Я ничего не понимала и не хотела понимать. Мне просто нравилось ощущать себя дома, пусть даже и опустилась до такого состояния – ниже некуда. Накатила дикая слабость, а заодно забытая со страху боль в мышцах. Вставать не хотелось.
– Ленусик, налей-ка мамочке горяченького бульончика да подай прямо сюда… в постель, так сказать. – Наталья уже успела раздеться, снять парик и удалить следы безумной косметики. – Попозже, деточка, тебе все объясним. Сейчас просто и соврать нечего.
К тому моменту, когда Алена вернулась, я уже успела сложиться пополам. Ошеломленная дочь принесла в бокале супчик и столовую ложку. Перед глазами опять нарисовалось лицо Ольгиного мужа, повернутое на сто восемьдесят градусов, – уже на дне бассейна. Меня передернуло от отвращения. И Алена, обращаясь к Наталье, растерянно сказала:
– Она почему-то не хочет…
– Еще не оттаяла, – деловито пояснила подруга. – Давай отнесем ее в родные места, на кухню. Мигом оклемается…
По пути я начала проявлять признаки жизни и попросила кофе с молоком. А на кухне вообще разоралась, что хочу на работу.
– «Не нужен нам берег турецкий», – вздохнула дочь. – Да и Африка нам тоже на фиг не нужна.
Мысленно я с ней согласилась и отправилась в ванну, где нечаянно уснула под шум льющейся воды. И если бы не бдительность Алены, кто его знает, чем бы закончилось приятное сновидение, в котором я на надувном матрасе гребла руками в сторону турецкого берега…
Часа через полтора я окончательно отбросила в сторону эмоциональную окраску событий сегодняшнего дня. Следовало обдумать дальнейшие действия. Едва ли «купавинцам» и «пантеровцам» придет в голову, что в гости к Ольге Григорьевне наведывались именно мы. О соседе я не думала: Владимир ведет совсем иную игру. И слежку за нами установил отнюдь не из-за боязни, что заложим его за хранение наркотиков. Кого он там собрался пришлепнуть – непонятно. Возможно, тех, от кого прячет жену и прячется сам. Но скорее всего… Ладно. Главное – не нас. И это радует… Завтра следует посетить коттеджный поселок у большого водного массива Зеленая поляна. Заказчик дизайн-проекта и работ Мелков Юрий Федорович…
Я загрузила хлебопечку продуктами для теста и весело поинтересовалась у дочери, что испечь – пирожки или булочки? Алена молчала. Не ответила она и на дубликат вопроса с настойчивой интонацией. Обиделась!
– Елена! Ты – взрослый человек. Почему вынуждаешь меня рассказывать о том, в чем я и сама пока не разобралась. И в конце концов, могут у меня быть свои тайны? – Произнося эту тираду, мысленно соображала, стоит ли мне тоже корчить из себя обиженную?
– Нормальные взрослые люди, имея ключи от входной двери, не ломятся домой через форточку волосатой головушкой без малейших признаков лица, намереваясь изменить фигуру родной кошки до состояния лепешки. И я еще не говорю о том, что ты входишь и выходишь из чужого подъезда, беря приступом барьер перегородки между лоджиями и… чужие вещи. Зоя Сергеевна вопила так, что сохранить этот эпизод твоей жизни в тайне удастся только на Крайнем Севере. И то – ненадолго…
В принципе, дочь не во всем, но права. Именно она навела меня на мысль, заставившую изменить планы на завтра, и я ее машинально поблагодарила.
– Это что же получается? Да у меня просто мания величия. По прибытии в коттеджный поселок Зеленая поляна нас вполне могут если не встретить, то уж проводить непременно заботливые сотрудники враждебных фирм. Наверняка их бывшие клиенты уже оповещены о возможном нежелательном визите… Нет, хорошо, что этот год не високосный… Никуда мы не поедем! – завопила я так, что Алена, продолжавшая интеллигентно развивать тему непутевой матери, запнулась и закашлялась, а Элька, из жалости слонявшаяся восьмеркой между моих ног, взвыла и отскочила в сторону.
– Вот! Даже у кошки нервы сдают! А она еще не весь русский язык знает, – сквозь приступы кашля выдавила Алена, и мы разом обернулись к входной двери. Там стояла улыбающаяся Наталья в дубленке:
– Я в магазин – за хлебом. Вам не надо?
– Пожалуйста, проходите, – посторонилась Алена.
– Зачем? – Улыбка на лице подруги неуверенно стала гаснуть.
– Как – зачем? Вы же теперь усовершенствовали вход и выход из дома. Лоджия – все там же. Еще не обвалилась. – Красноречивый жест перста указующего подкрепил слова дочери, и ничто на ее лице не говорило о том, что она шутит.
Но Наташка все равно расхохоталась.
– Никуда мы не поедем! – опять завелась я, и Наталья притихла, хлопая глазами.
– У маменьки сегодня тяжелый день, можно сказать критический. Только это слово сейчас все чаще воспринимается в другом смысле. Мало того что вы с ней хорошо покуролесили, так напоследок она еще чуть в ванне не утонула. С тех пор и сообщает, что никуда вы не поедете. Заклинило! Кстати, Наталья Николаевна, вы бы пришили к дубленке плечики. Они прямо напрашиваются. Забыли про них?
– Я никогда и ничего не забываю. Плечики мне дали вместе с дубленкой – при покупке, но не помню, куда они положились. А дубленка – не очень удачная. Один бок как будто толще другого. Смотрите сами… – Наталья раскинула руки в стороны, и мы действительно заметили этот недостаток.
– Может, ты так поправилась? На один бок, – с сомнением произнесла я.
Дочь же расстегнула пуговицы на Наташке, птицей застывшей в несостоявшейся попытке взлететь, и отогнула полу наизнанку.
– А вот и плечики! – радостно сказала Алена. – Соединены липучками и приляпаны к концу кармана!
– Дитя мое, – умилилась Наташка, – ты истинное продолжение своей матери. Только более догадливое. Я дубленку уже месяц таскаю и все вспоминаю, куда дела эти запчасти? – Подруга лучилась счастьем. – Теперь утру нос мужу. Говорила же, что никогда ничего не теряю… Ну ладно. Я побежала, потом поговорим…
8
Предчувствуя дальнейшие неприятные вопросы, я заговорила первая:
– Алена! Быстро за базу данных Московской городской телефонной связи. Мне нужен…
– Подожди, я запишу. – Дочь метнулась за ручкой, выкинула все содержимое своей сумки на кресло в холле, схватила сразу две ручки и рекламный листок стоматологического центра «Дентос-арт».
– Записывай, – милостиво разрешила я. – Воронко Альберт Андреич.
– Адрес?
– Адрес неизвестен.
– То есть как – неизвестен? Да ты знаешь, сколько по Москве Воронко? Как в Бразилии…
– Диких обезьян, – закончила я. – Среди всех обезьян, в смысле Воронко, Альбертов будет не так много. А там – посмотрим. Я – к соседу.
– И я с тобой!
– Пожалуйста, – пожала я плечами. – Только зря теряешь время. – Тем не менее дочь отправилась за мной.
Я улыбнулась дверному «глазку» и нажала на кнопку звонка. Он прозвенел оглушительно громко. На пороге открывшейся двери в позе официанта, с перекинутым через руку полотенцем, вырос Владимир. Я запихнула его назад, Алена закрыла дверь и только после этого пожелала ему доброго вечера. Я отметила, что на голове у него появилась новая шишка.
– Ты бывал у Светланы на даче? – поинтересовалась, не дав ему даже опомниться. Он задумался. – Раз думаешь, что ответить, значит, боишься говорить правду. Ничего криминального в этом визите не ищу. Впрочем, дело не в том. Меня больше интересует вопрос, прибегали ли супруги Шелепины к услугам дизайнерской фирмы «Купава»? – Владимир стоял как гранитный памятник человеческой тупости. – Ну, говорили тебе Светлана или Герман о том, что они благоустраивают территорию своего участка с помощью рабочих рук фирмы «Купава»? – Положение соседа не изменилось. – Ладно, отмякай потихоньку. Ты, Маугли несчастный, похоже, на отшибе забыл родной язык. Будь здоров. Береги верхнюю часть тела!
Мы с дочерью покинули соседа. Аккуратно закрыв за собой дверь, вернулись домой.
Алена уселась за компьютер, а я, вынув бомбильник, положила его рядом, ожидая звонка инкогнито с минуты на минуту, уверенная в своей правоте. Он не задержался. Знакомый, но неизвестный и не поддающийся описанию голос прошептал: