Когда Майкл О'Хара вошел в кабинет Ронштфельда, тот даже не потрудился взглянуть на него. Зам главкома выглядел подавленным и мрачным, что сразу убедило Майкла в серьезности предстоящего разговора. Они были друзьями, насколько позволяла пропасть между их званиями и жизненными позициями. Никто бы не посмел отказать Ронштфельду в отваге, но он патологически ненавидел риск и тщательно взвешивал любое решение, кроме тех, которые ему диктовала ярость. Майкл, бывший космический пилот, привык жить риском и разумной авантюрностью. Зная Ронштфельда много лет, он — как честный воин КС — и в мыслях не держал пользоваться своими "связями", употребляя их лишь на то, чтобы быть с заместителем главкома на "ты".

— Рад тебя видеть, Майкл, — произнес Ронштфельд без единого намека на радость. — Как работается в прошлом?

— Без особых проблем.

— Еще бы, — сказал зам главкома, пытаясь улыбнуться. — Простые люди седьмому не конкуренция.

— Что правда, то правда. Меня возненавидели, как только я получил генерал-лейтенанта в тридцать пять лет.

— Вот она, зависть, — усмехнулся Ронштфельд, но его улыбка была не более, чем ширмой для плохо скрываемого волнения. Создавалось впечатление, что будущее задание, ради которого Майкла вызвали в Центр, было таким серьезным, что зам главкома попросту не решался перейти к нему. Наконец, он то ли сдался, то ли взял себя в руки, и произнес:

— Перейдем к твоей новой миссии.

— А со старой что? — некстати спросил Майкл.

— О чем ты, Майк? Речь идет о судьбе Земли!

С губ Майкла едва не сорвался тяжелый вздох. Обычно с этих слов начинались на редкость тоскливые задания по отлову психов, перемещавшихся в прошлое и грозивших уничтожить планету. Зачастую они были опасны не больше, чем выстрел хлопушки, но поймать такого сумасшедшего стоило больших трудов.

— Все гораздо хуже, — заметил Ронштфельд, словив его последнюю мысль.

— Вот как?

— Сейчас не время для шуток. Вчера мы засекли мощный межвременной тоннель. Какие-то люди… воины… переместились в эпоху "Quo" из будущего, сквозь Предел времени. Эти события слово в слово описаны в древнем документе, который нашим ученым удалось частично расшифровать. Если верить этому посланию, воины из будущего прибыли, чтобы уничтожить Землю.

— То есть, — продолжил Майкл, которому вдруг стало не по себе, — воины из будущего… из нашего будущего… переместились в эпоху "Quo" и хотят гибели Земли?

— Рад, что ты так хорошо умеешь обобщать, — съязвил Ронштфельд.

— Но я…

— Приказ главкома, Майк. Ликвидировать незваных гостей поручено именно тебе.

— Но… подожди… — лихорадочно выпалил Майкл, вдруг поняв весь ужас своего положения. — Не вы ли рассказывали нам, что Предел нельзя преодолеть, даже людям из будущего?

— Мне бы очень хотелось в это верить, но наши радары вернее любых домыслов.

— И все же вы не уверены?

— Не говори глупостей! Ты знаешь, что теория времени столетиями трещит по швам! Все, что мы знаем о перемещениях, не позволяет сделать даже элементарные выводы. Агентов из будущего среди нас нет: это подтвердил один эксперимент — секретный. По крайней мере, их не было до вчерашнего дня.

— А новоприбывших вы проверяли? Это точно люди из-за Предела?

— Майкл! — выдохнул Ронштфельд, чье терпение начало сдавать позиции. — О чем ты говоришь? Для подобных экспериментов нужны четверо высших, которых я не имею права вызывать по каждому непроверенному подозрению! Монк подтвердил, что тоннель берет начало в будущем, и мне достаточно его слов. Если выяснишь, кто такие наши непрошеные гости, буду только благодарен. Что тут скрывать: твоя миссия не из легких… и, прежде всего, ты должен разобраться с их командиром — назовем его Запредельный. Его следует уничтожить. Без лишних раздумий и слов.

— Можно тебе возразить?

— Возражай, я послушаю.

— Это абсурд.

— Что именно?

— Такая постановка вопроса — абсурд. Если он из будущего, то это открывает перед нами поразительные перспективы. Разве тебе не хочется узнать, что нас ждет? Или хотя бы решить все эти проблемы с теорией времени? Подумай, как далеко мы бы могли продвинуться, узнай мы хоть долю того, что известно ему!

— Думаешь? — спросил Ронштфельд с ноткой сарказма. — По-твоему, я не рассматривал такую возможность? А теперь скажи: есть ли смысл сохранять жизнь тому, кто может быть выше всех нас по способностям и силе, только ради ответов, которые он все равно не даст? В нашей Вселенной, Майк, за любые тайны нужно платить кровью. Мы не готовы к этому, и рисковать Землей из праздного любопытства было бы верхом глупости.

— Пусть так, — нехотя согласился Майкл, — но как мне удастся уничтожить Запредельного, если он действительно выше нас с тобой?

— Не думаю, что это получится у тебя с первой попытки. Наблюдай, собирай данные, находи слабые стороны. Он сам отыщет тебя, в этом я не сомневаюсь. Ты для него — препятствие, тот, кто может нарушить его планы. Больше мне нечего добавить. Удачи, Майк.

Проделывая обратный путь по бесконечным коридорам, Майкл размышлял о своей новой миссии. И чем дольше он это делал, тем сильнее ему казалось, что сообщили ему только часть правды, причем не самую полезную. Когда стены зала прибытия померкли в сиянии тоннеля, Майкл как раз вспоминал самый неприятный пункт рассказа — о том, что Запредельный найдет его раньше, чем это сделает он.

Стук в дверь его кабинета в Министерстве обороны застал Майкла врасплох: посетитель явился к нему, едва он успел переместиться в прошлое, и это настораживало. Швырнув оружие в ящик стола, Майкл задвинул его коленом и поспешно сбросил каэсовскую шинель.

— Входите, — сказал он, наспех поправив галстук.

Дверь приоткрылась, и генерал Лесли появился на пороге. Притворная улыбочка отнюдь не украшала его лицо, будучи еще и бесполезной: все, что он пытался скрыть за ней, сквозило во взгляде, исполненном затаенной злобы. Прежде, чем Лесли успел открыть рот, Майкл вежливо заметил:

— Нет, я не забыл, что совещание начинается в двенадцать. Большое спасибо, что напомнили.

Лесли замер, слишком изумленный, чтобы говорить. После нескольких секунд молчания он бросил попытки понять, каким образом ненавистный О'Хара "прочел" его мысли, и удалился. Майкл проводил генерала снисходительной улыбочкой: он знал, что Лесли его, мягко говоря, недолюбливает.

Причина тому была банальной и старой, как мир. Главным в жизни карьериста Лесли было продвижение по службе; все, к чему стремился генерал, — украсить свои погоны еще одной звездочкой. И он обязательно добился бы своего, если бы на пути не возник генерал О'Хара, за считанные дни отобравший у бедняги всякую надежду на повышение. Конечно же, упрямец Лесли не сдался. Конечно же, его упорство не помогло. Отчаянная борьба за власть была первым, с чем столкнулся Майкл по прибытии в эпоху "Quo". Человек из очень далекого будущего, где простому седьмому и думать не пристало о какой-либо высокой должности, он смутно представлял, каких невообразимых пределов могут достигнуть хитрость и желание быть лучше остальных. В этом и заключалось одно из главных отличий мира прошлого от мира будущего: в эпохе "Quo" все ненавидели друг друга, тогда как во времена Майкла все давно привыкли ненавидеть алленов и орионцев.

Слабая вспышка блеснула перед его глазами. Рука Майкла метнулась за пистолетом, но ящик не открывался, хотя секунду назад был приоткрыт. Вспышка повторилась, на этот раз сильнее и ярче; искривление пространства превратило ее в пламя тысячи свечей, терзаемое ураганным ветром. Легкая тень скользнула по стене, и бешеное, искаженное пламя потухло, когда палец Арка соскользнул с зажигалки. Воздух наполнился горьким ароматом орионских сигар.

Появление орионца было верхом неожиданности. Никто не знал, как они выглядят на самом деле, но для землян Арк подбирал вполне человечный облик. Волосы янтарно-рыжего оттенка, знаменитая улыбка, в которой слились насмешливость и загадочность, — и, конечно же, впечатляющие глаза, абсолютно черные, немного больше, чем у людей. В их мрачных глубинах изредка проскальзывали тонкие нити света, как и в тот раз, когда Майкл видел Арка впервые. Вторая встреча привела его в похожее смятение чувств. Арк говорил с людьми, как человек, и Майкл чувствовал его, как человека. Но временами, на один короткий миг, он видел другого Арка, совершенно чужое существо, сила которого заставляла сердце сжиматься от необъяснимой тревоги. Одного короткого знакомства с орионцем было достаточно для того, чтобы понять: на его ладони поместится вся Вселенная.