— Ага, и красавица Сита здесь? — хрипло спросил тот, кого некогда звали Джобаром. — О каком мертвеце она говорит?

Килбурн лихорадочно рассматривал варвара. «Нет, он не мог остаться в живых с такими ранами, да еще пролежав полночи под водой. Это ходячий мертвец, зомби! Вот почему на этих болотах такая тишина!»

— Чего молчишь, оглох, что ли? — недовольно спросил Джобар. По его волосам, лицу, одежде стекала мутная вода.

— Сейчас ты поймешь, о каком мертвеце… — сквозь зубы процедил Килбурн и бросился с мечом на Джобара.

— Ах ты, старый ворон! Я же безоружен! — заорал Джобар, отскакивая назад.

— С мертвецами я только так и воюю, — ответил Килбурн и нанес удар. Он пришелся по железным пластинам на груди и не причинил Джобару вреда. Варвар увернулся от второго удара и кинулся к лежащей в обмороке Сите, у пояса которой явственно поблескивали ножны. Но не успел он протянуть руку, как Сита открыла глаза и изо всех сил ударила его кинжалом в глаз. Джобар вскрикнул и схватился за лицо. Сзади с радостным воплем подоспел Килбурн и ударил Джобара по голове. Предполагаемый зомби без чувств упал на землю.

— Сита, тащи сюда осинку, сейчас сделаем отличный кол! — крикнул Килбурн, держась на безопасном расстоянии от врага и прикидывая, как бы половчее отрубить ему голову.

Сита взглянула на Джобара повнимательнее и ахнула.

— Дядя, да у него идет кровь! Он живой! Джобар зашевелился на мху, приходя в себя.

— Вы что, с ума посходили? — жалобно спросил он, размазывая кровь по лицу в безуспешной попытке протереть глаза.

— Да он, похоже, и вправду живой, — недоверчиво произнес Килбурн. — Но этого не может быть, — убежденно добавил он.

— Я ничего не помню! Дракон… удар… а потом я открыл глаза, а вокруг холодная вода. Что это за место?

Вместо ответа Килбурн указал на темнеющий лес вдалеке и хрипло произнес:

— Сейчас нам объяснят, в чем дело.

Среди деревьев мелькало пятно теплого света. При виде его сердце согревалось и успокаивалось, наполняясь памятью о спокойной жизни и отчем доме. Такой свет горел в окнах деревень, когда по вечерам дом наполнялся теплом очага; он ласково светил сквозь вышитые занавески и приглашал усталых путников к столу…

На опушке леса появилась небольшая аккуратная изба. Над ее трубой вился дымок, от освещенных окон веяло уютом. На огромных голенастых птичьих ногах изба неторопливо шагала по болоту. Ошеломленные путешественники безмолвно следили за ее приближением. Изба, осторожно перескакивая с кочки на кочку, приблизилась к скале. Дверь со скрипом распахнулась, наружу выскочил половик и вытянулся мостом до самой скалы. По половику неторопливо прошествовала Ведьма, Меняющая Реальность, уселась возле едва тлеющего костра и спокойно произнесла:

— Ну, я жду.

Килбурн открыл рот, задумался и промямлил:

— Да, в общем-то, уже все.

— Что значит все? — искренне удивилась Ведьма.

— Э-э, вот этот молодой человек…

Ведьма расхохоталась. Ее прозрачный взгляд внимательно и бесстрастно скользнул по ошеломленным лицам путешественников.

— Понятно. Кому же еще, кроме меня, по силам оживить мертвеца. Хотелось бы соврать вам, что я умею читать мысли, но признаюсь, что мне просто захотелось потренироваться в манипулировании с координатами времени. Кто надоумил вас искать меня?

— Король драконов, — ответил Килбурн, понемногу приходя в себя.

— А, это Ширван! Неудивительно, ведь это я освободила его монаду из протореальности много веков назад. Он обязан мне своим существованием в этом мире и единственный кое-что знает о моих талантах. И что мы будем делать дальше?

В разговоре возникла неловкая пауза.

— Не хотите с нами поужинать? — густо покраснев, пробормотала Сита.

— Хм, не откажусь, — растерялась ведьма. — А что у вас на ужин?

Сита захлопотала, выкладывая еду обратно из сумок. Килбурн подложил в костер побольше мха и расстелил на земле свой плащ. Колдунья с сомнением взглянула на сплющенные куски мяса и раскрошенный хлеб, однако еда оказалась вполне съедобной, а появление фляги с крепким вином привело ее в восторг. При виде еды все неожиданно поняли, что безумно проголодались, и довольно долго над скалой раздавалось только чавканье и бульканье.

— Излишняя пища вредит умственной деятельности, — невнятно проговорила ведьма, оторвавшись наконец от мяса, — и я давно сижу на диете. Но уже много веков я не пробовала естественно сотворенной еды и не могу упустить такую возможность.

— Что значит — естественно сотворенная еда, — сквозь набитый рот спросил Джобар.

— И что такое координаты времени? — добавила Сита.

Слегка захмелевшая с непривычки ведьма добродушно начала объяснять:

— Ты видишь здесь что-нибудь, кроме озер и трясин? Эта земля — чистый холст, и я изменяю ее по мере надобности и по своему вкусу. Заметили, что здесь нет насекомых? Они меня раздражали, и я их убрала. Мне не так уж много надо: уютный передвижной кабинет для работы, простая пища… Два моих врага — недостаток теоретической информации и порой скука, но их с лихвой компенсируют покой, свобода творчества, необъятное поле для экспериментов. А координаты времени — это элементарно. Будущего нет, прошлое есть. То, что есть, можно изменить, подобрав код нужного момента. Я вернулась к моменту в индивидуальном прошлом этого парня, когда он был еще жив, и переписала тот отрезок времени, когда он был мертв. Можешь считать, красавец, что твоя гибель тебе приснилась.

— Это невероятно! — прошептала Сита. — Мне никогда не рассказывали о подобных вещах. Но что это — магия? Или другое, более сокровенное знание?

Колдунья еще раз приложилась к фляге и возвела мечтательный взор к звездному небу.

— Я открою вам главную тайну: мир подобен книге.

Путешественники, подавшиеся было вперед, разочарованно переглянулись. «Почему бы ей не сказать, что мир — театр, — пробормотал Килбурн, — было бы еще оригинальнее». Только Джобар наморщил лоб — мысль показалась ему любопытной.

— Ты читаешь книгу, и перед твоими глазами встают прекрасные образы: страны, моря, сражения, лица людей — значительных и ничтожных, воинов и колдунов… Твои глаза бегут со строчки на строчку, картины меняются, и ты забываешь, что все это великолепие — всего лишь ряды знаков. Меняются их сочетания — меняется и картина. Да, магия слова — это истинная магия, в отличие от жалких фокусов с зельями и амулетами, которые практикуют деревенские колдуны. Они просто применяют то, что дано им в готовом виде. Заклинания — это обычная магия слова. Но велик не тот маг, который знает кучу заклинаний, а тот, кто может создавать их сам…

— Ты можешь создать дракона на ровном месте? — невпопад спросил Джобар, которому надоели отвлеченные рассуждения.

Недобрая ухмылка промелькнула на выцветшем лице колдуньи.

— Так вам нужен дракон!.. А почему только один?

— Два дракона гораздо лучше! — радостно поддержал ее Джобар, без церемоний забирая у ведьмы флягу и делая могучий глоток.

— Дракон, феникс, циклоп, целое войско, укрепленный замок — что угодно можно создать и уничтожить в любой момент, если, конечно, обладать необходимым знанием.

— А ты им обладаешь? — вмешался Джобар.

— Не перебивай меня, варвар, — недовольно произнесла колдунья. — Ты сбиваешь меня с мысли. Бессчетные годы я провела здесь, постигая подлинную природу этого мира, чтобы через истинную магию обрести над ним полную власть. Я отказалась от обыкновенной практической магии слова, или, точнее сказать, магии имен — как известно, знание настоящего имени дает власть над предметом — и перешла к высшему виду — магии чисел. Мало кто из колдунов занимался этим видом магии со времен древнейшего и величайшего мага Пифагора, и сейчас уже никто не понимает ее истинную суть. В наше время только я изучаю структуру мира через ее численные выражения. Это позволяет проникать в самую суть вещей и изменять ее самым быстрым и эффективным способом. Главное, правильно определить соответствия и подобрать ключ. Я додумалась до всего сама, и это был долгий и мучительный процесс. Я затратила годы, думая, что вот-вот достигну вершины, но передо мной раскрывались новые дали, и я понимала, что все еще нахожусь у подножия.