Поэтому прежде чем заниматься политикой, наукой и искусством, человек должен не только есть и пить, но и обладать определенными качествами души, а если их нет, то никакие еда и питье ничего в этом человеке не изменят. Многие великие композиторы, писатели, полководцы умерли в нищете. Духовность не вырастает из материальности, как не вырастает альтруизм из эгоизма.

Исходя из ошибочного постулата о первичности материальных потребностей, марксисты строят в целом ошибочную однобокую материалистическую социологию. Материалистический монизм марксизма пронизывает все основные проблемы бытия человека, природы, общества. В марксизме все развивается благодаря материальным факторам. В развитии общества решающую роль играет материальное производство. Семья возникла потому, что появилась частная собственность, и отец семейства хотел передавать материальные ценности по наследству. Государство и нации возникли потому, что богатые захватили власть над бедными и построили аппарат принуждения. По предположению марксистов, при коммунизме должны отмереть государства, нации, семья в традиционном смысле слова. Конечно, это абсурдные мечтания, но эти абсурдные мечтания часто становились руководством к действию.

Коммунистический анализ капитализма в узких рамках материалистического мышления оказался неверен. Капитализм — это необязательно нищета рабочих. Ущербность капитализма не в низкой производительности труда по сравнению с социализмом, а в моральной деградации. Маркс также говорил об этом, но для него эта проблема имела второстепенный характер.

В результате целью коммунистического учения стало построение мещанского общества, что вполне естественно для материалистической идеологии. Многие скажут: «Как же? Ведь партия выдвинула столько выдающихся борцов, ведь велась борьба за нравственность!». Не партия, точнее, не идеология коммунизма выдвинула выдающихся борцов, а идеалы справедливости, веры в светлое будущее, как они были поняты простыми людьми. Когда надо было строить новое общество, возводить Днепрогэс, Беломорканал, защищать новое общество во время гитлеровского нашествия, поднимать страну из руин после Великой Отечественной войны, выдвигались самые достойные. Какие лозунги становятся главными? Поднимем! Защитим! Отстоим! Кто герой этого времени? Активист, приносящий на алтарь общественного благоденствия свою жизнь.

И вот новое общество построено, его независимость защищена. Какой девиз выходит на первый план? «Догнать и перегнать!». В чем нам догонять, а тем более перегонять Запад? Ведь мы были лучшими во всех областях, кроме одной — количества материальных благ на душу. И главной целью становится построение сытого мещанского общества, а главными героями этого общества — колбаса и хрусталь. Описывая советскую интеллигенцию, английский ученый Р. Саква пишет:

«…Коммунистический режим породил своеобразный парадокс: миллионы людей являлись буржуа по своей культуре и устремлениям, но были включены в социально-экономическую систему, отрицавшую эти устремления»[466].

В результате на практике с вещизмом в СССР боролись и осуждали, высмеивали мещанство, но в то же время фундаментом мировоззрения была материалистическая, а по сути — мещанская идеология. Конечно, все сказанное несколько упрощает дело. Если бы встретились ученые-обществоведы, то одни могли бы доказывать, что Маркс был гуманистом и выступал за всемерное раскрытие творческого потенциала человека, все это они подтвердили бы цитатами. Их оппоненты могли бы доказывать прямо обратное и также подтверждать свои утверждения цитатами.

Но основная масса народа академиками не являлась и положение коммунистической доктрины «прогрессивней тот строй, у которого выше производительность» понимала просто: у кого джинсы лучше, тот строй и более прогрессивен. А это, в свою очередь, вело к критическому настрою по отношению к социалистической системе.

Таким образом, в СССР сложилась раздвоенность базовой теории и практики. Образно говоря, мы пытались построить из деталей велосипеда книжный шкаф, при условии что отказаться от деталей велосипеда нельзя и их обязательно необходимо использовать при сборке шкафа. Естественно, что процесс такого ваяния был далек от эффективности.

Возникновение наций, согласно марксизму, обусловлено в первую очередь материальным фактором. Когда исчезнут материальные предпосылки, исчезнут и этнические образования.

Маркс считал, что националист и социалист — непримиримые понятия. Истинность убеждений социалиста, по мнению Маркса, надо проверять на национальном вопросе, у Маркса это называлось «щупать больной зуб». У Ленина это звучало несколько иначе: « …поскрести иного коммуниста — найдешь великорусского шовиниста» или «Марксизм выдвигает… интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве…». У Ленина нет ни одной работы, которую он посвятил бы величию России. «Мировая революция», «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» — вот цели большевиков. У выдуманного Марксом и Лениным пролетария не должно было быть Отечества, хотя у реального оно обычно имелось.

Конечно, переоценивать значение интернационализма не стоит. В коммунистической теории было одно, а в советской практике — другое. Несмотря на тезис о «праве наций на самоопределение, вплоть до отделения», коммунисты собрали в единое государство разваливавшуюся Российскую империю. А потом без лишних красивых слов присоединили территории, которые царская Россия потеряла во время войны 1905 года с Японией.

Более того, позднее, в конце 1940-х годов, для слишком ярых интернационалистов был придуман термин «безродный космополит». Его автор — член Политбюро А. А. Жданов. В январе 1948 года, выступая на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС, он говорил:

«Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять свое лицо, стать безродным космополитом».

Есть мнение, что Сталин понимал, что коммунистическую доктрину надо заменять национальной идеологией, но не успел этого сделать.

«Сталин и попытался (Солженицын совершенно прав) в срочном, аварийном порядке заменить его (коммунизм) другим идеологическим горючим — великодержавным национализмом, но не успел — умер…»[467].

Опять же, мы стакиваемся с раздвоенностью теории и практики. От понятия «безродный космополит» Маркс, наверное, перевернулся в гробу. В результате у СССР сложилась национально-интернациональная система ценностей. Идеология коммунизма не стала национальной идеей, и именно поэтому мы так легко распрощались с коммунистическими идеалами в 90-х годах. Никто за них не боролся, они были чем-то чуждым, отвлеченным, не русским. А ведь надо было сделать всего один шаг, но он так и не был сделан.

Каким образом социалистическая идея появилась в России? Вместе с появлением партии, возглавляемой Ленином? Нет.

Первым шагом в наплавлении оформления социалистической доктрины можно считать «Русскую правду» Пестеля. Но как оформленная доктрина русский социализм появился позднее — в 30-х годах XIX века, ее основателем был Герцен. Это течение социалистической идеи, которое так и называлось: «русский социализм», разделяли многие видные русские мыслители. Для Достоевского проблема социализма была чрезвычайно значимой как выражение социального идеала и русской идеи вообще. Однако он был против социализма атеистического, богоборческого и, следовательно, безнравственного.

«Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского… Спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!»[468].