– Как же он не узнал вас?

Джоргенсен с трескучим смехом подергал себя за бороду.

– Полагаю, ублюдок видел мое лицо только на фотоснимке для водительской лицензии, сделанном в то время, когда я еще беспокоился о своей внешности – регулярно брился и мог позволить себе приличную стрижку… Черт, до чего же тяжелые!

– Скорее!

Джоргенсен продолжал:

– Вы вселили в меня надежду на то, что его все-таки можно разыскать. Мне хотелось первым подержаться за подлеца, пока вы его не арестуете. Вы должны предоставить мне эту возможность! Хочу, чтобы он испытал те же мучения, каким подверг меня.

Сакс почувствовала, как в ногах возобновляется кровообращение. Она бросила взгляд на лежащего Гордона.

– Вы уже можете достать ключ из брючного кармана?

– Нет пока. Надо еще поработать.

На пол полетели новые охапки газет. Перед глазами Сакс мелькнул заголовок: «Ущерб от погромов во время отключений электричества оценивается в миллионы». И другой: «Отсутствие прогресса в урегулировании кризиса заложников. Тегеран: никаких сделок».

Наконец Сакс сумела самостоятельно выбраться из-под оползней газетной массы. Она неуклюже приподнялась, насколько позволяли наручники, на подкашивающихся ногах, прислонилась к устоявшему штабелю газет и обернулась к Джоргенсену:

– Доставайте же скорее ключ от наручников!

Джоргенсен сунул руку ей в карман, нащупал ключ и наклонился у нее за спиной. Негромко щелкнул первый наручник, и Сакс сумела полностью распрямиться. Она обернулась, чтобы забрать у Джоргенсена ключ.

– Скорее. Нам еще…

Оглушительно грохнул выстрел, и Сакс ощутила теплый дождь одновременно на лице и руках, когда пуля, выстреленная Питером Гордоном из ее табельного пистолета, пронзила Джоргенсена в спину, брызнув фонтаном крови и ошметков плоти.

Он вскрикнул, всей тяжестью упал на Сакс, повалив ее навзничь, и тем самым спас от второй пули, просвистевшей мимо и ударившей в стену в паре дюймов от ее плеча.

У Амелии Сакс не было выбора. Ей оставалось только одно – нападение. Немедля. Прикрываясь, как щитом, телом Джоргенсена, она метнулась в направлении скорчившегося от боли, окровавленного Гордона, быстро подняла с пола его «Тейзер» и выстрелила не целясь.

Проволочному электроду далеко до скорости пули, и Гордон успел вовремя повалиться на спину – жало электрического заряда пролетело мимо. Не долго думая Сакс подхватила брошенную Джоргенсеном монтировку и бросилась в атаку. Но когда ей оставалось до противника каких-то десять футов, Гордон, превозмогая боль, поднялся на одно колено и выстрелил в нее в упор – в то же мгновение Сакс швырнула в него монтировку. Пуля со страшной силой ударила в нательную броню «Американ-боди-армор» значительно ниже солнечного сплетения. Это спасло Сакс от потери дыхания и способности двигаться. И все же она испытала ошеломляющую боль.

Вертящаяся на лету монтировка попала Гордону в лицо, издав приглушенный металлический звук, какой получается, когда тяжелым ломом бьют в мягкий грунт. Тот взревел от боли, однако устоял на ногах и продолжал твердо сжимать в руке пистолет. Сакс нырнула в протянувшийся слева от нее узкий каньон между нависающими утесами всякой всячины, заполняющей стремное местечко. Это был единственный путь спасения бегством.

Она что есть духу понеслась по извилистому лабиринту – лучшего определения не подберешь, – петляющему между «коллекциями» Гордона. Тут были всевозможные расчески, игрушки (много кукол, одна из них, очевидно, обронила свой волос, найденный потом на месте преступления, совершенного ее владельцем), выдавленные и аккуратно закрученные тюбики из-под зубной пасты, косметические наборы, кружки, бумажные пакеты, одежда, обувь, пустые консервные банки, ключи, ручки, разные инструменты, журналы, книги… Такого количества хлама Сакс не встречала ни разу в жизни.

Большинство лампочек на потолке не горели, но несколько все же отбрасывали вокруг себя тусклое желтое сияние, да уличное освещение проникало внутрь сквозь занавески в сырых разводах и пожелтевшие газеты на окнах. Стальные решетки закрывали все оконные проемы. Сакс споткнулась несколько раз на бегу, а в одном случае едва удержалась от падения прямо на горку фарфоровой посуды и большую коробку с портняжными булавками.

Осторожно, осторожно…

Падение может привести к фатальному исходу.

Едва сдерживая рвоту после мощного удара по животу, Сакс нырнула между двумя небоскребами из «Нэшнл джиографик» и тут же отпрянула назад, беззвучно охнув при виде Гордона, выскочившего из-за угла в сорока футах впереди. Тот заметил ее и выстрелил два раза подряд с левой руки, морщась от боли в сломанной кости и от удара ломиком по лицу. Обе пули ушли далеко в сторону. Гордон бросился к тому месту, где стояла Сакс. Она просунула локоть за башню из толстых лоснящихся журналов и обрушила ее, полностью заблокировав проход, а сама поспешно ретировалась, услышав два новых выстрела.

Вместе с ними будет семь – Сакс всегда считала, – но ведь это «глок», а значит, у него в обойме остаются еще восемь полновесных зарядов. Она лихорадочно искала глазами какой-нибудь выход, хотя бы незарешеченное окно, в которое могла бы выпрыгнуть не раздумывая, но в этой части дома такого, очевидно, не было. На стенах висели полки с фарфоровыми статуэтками и прочей дребеденью. Сзади слышалась возня Гордона, расчищающего ногами проход и яростно бормочущего себе под нос.

Над журнальной баррикадой появилось его лицо; он пытался перелезть через нее, но глянцевые обложки были скользкие, как лед; Гордон дважды терял равновесие и вскрикнул, когда, забывшись, оперся сломанной рукой. Ему все-таки удалось забраться на самый верх, но, еще не успев прицелиться в Сакс, он в ужасе закричал:

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Сакс обеими руками ухватилась за книжную полку, уставленную антикварными вазами и фарфоровыми фигурками.

– Не дотрагивайся до них! Пожалуйста!

Сакс вспомнила слова Терри Добинса о том, как невыносимо для барахольщиков терять предметы из своей коллекции.

– Брось сюда пистолет, Питер! Немедленно!

Сакс не верила, что Гордон сделает это из страха потерять драгоценное содержимое полки, однако, судя по ужасу, отразившемуся у него на лице, он действительно колебался.

Знание – сила.

– Не надо, не надо, пожалуйста… – умолял Питер жалобным шепотом.

Однако в его глазах внезапно произошла перемена. В одно мгновение они превратились в колючие черные точки, и Сакс поняла, что сейчас будет выстрел.

Она с силой толкнула полку на другую, висящую рядом, после чего двести фунтов керамики рухнули на пол и раскололись на куски в болезненной какофонии, утонувшей в первобытном, зверином вое Питера Гордона.

Очередные две полки с уродливыми статуэтками, чашками и блюдцами последовали за первыми в разрушительном падении.

– Бросай пистолет, или я здесь все расколочу!

Но Гордон уже не владел собой.

– Я убью тебя я убью тебя, я убью!.. – Он опять выстрелил дважды, но Сакс уже нырнула в укрытие. Детектив поняла, что преследование продолжится, когда Гордон преодолеет горный перевал из «Нэшнл джиографик», и попробовала трезво оценить ситуацию. Получалось, Гордон находится в задней части дома, а она – в передней части, ближе к заветной дверце из кладовки.

Однако на пути к спасению ей надо миновать дверной проем в комнату, где был Гордон, сейчас, судя по хрусту, перешагивающий по керамическим осколкам через упавшие полки. А вдруг он тоже произвел те же расчеты и, раскрыв ее замысел, держал на мушке, как на стрельбах по бегущему кабану, то пространство, где должна промелькнуть его цель, устремленная к свободе и безопасности?

Или же ее преследователь уже преодолел все препятствия и обошел Сакс маршрутом, известным только ему?

Шорохи и скрипы доносились со всех концов жуткого дома. Что это – шаги убийцы? Или скрипят стены таунхауса, дающего усадку?