кофе там бесплатный, но такой дерьмовый, и к нему не дают натуральных сливок или молока. Кроме того, Мигель не был любителем поболтать с коллегами, а, наоборот, предпочитал попить кофейку в одиночестве, почитывая газетку. Вот чего ему не хватало, так это сигарет. Он поклялся бросить курить, когда оказался как-то в отделении неотложной помощи, и хотя Господь не исполнил своей части сделки, Мигель так и не возобновил прежнюю привычку.
Подняв глаза на входящего в кафе посетителя, он узнал Тони Петрона, тоже уборщика из «ССД», постарше его, работавшего на административном этаже. Оба приветственно кивнули друг другу, но Мигелю не хотелось, чтобы Петрон подсаживался к нему. Да и тот, видимо, предпочитал уединение, а потому прошагал в угол зала, расположился за свободным столиком и принялся читать электронные письма или эсэмэски на своем сотовом телефоне. Мигель вернулся к своему сладкому кофе и еще раз пробежал глазами сопроводительное послание к буклету, адресованное лично ему. На память пришли и другие непонятные происшествия.
Во-первых, что там случилось с табелем регистрации его присутствия на работе. Дело в том, что в «ССД» надо просто миновать турникет, чтобы компьютер сам отметил по служебному пропуску, кто и когда явился на работу или покинул здание. Однако два раза с начала года табели Мигеля вообще отсутствовали. У него была фиксированная сорокачасовая рабочая неделя, и платили ему всегда за сорок отработанных часов. Но в последние месяцы Мигель стал замечать ошибки в своих учетных документах. Например, в них указывалось, что он пришел на работу раньше, чем на самом деле, и ушел тоже раньше. Или пропустил будний день и отработал в субботу. Но такого никогда не было. Мигель переговорил об этом со своим бригадиром. Тот лишь пожал плечами:
– Может, какой-нибудь сбой в компьютере. Раз тебя не увольняют, значит, но проблемо.
Во-вторых, что-то странное творится с выписками из его банковского счета. Месяц назад потрясенный Мигель увидел, что остаток на нем увеличился сразу на десять тысяч долларов. Однако к тому времени, как он наконец удосужился посетить свой банк, чтобы исправить ошибку, баланс уже пришел в норму. Но затем то же самое произошло пару раз. В одном случае ошибочный приход составил семьдесят тысяч долларов.
И это еще не все. Недавно Мигелю позвонили из ипотечной компании по поводу его заявления на ссуду. Только он не подавал никакого заявления. Мигель жил в арендованном доме. Они с женой надеялись когда-нибудь купить себе жилье, но после смерти ее и их сынишки в результате дорожно-транспортного происшествия Мигель и думать забыл про собственный дом.
Он бросился проверять распечатку предоставленных и погашенных кредитов, но никакое заявление на ипотечную ссуду в них не значилось. Ну и слава Богу, казалось бы, только он обратил внимание, что его кредитный рейтинг вырос, причем существенно. Вот это действительно странно. Впрочем, по поводу этой ошибки Мигель жаловаться не стал.
Однако ни одно из тех загадочных явлений не встревожило его так, как этот буклет с сопроводительным посланием:
«Дорогой мистер Абрера!
Как вам хорошо известно, человек на разных этапах своего бытия испытывает немало горя и несет тяжелые утраты. И понятно, насколько трудно в такие мгновения сохранить прежнее отношение к собственной жизни. Бремя скорби так велико, что у страждущего нередко возникает желание осуществить необдуманные деяния с трагическими последствиями.
Для нас, профессиональных психологов из агентства „Услуги и консультации по выживанию“, не секрет, какие нелегкие дилеммы стоят перед людьми, потерявшими, как и вы, своих близких. Мы сумеем помочь вам преодолеть нелегкие времена, назначив курс медикаментозной терапии в сочетании с индивидуальными и групповыми сеансами психотерапии. Мы сумеем вернуть вам ощущение радости бытия и сознание того, что стоит прожить сполна отпущенные вам годы».
Вообще-то Мигель Абрера никогда и в мыслях не держал накладывать на себя руки, даже в худшие дни сразу после гибели жены и сына полтора года назад. И то, что его подозревают в намерении расстаться с жизнью, казалось ему дикостью.
Сам факт, что ему прислали это предложение, был достаточно неприятен. Однако наибольшую тревогу вызывали у Мигеля два обстоятельства. Первое – буклет принесли прямиком на его новый адрес, а не переслали с прежнего. Никто из психотерапевтов, занимавшихся им после гибели семьи, или врачей больницы, где умерли жена и сын, не мог знать, что Мигель сменил место жительства месяц назад.
Вторым обстоятельством являлся завершающий абзац сопроводительного послания.
«Теперь, Мигель, когда вы сделали этот первый, жизненно важный шаг, связавшись с нами, мы хотели бы пригласить вас на бесплатный ознакомительный сеанс в удобное для вас время. Не медлите! Мы обязательно вам поможем».
Да не делал он никаких шагов и только сейчас впервые узнал о существовании этого агентства! Как им-то стало известно его имя?
Возможно, причиной всему какое-то странное стечение обстоятельств. Но разбирательство придется отложить на потом. Пора возвращаться в «ССД». Конечно, не найти босса добрее и внимательнее, чем Эндрю Стерлинг, но Мигель не сомневался в том, что, как говорят люди, генеральный управляющий лично проверял рабочие табели каждого сотрудника своей компании.
