— Но почему?
— Дарки, — ответил Стил, — умеют ждать тысячелетиями. В истории их расы была эпоха ужасных войн, которые практически отрезали их от остального мира, но опасно заблуждаются те, кто уверен, что дарков можно списать со счетов в межпланетной политике. Тиэрин может казаться тебе ходячим недоразумением, но если дело дойдет до боя, с ним побоится соперничать половина земных и алленских высших, потому что его сила совершенно иного порядка, чем у нас.
Губы Майкла шевельнулись, но вопрос так и не успел прозвучать. Стил скользнул к стене: его внимание привлекло небольшое отверстие вентиляции, закрытое решеткой.
— Сюда, — шепнул он, подозвав Майкла. С другого конца трубы доносились чьи-то голоса, смятые расстоянием и металлическим грохотом. "Учти, Росса…" — Майклу удалось разобрать только этот обрывок фразы, когда ладонь Стила опустилась на его глаза, перед которыми тут же возник образ двух далеких фигур.
— Учти, Росса, я вытягиваю тебя в последний раз… — прошептал Арк, наклонившись к самому лицу ученого. Его тон был непривычно резок, голос холоден, а слова отрывисты.
— В следующий раз — а я думаю, он обязательно наступит, — можешь даже и не надеяться, что я буду играть с Реальностью ради того, чтобы тебя спасти.
— Не нужна мне ничья помощь, — бросил Росса. — А особенно твоя. Не будь я так опасен для нашей милой Реальности, ты бы первым отдал меня под расстрел!
— Чушь, — прошипел Арк, и Майкл сжался, почувствовав, как взгляд орионца пронизывает сознание Фабио до самых потаенных глубин.
— Зачем он тебе? — продолжил Арк. — Скажи, Фабио, скажи, чтобы я это услышал… Ты задумал вывести его из игры до того, как он станет слишком опасным для твоих мелочных планов? Или ты забыл, что мне обещал?
— Вот что, Арк, — произнес Фабио, скрестив руки и устремив надменный взгляд в бездонные глаза орионца. — Я устал от этой морали. И устал от твоих бесконечных попыток меня убедить.
Майкл словил себя на мысли, что будь он на месте Росса, то не выдержал бы натиска матово-черных, завораживающих своей безучастностью глаз.
— Дай мне уйти, — напряженно прошептал Фабио. — Я знаю, скоро все изменится. Ваше правление не вечно, и очень скоро ты будешь искать союзников, но если то, о чем я догадываюсь, все-таки случится, я не хочу быть ни на чьей стороне. Пусть я не так силен, как ты, но тебе стоит дважды подумать, прежде чем угрожать тому, кому известны тайны Ориона…
Глаза Арка вспыхнули яростью, невыразимой яростью, способной вмиг перечеркнуть тысячи жизней.
— Вот видишь, — сказал Стил, отдернув руку от глаз Майкла. Росса и орионец тут же исчезли.
— Арк, — продолжил аллен, — и тот не держит все под контролем. В нашем несовершенном мире некому продать душу за абсолютную власть. Мы все сегодня в проигрыше, каким бы приятным не казался наш выигрыш: дарки получили договор с земным командованием, аллены — голову Кэнада, орионцы — беглого Фабио, который имел неосторожность быть слишком способным учеником… но в конечном счете многие из нас приходят к осознанию того, что весь этот мир и все, что происходит вокруг, — последствия одной давней, непоправимой ошибки.
— И что же нам остается? — улыбнулся Майкл.
— Повторять ее два раза: при рождении и смерти. Кстати, о смерти. Как там дела с установкой?
Майкл взглянул на часы с явно наигранной поспешностью.
— Для паники нет причин, — сообщил он. — Росса решил, что он чертовски хитер, когда делал ставку на высших и седьмых. Выследить тебя или меня было бы проще простого, но я нашел надежного человека и поручил ему эту миссию.
— Он не высший?
— Нет.
— Я его знаю?
— Безусловно.
Майклу было приятно видеть Стила озадаченным.
— Его имя, — глухо произнес аллен.
— Предупреждаю: ты расстроишься.
— Сказать честно? Мне это не нравится, Майкл. Планы твоего авторства всегда оригинальны, но если ты думаешь, что такое дело можно доверить обычному человеку, который не имеет представления…
— Что сделано, то сделано. Я просчитал все так, чтобы ни у Росса, ни у Кэнада… ни у тебя, уж извини… не было времени помешать ему. В тоннель, ведущий в шахту, нельзя переместиться — Росса об этом позаботился. Даже Лотт не смог пробиться туда, будучи "тенью", и мой выстрел попал в него, когда он оказался незащищенным…
Майкл смолк, заметив мрачную тяжесть в глазах Стила.
— Дело касается судьбы Земли, — добавил он, — и спасать ее должен землянин. Так сказал Юджин и я с ним соглашусь.
— Да, конечно… — вздохнул Стил. — Конечно. Наверное, я чего-то не понимаю. Мне всегда было сложно вас понять, хотя быть человеком для меня всегда означало нечто большее, чем просто им быть.
— Из тебя бы вышел отличный землянин.
— Я польщен, — произнес аллен сквозь слабую улыбочку. — Быть может, все-таки откроешь мне имя спасителя планеты?
— Все проще простого: Эксман. Зиггард зачем-то раскрылся перед ним и я решил, раз уж все складывается в нашу пользу… Когда мы были здесь с Джонсоном, то вымазались в каком-то мазуте. Я подбросил нашим ученым образец, и оказалось, что если его поджечь, то от установки в считанные минуты останется только память… Ты слушаешь меня? Что-то не так? Что с тобой? Стил!..
Эксман бросил быстрый взгляд через плечо, и неясное предчувствие опасности снова разбилось о безмолвие стен. Четвертая шахта заманивала его в паутину тьмы, света и сырости, сочившейся тяжелыми каплями сквозь ржавые суставы труб. Шаги генерала становились все быстрее, а каждый новый вдох был чуть тяжелее предыдущего. Морщинка между бровями Эксмана стала глубже, но что-то толкало его вперед, заставив забыть о сердце, подхватившем неровный ритм.
Игра теней становилась зловещей. Выползая из шахты, чья пропасть чернела под узким мостиком, они следовали за ним, словно призрачный отряд. Свет ламп, тусклый до ядовитой желтизны, рассеивался среди сотен труб, обвивавших стену гигантской порослью металла. Чувства отказывались покоряться здравому смыслу: Эксману казалось, что за его спиной мелькает чей-то силуэт, то отдаляясь, то приближаясь, заманивая в ловушку… Не в силах выдерживать воображаемую погоню, он остановился — и чей-то голос подхватил его волнение, вдохнув в него новую силу словами:
— Какая неожиданная встреча.
Тень, отделившаяся от стены, воплотилась в Роберта Флинна. В глазах, огромных, прозрачно-голубого цвета, не отражалось ничего, и эта бесчеловечная холодность парализовала волю Эксмана, отказав ему в возможности спастись.
— Роберт?.. — прошептал он. — Что ты здесь делаешь?
— Ты, — бросил Координатор сквозь кривую усмешку, — сначала подумай, с кем разговариваешь, а уж потом вспоминай о былых временах. Роберта Флинна никогда не существовало. Он был моей жалкой частью и то, что ты видишь, — тоже жалкая часть.
— Что тебе нужно? — шепнул Эксман.
— Ах, ты забыл… — усмехнулся Зиггард. — Позволь напомнить. Вы у нас в долгу, мистер Эксман… или Аксманн, тут уж сами разберитесь… Вам показать вашу подпись? Напомнить номер протокола? Ну, чего же вы смолкли? Вы же с образованием, мистер Аксманн, напрягите мозги, проведите литературные параллели, на вашу руку взгляните в конце концов! Черт возьми, я снова его слышу… мне кажется, или Эшли изрек очередную мудрость, о том, что здесь некому продать душу за абсолютную власть? Ну, мистер Аксманн, вы-то смогли бы возразить… за власть, может, и некому, а вот за стук сердца, за дыхание, за жизнь… Припоминаете того глупого юнца, чеха с немецкой фамилией, который засел за поворотом шоссе, ведущего в Прагу, с гранатой и стареньким ружьем? Откуда ему было знать, что он стреляет не во вражеского командира, а в алленского агента? Представьте, как сильно он удивился, когда убитый им фриц пристрелил его из его же оружия! Не эти ли слова шептали вы, мистер Аксманн, захлебываясь кровью, чувствуя, как вас покидает жизнь? Разве не просили вы, не умоляли, чтобы смерть отступила, чтобы вам дали право на последний выстрел, последний вдох? Вас услышали — чего же еще вы хотите? Или вас память вас подводит? Неужто вы не помните, каким героем вы были, как бежали из лагеря, как едва не замерзли на чердаке полусожженного дома, как решили бороться до конца? Не ваш ли безумный героизм тогда подкупил благородного Эшли?.. Впрочем, перед кем я распинаюсь… Пришло время платить по счетам. Я расторгаю свою часть договора. Мне вы уже не нужны.
