– Знаешь, бросаем это дурацкое занятие. Все! Больше никому не звоним.

Димка пришел домой с тортом и цветами. Элька подлетела к нему первая, жалобно сплетничая про свою чуть не загубленную жизнь и оставляя на брюках мужа следы тяжелых воспоминаний в виде выпавших волос. Хорошо, что не умела говорить по-человечески. Из комнаты выползла Алена, неестественно улыбаясь во весь рот. Но главное испытание ждало впереди. Оно быстро согнало улыбку с лица дочери, когда родной отец достал из кармана куртки маленькую коробочку и протянул ее мне со словами: «Поздравляю, родная!» Я окончательно обалдела, а Аленка, тихо пискнув, протиснулась между нами к двери. В процессе тесных объятий до меня наконец дошло, что сегодня одиннадцатое декабря – день нашей первой встречи на святом месте, в бывшем бассейне «Москва». День, положивший начало нашей семье…

Муж, посчитав время для объятий достаточным, попытался от них освободиться. Не тут-то было. Я вцепилась в него мертвой хваткой. Во-первых, все лицо пылало от стыда, во-вторых, никак не могла придумать выход из ситуации. Как же можно было забыть про такой день?! Тем более что Наташка заранее дарила нам на этот юбилей новый телефон. Правда, подарка на самом деле не было. Но все равно, сидя дома, я не удосужилась вспомнить об этом дне и купить Димке хоть какой-нибудь несчастный сувенир!

Ему, наверное, было жарко. Он предпринял еще одну попытку освободиться от моих цепких рук:

– Ну-ну, солнышко, ты хоть посмотри, что я тебе купил! Вдруг не понравится?

Поневоле пришлось снимать оковы. Не стоять же у позорного столба своей совести до утра.

Не меняя пунцовой окраски, осторожно отступила и открыла коробочку: там, сверкая гранями, лежала моя мечта – перстень и сережки с капельками изумрудов. Вообще-то я равнодушна к украшениям, но, узнав, не помню от кого, что изумруд по гороскопу – мой камень, поневоле стала бросать косые взгляды в сторону ювелирных изделий. Вот так и углядела этот комплект, потрясший меня своей красотой до глубины души. Впрочем, ценой – тоже. Мы с Димкой в тот момент ждали Наталью, которая ремонтировала в этом же магазинчике свою цепочку. Очевидно, мужа мое потрясение тоже встряхнуло. Мне и в голову не могло прийти, что он примет решение о таком сказочном подарке. Наверное, ограбил наш банк – сбережения на дачу…

Все это молнией пронеслось в голове, вытеснив соображения, как теперь выпутываться из ситуации. Так и стояла молча, опустив голову и уставившись на драгоценный подарок. Именно в этот момент вернулась Алена, притащив за собой Наталью, увеличив, таким образом, количество свидетелей моего позора. Наташка принялась разглядывать украшение, ахая, охая, цокая языком и рассыпаясь в комплиментах Димке. В результате полностью завладела вниманием последнего. В это время Алена сунула что-то в мой карман, слегка при этом ущипнув. Я сунула туда руку… и вытащила не менее шикарную коробочку. Смутно знакомую…

– О! Твой ответ папику! – восхитилась Алена, и Наташка тут же переключилась на новый объект с требованием немедленно открыть!

Димка, по-прежнему парившийся в зимней одежде, по-девичьи засмущался:

– Может быть, потом…

– «Нет, нет, мы хотим сегодня! Нет, нет, мы хотим сейчас…» – дружно пропел дуэт из Натальи с Аленкой.

В моей душе стали рождаться нехорошие предчувствия. И они, как говорится, не обманули.

Димка извлек на свет божий образец высшей классической элегантности – во всяком случае, так было написано по-французски на красивой бирочке, находившейся внутри коробочки вместе с часами швейцарской фирмы «Лонжин» по достаточно высокой, хотя и не запредельной – восемьсот с чем-то долларов – цене. Наталья, как человек основательный, месяц назад приобрела эти часы Борису на день рождения, приходившийся на тридцатое мая. Деньги откладывала, как говорила, экономя на себе в процессе очередного похудания. Тогда я решила брать с нее пример. Мешала безалаберность. Подруга, как всегда, в трудную минуту пришла на помощь…

И опять – ахая, охая и цокая языком – Наташка рассматривала часы. Так, как будто видела их впервые. Дочь тоже надрывалась по первой программе. Только я, не поднимая головы, принялась вырисовывать носком тапочки замысловатые узоры на плитке пола, пока под дружные крики «Ура-а-а!!!» меня от него не оторвали. В смысле, от пола и от тапочки. Та отпала, а я была подхвачена мужем и торжественно расцелована.

– Иришка! Ты – чудо! – (Кто бы сомневался…) – Как же ты смогла отложить такие деньги при наших непомерных расходах?!

– Я-а-а-а-а… – Дальше началась непереводимая игра жестов. А что я могла сказать?

– Ну разве можно рассекречивать женские тайны? – вмешалась Наталья. – Димка, ты забыл рекламу про майонез «Кальве»?

– Молчу и раздеваюсь. Наталья, тащи своих – отметим!

Наташка замялась:

– Тащить некого. Если только Деньку, да она – бестолочь, и повода не поймет, по которому кусок торта выпал. Решит, что в кого-то просто не влезло… А мои мужчины раньше девяти не приедут. Словом, как получится…

А получилось совсем не так, как задумывалось. Димку после семи вызвали на работу – объявился какой-то трудный больной. Муж, бедняга, едва успел поужинать. Алена улетела к Алисе. До девяти я с блокнотом в руках просчитывала возможность своевременного возвращения Наталье долга и досчиталась до того, что денег в наличии у меня вообще нет. Но содержимое кошелька говорило, что по миру идти еще очень рано. Вот почему так получается? На работе все мои расчеты точны и безошибочны. Коллеги думают, что дома у меня в хозяйстве социализм – то есть все по-ленински, учет и контроль. Наверное, дома мои уникальные способности отдыхают или… используются не по прямому назначению.

Бросив свое занятие, в пятый раз подошла к зеркалу и полюбовалась на собственное отражение в изумрудном блеске. И опять себе понравилась. Испробовав несколько разных выражений лица, остановилась на надменно-вежливом. Не меняя его, взяла трубку зазвонившего мобильника и… ничего не поняла. Захлебывающийся женский голос истерично вопил про какой-то лес, куда я немедленно должна приехать. Я попробовала объяснить, что ошиблись номером, – меня не слушали. Вопли перемежались с рыданиями. Удалось разобрать, что женщина с больными почками сидит по пояс в снегу. Зачем – непонятно. Советовать вылезать бесполезно – давно бы сама додумалась. И тут меня осенило!

– Лия Михайловна? – Мне показалось, что спросила тихо. Да и разве ее переорешь? Но в трубке наступила благодатная пауза. Ненадолго: раздался новый мощный взрыв плача с последующими уверениями, что это именно Лия Михайловна и есть, о чем мне, как ясновидице, давно уже следовало бы догадаться. Я бесцеремонно перебила даму и рявкнула: – А теперь внятно и по порядку – зачем вы забрались в лес и сели в снег?!

Лия Михайловна почему-то обрадовалась и, не отвечая на вопрос, принялась благодарить Всевышнего и свой мобильник с определителем номеров звонивших абонентов. Пришлось опять ее перебить и сказать, что к ночи обещали усиление мороза. Ойкнув, она сразу же принялась докладывать о своих приключениях.

Мой звонок ее порядком рассердил, но не насторожил. Только перед отъездом она проявила неожиданное для себя упрямство – решила остаться и заночевать на даче. Бригадир рабочих сначала долго уговаривал Лию Михайловну не менять планов. Они обещали сыну не оставлять ее одну. И неужели ей не страшно – одной, на даче в реликтовом лесу? Не понравился тон, которым говорил бригадир, и Лия Михайловна возразила, что в коттеджном поселке девять домов. В случае нужды она найдет, к кому обратиться. Охрана – на месте. Некоторые владельцы живут здесь круглый год – например, Жадовы. Андрей, по псевдониму Добрыня, постоянно досаждает своими распевками. Хорошо, что хоть спит полдня. В конце концов, она сухо поблагодарила за заботу, попрощалась и ушла на кухню. Там и решила переночевать, не поднимаясь на второй этаж в свою спальню. Пустота огромного дома с большой площадью остекления пугала. Рабочие уехали.