— Прямо впереди, — подсказал Пик, когда они начали подъем, и тогда она поняла, куда они следуют.

Они углубились в старый лес, где тропки сужались и вились, напоминая змей. Колючие ветви кустарника торчали повсюду, иногда угрожая полностью преградить путь. Повсюду росла крапива, в траве щетинился чертополох. Здесь было тихо, настолько тихо, что можно было слышать голоса отдыхающих на пикнике из-за ручья — почти в четверти мили отсюда. Нест тщательно прокладывала путь, выбирая тропинки по памяти, не особенно полагаясь на Пика. Одежда уже промокла от пота, тело чесалось. Комары и мошки жужжали вокруг, лезли в глаза и в нос. Она сердито отмахивалась от них и досадовала, что нельзя выпить чего-нибудь холодненького.

Внезапно девочка очутилась в самом сердце леса, на поляне, посреди которой возвышался единственный громадный дуб. Другие деревья, казалось, расступились в смущении перед этим монстром, их стволы и ветви ужасно искривились. Они как будто изо всех сил тянулись к свету, полностью заслоняемому густой кроной дуба. Земля вокруг старого дуба была совсем бесплодной, если не считать маленьких площадок травы и кустиков. На древних ветвях великана не пели птицы. Белки не строили своих гнезд. Никакого движения, ни единого звука. Воздух был тяжелым и неподвижным, только жара и тени.

Нест задрала голову, глядя на старое дерево, прослеживая линию, где его густая крона упиралась в самое небо. Она давно не приходила сюда. Ей здесь не нравилось. Дуб-великан делал ее маленькой и беззащитной. Она была в ужасе, когда узнала, какой темной цели он служил и какое чудовищное зло в нем содержалось.

Дуб этот являлся тюрьмой для мэнтрога.

Пик рассказывал ей историю мэнтрога вскоре после их первой встречи. Она помнила древнее дерево с первого полета в парк на спине Дэниела. Она видела его в тусклом туманном свете и хорошенько запомнила. Даже в шестилетнем возрасте она понимала, когда что-либо грозило опасностью. Пик подтвердил ее подозрения. Мэнтроги были, по словам самого лесовика, «наполовину хищники, наполовину развратники, причем ужасными в обеих ипостасях». Тысячелетия назад они охотились на лесных жителей и на людей, пожирая и тех и других, и тогда разражались ужасные катаклизмы, приводимые в действие им одним понятной причиной. Они могли вырвать душу из еще живого тела, оставив жертву в пустоте и безумии. Они питались ей как пожиратели, но их интересовали не только темные эмоции. Они — мыслящие создания. Охотники. Этот вот заключен в дереве уже тысячу лет, здесь его заперла индейская магия, когда он стал совсем уже невыносимым. Он то и дело пытался высвободиться, но магия хранителей парка, лесовиков и людей, всегда была сильнее и препятствовала этому.

«До настоящего времени», — в ужасе подумала Нест, понимая, почему Пик привел ее сюда. Массивный ствол древнего дуба был распилен в трех местах, ветка откололась, так что древесина внизу была испещрена глубокими рытвинами, сочившимися зеленоватым соком.

— Он освобождается, — тихо молвил лесовик.

Нест без слов замерла, уставившись на глубокие порезы на теле дерева, не в силах отвести взгляд. Земля под дубом была сухой и растрескавшейся, обнажились корни, древесина выглядела болезненной.

— Почему это происходит? — шепотом спросила девочка.

Пик пожал плечами.

— Что-то расшатало магию. Может быть, смещение равновесия ослабило ее. Может быть, пожиратели изменили своей диете. Не знаю. Важно одно: мы должны отыскать способ остановить это.

— А мы сможем?

— Вероятно. Трещины недавние. Но сейчас повреждение куда серьезнее того, что я видел прежде, — он покачал головой, потом огляделся по сторонам. — Пожиратели чувствуют. Посмотри на них.

Нест проследила за его взглядом. Пожиратели сновали повсюду в тени, видны были только их глаза. Они выражали безошибочное оживление, а движения выдавали ожидание.

— Что произойдет, если мэнтрог освободится? — спросила она, вздрагивая под неуютными взглядами.

Пик нахмурился.

— Не знаю. Он так долго был в заточении в этом дереве, и теперь, думаю, этого не знает никто. Наверное, он и сам не прочь разобраться.

Нест склонила голову в знак согласия.

— Значит, мы должны удостовериться, что ничего не случится. Что я могу сделать?

Пик спрыгнул с плеча ей на руку, потом скатился по ноге на землю.

— Принеси мне соли. Один из тех больших мешков, какие используют для водяных кондиционеров. Каменной соли, если другой не будет. А еще мне потребуется мешок компоста. Целая тачка. Органическое удобрение или навоз тоже подойдут. А еще смола или деготь. Чтобы заделать эти прорехи. Сделай все, что можешь. Я останусь здесь и буду работать над усилением магии.

Нест покачала головой.

— Пик, что происходит?

Лесовик понял, что она имеет в виду. Он сердито потянул себя за рукав.

— Похоже на войну, я бы сказал. А ты как думала? А теперь — беги.

Она глубоко вздохнула и стрелой помчалась между деревьев. По узкой тропке, среди зарослей ежевики и крапивы, больно жалившей ее голые ноги. Даже не слыша его слов, она догадалась бы: Пик велит ей поторапливаться.

Спустя десять минут она уже бежала по гравийной дорожке к дому Роберта Хепплера. До Касс Минтер было ближе, и можно было отправиться туда, но Роберт больше подходил для ее задумки. Хепплеры жили в конце частной дороги у Спринг-Драйв на трех акрах лесистых земель, граничащих с парком в самом отдаленном месте на востоке, прямо над берегом Рок-ривер. Место поистине идиллическое, парк в миниатюре — с огромными деревьями и лужайкой, которую отец Роберта, инженер-химик по образованию и садовник по призванию, держал в безупречном состоянии. Роберт считал страсть отца к работам в саду дурацкой. Он обожал повторять, что отцу необходима длительная терапия, чтобы исцелиться от болезненного пристрастия к траве. Однажды он проснется и обнаружит, что никогда не был Мистером Зеленые Штаны.

Нест достигла владений Хепплеров, перелезла через ограду с северной стороны и понеслась по двору к дому. Дом, большой и безмолвный, стоял прямо перед ней, двухэтажное ранчо типа «Кейп-Код», крытый дранкой и окрашенный в белый цвет. В окнах виднелись раздвинутые шторы, цветы в деревянных ящиках радовали глаз пестрыми красками. Кусты аккуратно подстрижены, кругом цветочные клумбы. Плетенная из ивовой лозы садовая мебель так и блестела. Все инструменты для работы в саду заботливо убраны в сарай. Все на своих местах. Дом Роберта выглядел как с картины Нормана Рокуэлла. Роберт клялся, что однажды сровняет это все с землей.

Но сегодня Нест не думала о доме Хепплеров: слова Пика и увиденная ею картина не давали ей покоя. Она и раньше видела Пика взволнованным, но не до такой степени. Она пыталась не думать, каким болезненным выглядел старый дуб, с обломанными сучьями и трещинами в стволе, корнями в сухой земле, но зрелище живо возникало перед ее внутренним взором. Она поспешила к дому Хепплеров; тенниски поднимали клубы пыли, зависающей в жарком, влажном воздухе. Родители Роберта должны быть на работе в «Эллайед Индастриел», но сам Роберт — дома.

Она вскочила на чисто вымытое крылечко, оставляя за собой следы пыли и гравия, позвонила в колокольчик — безуспешно, потом нетерпеливо забарабанила в дверь:

— Роберт!

Она знала, он дома: одна из дверей открыта. Наконец послышался торопливый звук шагов по лестнице: он спускался из своей комнаты.

— Все в порядке! Я уже иду! — Белобрысая голова показалась в дверях. На нем была футболка с правилами «Майкрософт» и джинсы. Он увидел Нест. — Что это с тобой случилось, ты так барабанила в дверь! Думала, я глухой, да?

— Открой же, Роберт!

Он щелкнул замком.

— Есть кое-что поважнее. Я был прямо в разгаре загрузки фрактальной кодовой системы, которую давно искал в Нете. И оставил ее не защищенной паролем. А что если я ее снова потеряю? Караул! — Он протянул к ней руки, растопырив пальцы. — Что ты делаешь здесь? Я думал, ты пошла купаться вместе с Касс и Брайанной. Кстати, они, кажется, ждали тебя. Разве Касс тебе не звонила? Я что вам, связующее звено? Почему все должно зависеть от… Эй!