– По улицам ходила большая крокодила! – заржал Бегемот, но его никто не поддержал.

– Их становилось все больше… Ой, они меня нашли! – пискнул профессор и смешной стариковской рысцой прошмыгнул за саркофаг.

Варганов оглянулся на внезапный шум – в холодильную камеру через незапертую дверь входили два санитара.

– Вот ты где, Присыпкин, и уже и нализаться успел. – Они ласково подхватили профессора под локотки.

– Дайте мне еще пять минут, и я опрокину все ваши заблуждения! – взмолился Присыпкин.

– Пойдем, пойдем, Архимед, – добродушно посмеивались санитары.

– Помните: мы не одиноки во Вселенной! – уже издалека крикнул «профессор». – Мир совсем не то, что кажется!

– Палата номер шесть, – покрутил у виска Кусок.

– Он же сразу сказал, что прилетел из Шестипалатинска, – запоздало припомнил кто-то. – А мы, как чмо последнее, уши развесили, поверили старому пердуну.

– Как грустно, господа… – сквозь икоту заметил Кусок.

– Но ведь ящер-то остался! Стало быть, не врал профессор, – округлив глаза, напомнил Варганов.

– Да нет там никакого ящера! Я вот смотрел и ни черта не видел и сейчас не вижу! – заявил Кусок.

– Должно быть, надо еще клюкнуть, – подсказал Бегемот, но его не поддержали.

Всем сразу стало холодно и скучно. На часах уже был третий час ночи, «марухи» внезапно вспомнили об утреннем обходе, и никто не стал их отговаривать.

– Эй, Варганов, чего рот раззявил?! – внезапно вызверился на Варганова прапорщик. – Срочно восстановить пломбы: вот-вот гебисты заявятся – сердцем чую!

Сердечная чуткость прапорщика не вызывала сомнений. Варганов снова залез на колченогую стремянку и попытался приладить обратно замки и печати. Потом он крепко «задраил» дверь «холодильника», спрятал ключ в нагрудный карман и закрыл двери гаража на засов.

Наряд захрапел, задудел на разные лады, больше всех старался Кусок. Варганов вполглаза прикорнул на колченогой банкетке.

Громкий стук в двери гаража и окрик «Откройте! Комендатура!» подбросили Варганова с лежанки. Он распахнул дверь в темную каптерку. В темноте солдатские тела походили на брошенные вповалку спиленные бревна, но Варганова удивила недобрая тишина. Только прапорщик еще подавал признаки жизни; его натужное дыханье слышалось с дивана.

– Подъем!!! – крикнул Варганов, но никто не пошевелился.

Он посветил фонариком в синюшные омертвелые лица. В дверь сердито громыхали.

– Товарищ прапорщик, вставайте! – Варганов потряс Куска за плечо.

Тот вскочил, но не удержался на онемевших ногах и с грохотом упал, опрокинув столик с остатками пищи.

– Встреть, Варганов, – простонал Кусок, – скажи, что мне с животом плохо…

Варганов поспешно отпер гараж. Разыгравшаяся метель ворвалась в едва раскрытую дверь, и сильный толчок снаружи отбросил Варганова к стене. Он едва успел вскочить и козырнуть, прижав к себе автомат. В ангар вошли трое. Высокий сутулый майор сунул ему в лицо удостоверение военного коменданта, имя и фамилию Варганов не успел рассмотреть.

Двое сопровождающих быстрым шагом обошли помещения и, распахнув дверь в каптерку, оглядели «спящий» наряд и обездвиженного прапорщика, пытающегося козырнуть лежа на полу. Тем временем высокий майор решительно направился к холодильной камере. Варганов поспешно вернулся на пост номер один и встал навытяжку у дверей «холодильника».

– Пароль? – шепотом спросил он у майора, одновременно перегораживая автоматом вход.

– Какой на хрен пароль, постовой? Ты что, не видишь, кто перед тобою? Да я тебя, салага, в цифру шесть согну!

– Пароль, товарищ майор, – захлебываясь от страха, пролепетал Варганов.

Высокий майор с пустыми, как вычищенные алюминиевые донца глазами, сделал шаг к Варганову и потянулся к стволу автомата.

– Товарищ майор, я не могу вас пропустить, еще шаг – и стреляю на поражение! – прошептал Варганов, отступая к запертой двери.

Костенеющими пальцами он сдвинул флажок предохранителя, рывком отбросил затвор и прицелился в расплывающееся, как прокисший студень, лицо майора. Дульный срез огрызнулся огнем. Искаженное лицо, уже не человеческое, а злобно демоническое, исчезло, как лопнувший воздушный шар, но на звук выстрелов из каптерки выбежали еще двое.

– Стой, стрелять буду! – деревянным языком отбарабанил Варганов и дал по бегущим короткую, звонкую очередь. Цевье автомата скользнуло из рук. В глазах вспыхнули бенгальские огни, он бескостно осел на пол и, привалившись спиной к косяку запертой холодильной камеры, потерял сознание.

Варганов очнулся от того, что кто-то пробовал снять с него ремень автомата. Он потянул оружие на себя, одновременно пробуя подняться, и словно угадав его желание, Варганова неожиданно ловко и сильно подбросили и поставили на ноги. Перед ним стоял незнакомый штатский, неприметный с виду, весь какой-то сермяжный, но с лукавой хитринкой в небольших светлых глазах. На лацкане его пиджака светился значок – алый меч из рубинового стекла с тонкой золотистой окантовкой.

Варганов огляделся: дверь в холодильную камеру была распахнута… но тех, в кого он стрелял, в помещении уже не было.

– Пароль… – прошептал Варганов.

– «Сивка-Бурка, вещая каурка», – усмехнулся штатский. – Капитан Копейкин из Москвы, – не по уставу представился он.

– Я что, в людей стрелял? – с сомнением спросил Варганов, уставившись на темные зеленоватые лужицы на выщербленном бетоне гаража.

– Добро должно быть с «калашами»… – усмехнулся Копейкин. – А кто сказал, что это были люди, так видимость одна…

– А кто? Гвиберы? – спросил Варганов.

– Это что за зверь?

– Ну, драконы, как в том ящике?

– О как все запущено-то, – не то удивился, не то обрадовался Копейкин. – Ну что с тобою прикажешь делать? Мы уже рапорт написали, что никакого дракона нет.

– А что есть?

– Есть ездовая собака в кожаной сбруе, удрала от наших доблестных полярников. За полвека шерсть от оттепелей вылезла, вот и похожа незнамо на кого. Находка подлежит утилизации согласно установленным правилам.

Копейкин говорил громко и браво, так докладывают старшему по званию исполнительные служаки, но веко на правом глазу предательски дергалось, точно отбивало собственное сообщение.

– А ты молодец, рядовой! Будем ходатайствовать о представлении тебя к следующему воинскому званию, – понизив голос, пообещал Копейкин. – Только вот беда… Дружбаны твои так и не проснулись. – Он кивнул на каптерку, где вповалку лежали бойцы. – Похоже, крепко спиртом траванулись, один прапорщик живой, заранее так нализался, что пить уже не мог.

– Им же до дембеля три месяца осталось… – прошептал потрясенный Варганов.

– Ну, будет, будет… Не плачь… – похлопал его по плечу Копейкин. – В конце концов, это был их выбор. Живое думает о жизни.

Прощаясь, Копейкин протянул Варганову сухую крепкую ладонь:

– Хочешь к нам? В «Сивку-Бурку»? Мы редко кому предлагаем.

– Нет, я с армией завяжу. Не могу я в людей стрелять…

– Тогда возьми хоть это, – Копейкин взвесил в ладони небольшую кованую острогу, – и поберегись, те ребята обид не прощают.

– Да куда мне ее, я ж на срочной, а такую вещь в тумбочку не спрячешь, – смутился Варганов, но глаза блеснули мальчишеским азартом.

– А ты черкни адресок. Доставим… Эх, жаль погнулась немного – видно, удар был не слабый, – заметил Копейкин.

– Так это легко исправить, – поспешил заверить его Варганов, он даже испугался, что Копейкин вдруг передумает и не отдаст острогу. – У меня дед ковалем был, отец тоже немного кумекает, и адрес у меня простой: Архангельская область, поселок Волин…

Через полтора года кованая острога, подаренная Копейкиным, переехала из Волина в Москву, как уверял Присыпкин, тайно захваченную драконами. Сергей Варганов по лимиту оформился в московскую милицию и до поры до времени драконов не встречал, разве что обуянных зеленым змием становилось все больше и больше. В конце девяностых Варганов случайно встретил Копейкина в «горячей точке», и с тех пор они не теряли друг друга из вида.