Кто же может быть хозяином СМИ и общественных организаций? СМИ и общественные организации могут быть или частными, или государственными, поэтому они могут зависеть или от государства, или от бизнеса.

В море дотационных общественно-политических СМИ существуют и в некоторой степени рентабельные СМИ, об общественных организациях здесь говорить не стоит. Однако рентабельность СМИ все равно не обуславливает их независимость. Продажа тиража (в случае печатных СМИ) никогда не покрывает их убытков. Главный источник прибыли СМИ есть реклама. Реклама прежде всего оплачивается бизнесом. Могут ли СМИ пойти против бизнеса и, например, пропагандировать коммунистические идеи? Сколько выпусков сохранится рентабельность газеты? Сколько месяцев протянет телеканал? Поэтому в условиях капитализма негосударственные СМИ в большинстве случаев выражают волю конкретного бизнесмена или выражают волю всего бизнес-сообщества. Иного не бывает.

Таким образом, независимых СМИ и общественных организаций просто не бывает, они могут завесить или от государства, или от бизнеса, чаще всего в лице отдельных бизнесменов. Все красивые лозунги о независимости СМИ и общественных организаций есть стремление сделать их независимыми от государства, а значит, зависимыми от бизнеса.

В рамках либеральной системы все политические оппоненты должны играть лишь роль массовки и ни в какой степени не угрожать существующим порядкам.

Существование антилиберальных партий предполагает их абсолютную неконкурентоспособность. Например, коммунистические партии сегодня разрешены в западных странах, но если бы они реально могли прийти к власти, то были бы немедленно разгромлены.

Из истории США известно, что в 1918 году представители социалистической партии занимали 1200 выборных должностей в 340 городах. Росло число избирателей, голосующих за социалистов. Это напугало власть, и в течение нескольких лет с социалистической партией как с дееспособной политической силой было покончено. Закрывались газеты, штаб-квартиры, убивали профсоюзных деятелей и т. д. Людям, которые сочувствовали коммунизму, было запрещено участвовать в конкурсе на премию «Оскар»; был создан так называемый голливудский черный список и т. д. Когда опасность коммунизма ушла в прошлое, давление на его сторонников ослабло, но, если коммунистические идеи снова наберут силу, все повторится. Например, во многих странах Восточной Европы на время болезненных реформ 90-х годов были запрещены коммунистические партии[428]. «Свобода» такова, что ты можешь «свободно» высказывать только те взгляды, которые никоим образом не могут поколебать существующий порядок.

Там, где могут составить конкурентоспособность ультранационалистические партии, как в некоторых странах Запада, они запрещены. Коммунистические партии также запрещены там, где они популярны, — в некоторых странах третьего мира, например Индонезии. То же и с исламистами, которые популярны в некоторых странах Востока, где они, естественно, также запрещены.

Другими словами, при либерализме ты можешь голосовать только за либералов. Выборы всегда происходят по принципу Форда: «Вы можете получить “Форд-Т” любого цвет, при условии, что этот цвет будет черным».

Принцип, в соответствии с которым свободно можно говорить только то, что разрешено, оформился во времена Французской революции: так, якобинцы приняли решение после «нескольких братских предостережени, выгонять всех литераторов, не стоящих на высоте якобинизма»[429].

Во времена Французской революции также говорили о свободе партийной деятельности, собраний, митингов, заявляли даже о праве на восстание. Но тем, кто не понимал, что это пиар, и пытался воспользоваться данным правом, отрубали голову, а 14 июня 1791 года был принят закон о запрещении не только митингов, но рабочих союзов и стачек. Позднее появился термин «враг народа». Врагами народа считались, в частности, «клеветники на патриотов, злоупотребляющие законами революции, обманщики народа, способствующие упадку революционного духа, распространители ложных известий с целью вызвать смуту, направляющие народ на ложный путь, мешающие его просвещению»[430].

Сегодня в некоторых странах Европы предусмотрена уголовная ответственность за отрицание Холокоста, а Палата депутатов парламента Чехии решила, что отрицание преступлений коммунистического режима является преступлением, аналогичное постановление готовится к принятию в Латвии[431]. В Польше работодатель имеет право разорвать трудовое соглашение с работником, если факт его сотрудничества в прошлом с коммунистическими спецслужбами будет официально подтвержден[432]. Во Франции 12 октября 2006 года Нижняя палата парламента приняла законопроект, согласно которому отрицание геноцида армян 1915 года в Османской Турции является уголовно наказуемым преступлением[433] и карается годом лишения свободы, а в самой Турции сажают в тюрьму тех, кто, наоборот, говорит о геноциде.

В демократической России Росохранкультура запрещает использовать в печати название некоторых организаций — например, словосочетания «Национал-большевистская партия» и аббревиатуры «НБП». Летом 2006 года Росохранкультура разместила на своем сайте письмо к СМИ, которое запрещало употреблять эти словосочетания под угрозой лишения лицензии[434].

Поэтому если считать свободой слова возможность для гомосексуалистов выступать по телевидению — можно сказать, что свобода слова царит полная. Но если понимать ее шире, то выяснится, что никакой «свободы слова» нет. В Средние века их называли богохульниками, в советское время — антисоветчиками, сейчас — экстремистами. Слова разные, а суть процесса одна. Господствующий класс всегда устанавливает рамки идеологически дозволенного, можно говорить все что хочешь, но только в рамках дозволенного. А если ты пытаешься говорить то, что противоречит доктрине господствующего класса, то твой дом — тюрьма.

Своих политических конкурентов стремятся запретить и другие режимы, но отличительная характеристика либерального подхода заключается в том, что запрет иных взглядов, идей и партий всегда сочетается с лицемерным лозунгом свободы СМИ, идей и убеждений.

И еще одно важное обстоятельство, на которое обращают мало внимания. Свобода СМИ — это не только цель, но и инструмент. Если вы можете говорить, например, что губернатор — коррупционер, а до этого нет никому дела, зачем такая свобода нужна? Такая свобода служит лишь «выпуску пара» и является одной из методик пиара.

«Некоторые воображают, что, если вы вольны говорить все что вздумается, это и есть демократия. Однако свобода слова — это еще не вся демократия, а только лишь одно из ее необходимых условий. Слишком часто получается так, что мы свободны говорить что хотим, а те, у кого богатство и власть, свободны делать все что хотят, не обращая никакого внимания на то, что мы говорим. Демократия — это не словопрения и не упражнение в ораторском искусстве, а система власти, как и любая другая форма правления. Свобода слова, равно как и свобода политической организации, обретает смысл лишь в том случае, если обеспечивает ответственность власть имущих перед теми, над кем эта власть осуществляется»[435].