Дрэгар — эллипс с абсолютно идентичными по очертаниям двумя материками. Восточным и Западным. Лишь рассыпанные в океане острова абсолютно непредсказуемы и не симметричны.

Западный материк больше всего напоминает гладь озера, центром которому служит Виньера — столица Самбро, с расходящимися во все стороны "кругами" лесов и полей. Самый маленький — Королевский лес. Затем обширные равнины с бесконечными полями возделанных земель. Снова леса и "спрятанные" в них поместья дворян, свободные селенья и города. Лишь на юго-востоке прямо перед границей с Ильмасом, выбиваясь из этой "одинаковости", пролегает обширное пространство непроходимых болот, окружённое со всех сторон. С востока горами Эрн — похожими на неприступные Северные пики, с севера Восточным лесом, а с юга и запада — холмами, через которые и ведёт один из главных трактов Самбро — Ильмасский. Всего трактов насчитывается более пятидесяти, но главных всего четыре — своего рода торговые "артерии" Самбро. Оларский обеспечивает связь с Калибэ, Рединский — с северной провинцией, известной своим кузнечным производством, Западный — с Жерсеном — главным городом-портом Самбро и Ильмасский, соответственно, с юго-восточным соседом — Ильмасом.

Поместье де Крон располагалось всего в трёх днях пути от Жерсена на самом дальнем "круге" лесов. И, чтобы доехать до Виньеры, путешественники выбрали самый лёгкий путь — Западный тракт. Меньше чем через две недели он должен привести их к цели, столице Самбро.

Очередная лесная полоса была пройдена и под копыта лошадей приветливо ложилась плоская, как скатерть, равнина. Сочная трава, немногочисленные кустарники и цветы… множество россыпей цветов…

Но впереди уже снова виднелась тёмная полоса леса…

Костёр медленно догорал. Ярослав сидел рядом, любуясь его первозданной, завораживающей красотой. "Почему огонь так манит людей? Да, он дарит свет и тепло, отпугивает хищников, но он же пожирает всё живое, встречающееся на пути. Он одновременно добро и зло. Он Творец и он же Разрушитель. Что это может напоминать?.. Разве человек не имеет такую же природу?! Так, может, не зря люди обожествляли огонь, поклонялись его величию и просили у него милосердия?! Мы поклонялись самим себе, своему более варварскому, но одновременно и более свободному прототипу, не скрывающемуся под маской цивилизованности!"

Лёгкий шум вывел Яра из задумчивости. Алексимо устроился рядом с ним и теперь полулежал, опираясь на локоть, и пристально смотрел на "племянника".

— Ты какой-то странный в последнее время. Что-то случилось?

— Нет, ничего. Просто в мою голову лезут странные мысли… Как будто я спал всё это время, там на Земле, а здесь почему-то проснулся. Я впервые начал задумываться о природе многих вещей и… Хотя не важно. Не буду загружать тебя ещё и своим психическим состоянием.

— Чем-чем?

— Хм. Не важно. Сам разберусь. — Мстиславский грустно усмехнулся. А потом вдруг незаметно огляделся — все спали, ну а Максо… он уже понял, что никогда нельзя было сказать наверняка, когда тот спит, а когда просто лежит с закрытыми глазами. Ну что ж, если даже Максо и бодрствует, Яр постарается говорить так, чтобы он ничего не понял:

— Я давно хотел спросить у тебя, дядя, — Ярослав старательно акцентировал последнее слово, — какой была моя мать? — и подмигнул Алексимо — тот кивнул, давая понять, что принимает игру.

— Алисинья?! О, это была чудесная женщина! Понимаешь, у моего деда было двое сыновей: мой отец, старший, получил титул и земли, а мой дядя, младший, только долю земли. Традиция, что уж тут возьмёшь! Так вот у моего дяди и появилось это маленькое чудо. Алисинья была необыкновенной, эксцентричной, как сказали бы сейчас. — Губы Ала тронула лёгкая улыбка, а взгляд, казалось, обратился сквозь ткань времени прямиком в то далёкое, но такое родное время. — Замуж она вышла также за младшего сына одного из соседей отца. Они безумно любили друг друга, Бенедикт готов был на всё ради неё. У них обоих были более выгодные партии, но они пренебрегли всем: и богатством, и титулами. Алисинья и Бенедикт прожили недолгую, но счастливую жизнь… Они разбились во время прогулки — кони, запряжённые в коляску, понесли… — барон ненадолго замолчал. Казалось, он снова переживает случившееся. Потом, видимо собравшись с мыслями, продолжил: — Хорошо, что они не додумались взять тебя с собой. Ведь тебе исполнился тогда всего год… А потом меня назначили твоим опекуном, земли твоих родителей также временно отошли ко мне. Тебя же, по просьбе деда, вместе с няней отправили в Ильмас. К его хорошему другу. Там тебя воспитывали, учили всему, что ты знаешь и умеешь сейчас. И, насколько я видел, довольно успешно. Кстати, твой прадед умер три года назад. Тебе наверняка сообщили, — Яр кивнул. Он слушал предложенную Алексимо историю своей жизни и объяснения причины столь долгого отсутствия и сам поневоле сомневался, а не о нём ли, в самом деле, ведётся речь. Всё звучало так убедительно, что Ярославу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы привести разбежавшиеся мысли в порядок и напомнить самому себе о прошлом. Своем настоящем прошлом.

— Так что из родственников у тебя теперь остался только я. Очень хорошо, что ты, наконец, вернулся. Это твой дом. Как ты знаешь, у меня нет наследников — судьба так и не подарила мне сына — так что после моей смерти ты унаследуешь и титул, и все мои земли. Так сказать, в придачу к своим собственным, полученным в этом году — году твоего совершеннолетия [19].

— Прекрати, Алексимо! — Ярославу совершенно не понравилась поднятая бароном тема.

— Я не шучу Ярослав. Останешься ты здесь или вернёшься назад, ты — мой наследник. Не спрашивай почему, я вряд ли смогу найти верный ответ… Нравиться тебе это или нет, это моё последнее слово! — Де Крон поднялся и ушёл спать, оставив Яра одного наедине со своими мыслями. А подумать ему было о чём.

Лес угнетал. Неизвестно почему, но у Ярослава сложилось стойкое ощущение неминуемой беды. Он привык доверять чутью — оно не раз спасало жизнь, поверил ему и сейчас. Дорога вела на северо-восток, вокруг качали тяжёлыми ветвями деревья, шелестя листвой. Но даже в этом безобидном звуке молодому человеку слышалось предостережение, словно сам ветер нашёптывает ему на ухо. И, хотя ничего не предвещало нападения, Яр, тем не менее, настоял на увеличении бдительности. Всадники ехали молча. Оружие обнажено, напряжённый взгляд следит за каждым легким движением. Но ничего не происходило, Мстиславский уже начал сомневаться, и тут…

Стрела пронзила воздух там, где секунду назад находилась голова Алексимо. Войны барона мгновенно окружили своего господина и его друзей — из-за кольчуг и шлемов стрелы им были не страшны. В то же мгновение Максо вскинул арбалет — лёгкий свист, хрип и что-то тяжёлое рухнуло с дерева. "Молодчина, Максо!" Тишины продолжалась считанные мгновения, а затем нападающие медленно вышли из тени деревьев. Их было человек двадцать, в зелёных одеждах самого потрёпанного вида, с разнообразным оружием наизготовку: мечи, алебарды, кинжалы, обычные топоры, пара луков… В общем — сброд, причём слишком уверенный в своей победе — уж слишком нагло себя ведут.

Из общей массы, быстро окружившей небольшой отряд, отделился человек. Глядя на него, Ярослав понял — легенды о великанах основаны на реальности. Сказать, что он был большой, значило бы ничего не сказать — он был ОГРОМНЫЙ! Метра два с половиной ростом и, наверное, столько же в ширину. "Да, если бы он встретился с нашим сибирским мишкой, тот бы убежал от страха!" Яр с удивлением изучал вожака этой шайки.

— О, парни, смотрите, кто к нам пожаловал! — голос у этого великана совсем не вязался с его обликом — слишком тонкий и писклявый. — Кажется, это господа дворяне и их прихлебатели. Хе-хе.

Ярослава передёрнуло. Этот тип ему определённо не понравился — Яр ненавидел неудачников, способных лишь изгаляться. Да, он совсем недавно стал носить имя дворянина и ещё не успел проникнуться той гордостью, что испытывают все представители высшего общества, но, тем не менее, уважал этих людей, наделённых не только огромной властью, но и непомерной ответственностью за своих людей и земли. А этот, с позволения сказать, разбойник осмеливается смеяться над его другом, одним из лучших представителей дворянства?! Ну, уж нет!