— Ты противоречишь сам себе, — мягко отозвался юноша. — Сколько раз мы натыкались в Галактике на Разум? И все это — люди. Вспомни….

— Я еще это не забыл, Рэй. Но возможно что-то погнало наших предков по миру. А рядом с человеком, боюсь… если на тех планетах и был когда-то разум иной, мы об этом не узнаем!

Усмехнулся юноша, поймал руку Да-Дегана в свою.

— Знаешь, чего тебе не хватает? — спросил внезапно Рейнар. — Надежды! Надежды, что все еще будет.

— Ничего не будет, Рэй.

Слова сорвались с губ, а в следующую секунду он сам не верил в то, что сказал. Против его воли, нежданно, негаданно…. Сколько лет запрещал себе надеяться и верить! А тут… подняла голову надежда, словно занялся сухой хворост, опалило душу теплом.

Повернувшись к Рейнару, смотрел в зеленые сияющие очи, и не мог отстраниться и отойти, не мог сорвать морок. Да и не хотел….

Ждала душа этого тепла, ждала света, легкости и сияния. Ждала! Дождалась!!!! И у воздуха такой, неповторимый, сладкий вкус! И кружится голова от сияния миллиардов звезд разбросанных в вышине! Кружит голову хмелем. Кружит…..

Не вырваться из круговерти наваждения. Только крепко стиснуть руку Рейнара. Улыбнуться и горько и славно.

— Спаси меня, Рэй, — тих голос, скребется железным когтем по стеклу. — Ты один знаешь, как я слаб.

— Ты просто устал верить в себя.

— Было б во что верить!

— А я верю….

И снова взгляд глаза в глаза! Сколько было уверенности в этом взгляде, сколько силы! И казалось, крылья росли за спиной благодаря упрямству мальчишки, благодаря вере его и преданности.

Закрыв глаза, впитывать и заново для себя открывать когда-то хорошо знакомое чувство. Уверенность, дерзость…. Как не хватало этой уверенности! Словно перекати-поле швыряла судьба. Что ж, теперь он иной, благодаря Рейнару — совсем иной, ни себе юному, ни вчерашнему незнакомый.

Улыбнувшись, притянуть голову Рэя к своему плечу, встрепать волосы на макушке.

— Ой, мальчишка, — проговорить, чувствуя, как разжимаются тиски, державшие сердце в оковах. — Спасибо тебе. За все. За то, что ты есть!!!!

— За это не мне, — усмехнулся юноша. — Это к маме и папе…..

Освободившись из объятий Да-Дегана, Рэй отошел на пару шагов, улыбнулся лукаво.

— Кто тебя этому учил? — спросил Да-Деган внезапно.

— Улыбаться?

— Заставить человека поверить в себя?

— Ты. И Элейдж.

Затуманилось вдруг…. Налетело холодным ветром….

— Элейдж, — произнес Да-Деган грустно….. — Чертов сукин сын!

Рейнар пожал плечами.

— Не начинай, Дагги, — тихо проговорил юноша, — я все думаю о том нашем с тобой разговоре, и не могу поверить, что б Элейдж предал Лигу. Он в нее влюблен, словно б это его ребенок. Ты б знал, как он переживал, если где-то что-то шло не так.

— Но тогда я не понимаю его, Рэй, просто не понимаю!

— А себя? — и снова лукавство плещется в глазах, — если ты ненавидишь Императора, какого черта мотаешься на Эрмэ так часто? Я же вижу, каким ты возвращаешься! Ты словно сжигаешь себя. Разве так можно?

— Только так и можно, Рэй…..

Вздохнув, юноша подошел совсем близко, положил руки на плечи, посмотрел слегка снизу вверх.

— Забудь об этом, — проговорил задушевно. — Я понимаю, тебя мучает то, что ты делаешь. Но ведь это единственная возможность, которую ты нашел? Если да, то забудь о сомнениях!

— Не хочу, Рэй….

— Забудь! Не мучь себя понапрасну, делай, что должен, и когда-нибудь ты сам скажешь — «это было нелегко, но необходимо».

Как хотелось избежать прямого взгляда юноши, отвернуться, и не посмел. Не смог. Словно сам не властен был над собой. Единственное, что смог, снял руки юноши с плеч, сжав их в своих.

И казалось — покалывающим потоком из рук Рейнара в его — тепло, та золотая гремучая смесь, что позволяла чувствовать себя живым! Словно передавал мальчишка ему и свою силу, и свои надежды, и свою жизнь.

Задыхался от нахлынувшего… от красок ковра, устилавшего пол, от звуков и запахов ночи, от собственного сердцебиения…. Кружилась голова….

Отстранившись, отойдя к окну, смотрел в бархатную даль, с рассыпанными по ней яркими светляками огней далекого Архипелага, не уступавшими сиянию звезд.

— Что ж, — пробормотал внезапно себе под нос, — если ты всегда так смотришь на Хэлдара, понимаю, почему он приклеился к тебе как репей.

Весело звучала авола, будили тишину юные голоса. Смех, шутки, остроты сыпались словно из рога изобилия. У костра, разложенного посередине поляны, сидели несколько молодых людей и три девушки. Одна из них, рыжая, словно в косы были заплетены не волосы, а сам солнечный свет, держала в руках аволу и неспешно перебирала струны.

Невольно мужчина залюбовался ей. Ладная фигурка, симпатичное личико. А ко всему — голос, божественный и яркий, такой же яркий, как и пряди ее волос.

Темная тень, скользящая впереди внезапно остановилась. Обернувшись, воин укоризненно посмотрел на него.

— Нам нужно спешить, Аретт…

Кивнув, мужчина поспешил за провожатым, ступающим впереди бесшумно, словно большой кот. Но еще долго ветер доносил до него обрывки фраз и юные голоса.

Дом, с черным, неосвещенным двором, в окнах второго этажа которого едва теплился свет, казался еще более мрачным, чем обычно. Воин провел его через черный ход, оставив в сумраке одной из комнат, и удалился без лишних слов.

Взглянув на себя в зеркало, мужчина улыбнулся. Мало кто мог бы догадаться, что под рыжими прядями парика прячется холодное мерцание белоснежных локонов. Что холодный и презрительный господин Да-Деган Раттера может улыбаться так, что мурашки бегут по коже, но не от стужи, а от ласки и тепла, излучаемого серыми мечтательными глазами, лукавой улыбкой….

Столько лет носить маску, и не сметь даже приподнять ее. Улыбнувшись, он прошел по комнате, на несколько секунд задержавшись у выхода на балкон. Балкон опоясывал все здание, обегая его по периметру. Несколько лестниц спускались прямо в сад. Здесь было и мрачно и уютно. И госпожа Арима, вернувшись из скитаний, наводила в своем доме порядок твердой рукой.

Как многие из домов Амалгиры, просторный и полный света днем, ночью он казался заброшенным и таинственным, мрачным и холодным, полным тайн.

Впрочем, что касалось тайн, жилище Фориэ Арима просто обязано было быть нашпиговано ими. И сегодняшняя встреча говорила об этом без намеков. Один список гостей приглашенных на полуночный раут заставил его несколько понервничать.

Нет, Фориэ просто не могла оставить его в покое. Не могла простить ему ни Иллнуанари, ни близости к Императору. Впрочем, он на ее месте, вел бы себя совершенно так же.

И снова загадочная улыбка тронула его губы. И блеснули глаза. Что ж, он постарается быть ей достойным соперником. По-настоящему достойным.

Глядя в окно, он видел, как собирались гости, как некоторые из них прошмыгивали серыми тенями, а некоторые шли, не скрывая лиц.

Он узнавал грузную фигуру Гайдуни, сухощавого, поджарого Ордо, Вероэса, явившегося, по всей видимости, не званным. И многих и многих….

Тихо, душевно рассмеявшись, он прислонился спиной к стене, стараясь все же оказаться как можно более не замеченным.

Мрачный дом наполнялся голосами и светом и казался уже не таким мрачным, как несколько минут назад. Гости прибывали, и он подумал, что вряд ли и сама Фориэ Арима способна упомнить каждого из приглашенных.

Накинув на голову капюшон темно — зеленого, украшенного золотой вышивкой плаща, он вышел из своего укрытия и затерялся среди приглашенных. Подойдя к группе людей, окружившей гостеприимную хозяйку, он узнал Гая и задиристого рыжего Рокше, явно споривших о чем-то друг с другом.

— Я совсем не уверен, — гремел бас Гайдуни, — что так будет лучше для всех!

— Однако вы не можете спорить с тем, господин Элхас, — заметила Фориэ, — что господин Да-Деган Раттера стал слишком опасен для всех нас. Он прибирает к рукам Рэну. Он заявляет права на торговые трассы, которые никогда не принадлежали Иллнуанари. Он, в конце концов, угрожает безопасности Лиги. И вы смеете утверждать, что если этот… человек… подвергнется ликвидации, то это не исправит положения.