Стэн!
Есть пара-тройка слабых мест, и ими, возможно, попытается воспользоваться защита.
– Вероятность ложной улики: крошки табака, найденные на месте преступления и в доме подозреваемого, идентичны друг другу; примечательно, что ни он, ни жертва не курили. Я опросил группу захвата и бригаду криминалистов, и все как один утверждают, что не могли обронить эти крошки.
– За исключением крови жертвы, не обнаружено никаких следов, пригодных для идентификации по ДНК.
– У подозреваемого имеется алиби, подтверждаемое свидетелем, видевшим его примерно во время убийства возле своего дома в четырех милях от места преступления. Свидетель – местный бомж, которому подозреваемый время от времени помогал деньгами.
– У него было алиби! – многозначительно заметила Сакс. – Но присяжные, очевидно, не поверили свидетелю.
– А ты что думаешь, Мел? – поинтересовался Райм.
– Остаюсь при своем мнении: слишком уж нарочитые улики.
Пуласки кивнул в знак согласия:
– Лак для волос, мыло, ворсинки, лубрикант – все как на тарелочке!
– Они явно заранее подобраны для того, чтобы играть роль вещественных доказательств, – продолжил Купер. – Обратите внимание на идентификацию по ДНК – это кровь не убийцы на месте преступления, а жертвы в доме подозреваемого. Такую улику сфабриковать много проще.
Райм помолчал, в очередной раз внимательно изучая схемы.
– Однако есть и несовпадения, – снова заметила Сакс. – Пыль, частицы старого картона на ноже – ничего подобного больше нигде не обнаружено.
– И крошки табака, – добавил Райм. – Ни жертва убийства, ни лжеубийца не курили. Значит, их мог обронить истинный преступник.
– А как объяснить кукольный волос? – задал вопрос Пуласки. – Может, у преступника есть дети?
– Повесь-ка на доску вон те фотоснимки! – велел Райм. – Посмотрим, что там.
Полицейские криминалисты, по своему обыкновению, очень добросовестно задокументировали особенности ситуации, сложившейся в квартире жертвы, а также в доме и гараже подозреваемого. Райм углубился в изучение фотографий.
– Кукол нет. Вообще никаких игрушек. Возможно, у действительного убийцы есть дети или он каким-то образом связан с игрушками. А еще курит либо имеет какое-то отношение к табачным изделиям. Так-так, кажется, мы уже что-то нащупали!
– Предлагаю составить описание личности гипотетического преступника. До сих пор мы называли его «мистер Икс», но теперь надо как-то индивидуализировать его… Какое сегодня число?
– Двадцать второе мая, – ответил Пуласки.
– О'кей. Пусть будет неопознанный субъект «5-22». Сакс, ты не могла бы… – Райм кивнул в сторону чистой доски из белого пластика. – Итак, приступим к работе над образом неизвестного преступника.
ОПИСАНИЕ ЛИЧНОСТИ НЕИЗВЕСТНОГО «5-22»
• Мужчина.
• Предположительно курит либо живет/работает по соседству с курильщиком или с местом, как-то соотносящимся с табачными изделиями.
• Имеет детей либо живет/работает по соседству с ними или с местом, где есть игрушки.
• Интересуется искусством, нумизматикой?
НЕСФАБРИКОВАННЫЕ ВЕЩДОКИ
• Пыль.
• Кусочки старого картона.
• Кукольный волос из нейлона 6, BASF-B35.
• Табак от сигареты марки «Тейритон».
«Ну что ж, для начала неплохо», – подумал Райм.
– Может, стоит позвонить Лону и Мэллою? – предположила Сакс.
Райм саркастически ухмыльнулся:
– И что мы им скажем? – Он кивнул на доску. – Думаю, они просто прикроют наше маленькое частное расследование.
– То есть мы работаем неофициально? – спросил Пуласки.
– Добро пожаловать в группу независимых следаков, – ответила Сакс.
Молодой полицейский промолчал, переваривая услышанное.
– Вот почему мы маскируемся, – пояснил ему Купер, указывая на черный сатиновый кант своих бальных брюк.
Возможно, он еще и подмигнул при этом, просто за темными очками не было видно его глаз.
– Так какие наши дальнейшие планы?
– Сакс, позвони криминалистам полицейского участка в Куинсе. Мы не можем заполучить вещественные доказательства по делу моего двоюродного брата, поскольку до начала судебного разбирательства они должны храниться у прокурора. Но попроси хотя бы, чтобы нам передали со склада полицейского архива вещдоки по двум закрытым делам – изнасилование и кража монет. Мне нужны пыль, картон и веревка. А ты, Пуласки, съезди в Большой дом и просмотри подшивки по всем убийствам за последние полгода.
– По всем убийствам?
– Разве ты не слышал, что мэр Нью-Йорка очистил город от преступности? Слава Богу, мы не в Детройте и не в Вашингтоне… Флинтлок вспомнил только об этих двух делах, но я уверен, их больше. Ищи такие, чтобы убийству предшествовали кража, изнасилование и тому подобное. Да, и чтобы подозреваемый начисто отрицал свою вину.
– О'кей, сэр.
– А мы? – спросил Купер.
– А мы подождем, – процедил Райм сквозь зубы, будто выругался.
Глава девятая
Операция прошла как нельзя лучше!
Вот теперь я чувствую себя полностью удовлетворенным. Шагаю по улице счастливый, довольный. Любуюсь образами, только что пополнившими мою коллекцию. Образами Майры-9834. И не только виртуальными, бережно хранимыми в памяти. Моя цифровая видеокамера неплохо сохранила образы вполне зримые.
Так вот, шагаю по улице, приглядываюсь к снующим вокруг меня кандидатурам.
Смотрю, как они сплошным потоком текут по тротуарам, катятся мимо в салонах и кабинах машин, автобусов, такси, грузовиков.
Вижу их в окнах зданий, а они даже не замечают моего пристального взгляда.
Кандидатуры… О нет, я, конечно же, не единственный, кто таким манером адресуется по разным поводам к человеческим существам. Нет, нет и еще раз нет. В нашем деле это общепринятое обозначение. Но я, вероятно, единственный, кто, думая о людях, наделяет их соответствующими номерами и кто при этом получает истинное удовольствие.
По сравнению с именем и фамилией шестнадцатизначный номер куда как более информативен и удобен в том, чем я так увлеченно занимаюсь. Фамилии вызывают у меня нездоровые эмоции. А мне это не нравится. Ведь от того, что я ощущаю нервозность, пользы нет ни мне, ни, тем более, тем, другим. Фамилии… брр, кошмар! К примеру, фамилии Джонс и Браун носят приблизительно по 0,6 процента населения Соединенных Штатов, Мур – 0,3 процента, а нашу самую любимую, Смит, – просто чудовищный целый процент! Это почти три миллиона американцев! (А какое имя у нас самое популярное, как думаете? Джон? О нет! По распространенности оно занимает лишь второе место – 3,2 процента, а победителем выходит Джеймс – 3,3 процента!)
А теперь подумайте, чем это чревато. Скажем, мне придется иметь дело с человеком по имени Джеймс Смит. А каким именно Джеймсом Смитом, если в стране существуют сотни тысяч таких же, как он? И это только еще пока живые. А теперь присовокупите к ним всех этих джеймсов смитов, почивших в бозе!
Не приведи Господь!
У меня просто крышу сносит, когда я думаю об этом.
Вот и возвращается проклятая нервозность…
Ну а ошибки-то могут повлечь и серьезные последствия, Представьте себе Берлин 1938 года. В те времена имело, однако, решающее значение, является ли, скажем, какой-нибудь герр Вильгельм Франкель евреем Вильгельмом Франкелем или совсем наоборот. Как говорится, почувствуйте разницу. И что бы вы ни думали о коричневорубашечниках, эти ребята были абсолютными гениями в деле идентификации личности (и они использовали для этого своего рода компьютеры!).
Фамилии приводят к ошибкам, создающим помехи и засоряющим информационный поток. А засоры надо устранять.
К примеру, десятки женщин могут зваться Элис Сандерсон, но одной только Элис-9538 пришлось преждевременно расстаться с жизнью ради того, чтобы я завладел картиной «Американская семья» досточтимого мастера Прескотта.
