«Недавно вызвала меня к себе старший инспектор областного управления по профтехобразованию П. П. Цирятьева, Она упорно не признает наши ежедневные уроки, по-прежнему полагая, что ребятам вполне достаточно двух занятий в неделю. Полина Петровна в «системе» работает давно и по праву считается добросовестным специалистом.

— Давайте, Иван Григорьевич, план мероприятий по внедрению в вашем училище комплекса ГТО, — говорит она мне,

— Зачем? — удивился я. — Вы же знаете, что у нас более шестидесяти пяти процентов учащихся нормы уже сдали. Да и за остальных я ручаюсь.

Ежедневная физкультура — вот наши мероприятия.

— Нечего разговаривать. — Полина Петровна была неумолима. — Мне нужен план, по которому вы намерены внедрять в жизнь новый комплекс. Или вы, что же, хотите мне весь порядок нарушить?..

Закончила она, как всегда, примерно так: «Вы там у себя за славой гонитесь, а мне надо о ГТО думать».

Обидный вышел разговор. Опять мы друг друга не поняли…»

Недавно в Москве заседал президиум Российского республиканского совета ВДСО «Трудовые резервы».

Президиум одобрил работу, проводимую в Новокузнецком ГПТУ № 10 по внедрению ежедневных уроков физкультуры и рекомендовал продолжить проведение эксперимента со всеми учащимися.

На том заседании выступал заместитель директора Кузнецкого металлургического комбината Н. М. Миловацкий. Я записал его слова: «Питомцы ГПТУ № 10 в основном работают у нас на КМК. Это крепкие, закаленные ребята — к ним у нас претензий нет.

Зато есть — и серьёзные — к другим профтехучилищам, которые поставляют нам кадры. Слов нет, ребята год от года становятся грамотнее, культурнее, но вот их физические качества — сила, ловкость, реакция, общая закалка — нас не устраивают. Какие иной раз хилые да бледные приходят к нам из училищ сталевары, вальцовщики, плотники-верхолазы!

Словно кисейные барышни. Я назову вам сумму убытков по статье «заболеваемость», которые комбинат понес за девять месяцев прошлого года. 18 миллионов рублей! А ребятки Ивана Григорьевича Скачкова ведь не болеют…»

Теперь о ГТО. Ещё в сентябре 1971 года, то есть за полгода до введения нового комплекса, Скачков вывесил в вестибюле училища зачётные нормы по физкультуре и спорту для всех учащихся. Они почти полностью соответствовали нормативам нового комплекса ГТО. Иными словами, комплекс автоматически входит в учебный процесс училища. Скачкову нет нужды заботиться о специальных «мероприятиях по сдаче норм»: для его учащихся контрольные испытания по физической культуре давно стали делом привычным. Каждый из них ежедневно занимается физкультурой. Она, физкультура, стала для ребят насущной потребностью, привычкой… А ведь, если вдуматься, это и есть ГТО! Именно это, а не формальные старты ради «галочки» в отчёте.

Конечно, эксперимент Скачкова, как и всякое новое дело, не лишен пока что недостатков. Скачкову ещё предстоит, например, наладить более строгий дифференцированный медицинский контроль над учащимися. Ему надо более тщательно выверять дозировку физических нагрузок. Одним словом, не отвергать полностью сложившуюся методику, а заимствовать из нее все лучшее. Но в целом курс взят верный. Хотелось бы, чтобы эксперимент Скачкова был тщательно изучён и обсужден всеми, кто причастен к развитию физической культуры среди учащихся.

Вот последнее письмо, которое я получил из Новокузнецка. Скачков пишет:

Вы по праву можем назвать сегодня Александра Александровича Фадеева классиком социалистической литературы. Замечательные книги писателя живут и борются, воспитывают новые поколения советских патриотов в духе беспредельной преданности социалистической Родине и Коммунистической партии, помогают нашему народу строить светлое здание коммунизма, — говорил на торжественном открытии памятника Александру Александровичу Фадееву первый секретарь правления Союза писателей СССР Г. М. Марков.

Памятник писателю (авторы — скульптор В. А.Фёдоров, архитекторы — М. Е. Константинов и В. Н. Фирсов) установлен в самом центре Москвы — там, где на Миусскую площадь выходит улица Фадеева. А если стать лицом к улице Горького, то обнаруживается символический треугольник, который образуют памятники Горькому, Маяковскому, Фадееву — трём классикам советской литературы.

Фадеев писал о Горьком: «Среди писателей моего поколения нет ни одного, кто, входя в литературу, не был бы им благословлен». Фадеев писал о Маяковском: «Громадный, с громовым голосом, он бушевал и гремел с эстрад, рабочих клубов и в аудиториях высших учебных заведений, вызывая наше почтительное и несколько даже боязливое восхищение».

Памятник Александру Фадееву— это и памятник героям «Разгрома», «Молодой гвардии», героям его замечательных книг. Любимых книг нашего юношества.

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Дружеский жарж Н.ЛИСОГОРСКОГО

Особняк Федора Ивановича Шаляпина стоит на бывшем Новинском бульваре в Москве. После отъезда великого певца за границу в нём остались жить его первая жена Йола Игнатьевна, итальянка, в прошлом известная балерина, дочь Ирина и сын Борис. Это был некогда очень знаменитый в Москве дом. В нем у Шаляпина бывали Куприн, Леонид Андреев, художники Коровин, Поленов, братья Васнецовы и, конечно, Горький, который был там частым гостем.

Мой друг, художник Александр Дейнека, был однокашником Бориса Шаляпина, который когда-то учился во ВХУТЕМАСе, и мы по-соседски часто захаживали в шаляпинский особняк, как говорили тогда, «на посиделки». Великий русский певец жил тогда в Париже, кочевал с гастролями по разным странам, но в доме этом он продолжал как бы незримо обитать. Всё тут сохранялось таким, каким было при нем. На стенах висели фотографии Толстого, Чехова, Горького, многих других знаменитых людей русской культуры с самыми лестными дарственными автографами. И знаменитый шаляпинский портрет работы Константина Коровина, вернее, эскиз к портрету, полный движения, жизни и достоверности.

Перед этим портретом любил постоять Дейнека, раздумывая о самом Шаляпине, о его судьбе и о мастере, этот портрет написавшем.

А мне этот дом на Новинском бульваре особенно запомнился, потому что в нём мне довелось услышать голос Шаляпина. Нет-нет, не с пластинок, а настоящий шаляпинский голос, правда, прозвучавший по телефону.

Дело было так: на чужбине Шаляпин заболел, и по всему миру разнесся слух, что он умер. Дети его и друзья в нашей стране, разумеется, знали, что слух неверен. Но за рубежом это стало сенсацией, и со всех концов мира в Париж летели соболезнования по поводу его «кончины». Из Советского Союза, где знали, что это только слух, соболезнования, естественно, не поступили. И вот однажды, когда мы сидели у Ирины Федоровны и как раз слушали новую пластинку, зазвенел телефон. Ирина Федоровна сняла трубку.