Вот они выезжают из города, обсуждая Лехино интервью. В шутку говорят о сигналах, о FV, о пришельцах. Вот Сергей сворачивает с дороги, и словно сумасшедший несется по степи. Ее трясет, швыряет то влево, то вправо, бьет головой о потолок. Впрочем, почему «как» сумасшедший? На тот момент он действительно лишился рассудка, и не отдавал себе отчета в своих действиях. Как и Леха, набросившийся на него с кулаками.

Как и она сама…

Марина не знала, что чувствовал Сергей, сворачивая с дороги. Осознавал ли он себя, или, как она сейчас, не помнил, что с ним произошло. Но свои ощущения в тот момент, когда Леха набросился на ее мужа, и она потянулась, было, к ручке двери, чтобы выскочить из машины, она помнила отчетливо.

Страх. Панический, давящий страх, с которым невозможно бороться. Страх, буквально вдавивший ее в сиденье, и не позволявший пошевелиться из опаски, что ЭТО, снаружи, заметит ее. Услышит, как она дышит. Услышит, как скрипит под ней сиденье. Или, не дай Бог, услышит, как она открывает дверцу. Стоит ей выйти наружу, и спасения не будет! И ей оставалось только наблюдать за происходящим снаружи, время от времени слыша, как ЭТО проводит когтями по машине. Скрежещет ими, и ждет ее! Именно ее — остальные ему не были нужны, и оно позволяло им делать все, что угодно. Но если бы из машины вышла она — оно набросилось бы на нее в ту же секунду.

Марина не знала, что именно бродит вокруг машины, поджидая ее. Существо было низкорослым, и не доставало до окна, да и сама Марина, скованная ужасом, не решалась выглянуть в окно чтобы рассмотреть его. Но оно было там. Маленькое, с длинными когтями, которыми оно скребло по машине.

Потом был грузовик. Огромный, страшный, несущий смерть! Она рванулась, было, к дверце, но потом вспомнила о том существе, что ждало ее снаружи, и отпустила ручку, за которую, было, схватилась. Лучше такая смерть, чем та, что готовит ей нечто с длинными когтями. Почему грузовик взмыл в воздух, не доехав до нее каких-то десяти метров, она не понимала. Должно быть, так подскочил на кочке… Впрочем, в тот момент она и не задумывалась об этом, просто молилась, благодаря Бога за спасение.

Когда Сергей заглянул к ней, распахнув дверь, она сначала попыталась втянуть его в машину, и вновь закрыться, чтобы не позволить существу снаружи проникнуть к ним. И только спустя несколько минут, когда никто так и не ворвался в салон, и не начал рвать ее своими

когтями

она поняла, наконец, что это лишь галлюцинация, порожденная «голым безумием».

Поняла, но не поверила! До тех пор, пока не обошла машину и не убедилась в отсутствии на ней каких-либо царапин. Только тогда она смогла, наконец, заставить себе перестать озираться по сторонам.

Что было потом? Это она тоже помнила хорошо. Пережитый страх еще не успел выветриться из ее сердца, когда она увидела лежащего на земле водителя грузовика, залитого кровью, и бешено вращающего глазами. В тот миг она отчетливо увидела на его месте себя. Лишившуюся разума, израненную, жалкую, беспомощную, но при этом еще и опасную для самой себя, и тех, кого она любит. Тогда она и попросила Женю убить ее, если это случится с ней. Попросила, и почему-то совершенно не удивилась, когда он легко согласился сделать это.

Потом… Снова скачка по бездорожью. Сумасшедшая, почти бросившаяся им под колеса. Обсуждение того, что же делать дальше, и… И что?

Нет, не получилось. Память наткнулась на глухую стену и никак не хотела проскакивать дальше. Пустота. Что с ней произошло, и почему она оказалась на земле — побитая, вся в ссадинах, в разорванной одежде.

В разорванной одежде!

Когти! У того существа были когти!

Значит оно не плод ее воображения? Оно действительно существует, и оно напало на нее?

Стоп. Тогда почему остальные не видели ничего подобного?

«Ты закричала, забилась, стала рвать на себе одежду».

Почему? Зачем? Что с ней произошло?

Стоявший неподалеку «Жигуленок» заурчал мотором, и, осторожно тронувшись с места, покатил в сторону Медянска.

— В город поехали… — прокомментировал это молчавший до того Сергей, и попытался в очередной раз набрать номер на мобильном. Вновь безрезультатно.

— Может и нам? — подал голос Леха.

— Чего «нам»? — спросил тот. — В город что ли?

— Да нет… В смысле, просто ехать пора!

— Боюсь я… Давайте еще минут десять подождем, а? В прошлый раз накатило с интервалом минут в пятнадцать — двадцать, так может и в этот также будет. Если еще минут за десять ничего не произойдет — поедем. Давайте, может, пока планы обсудим? Что мы собираемся делать?

— А что, есть выбор? — спросил Женя. Девушки пока не торопились вмешиваться в беседу парней. Оно и верно — для чего еще существуют мужчины? Именно для того, чтобы брать на себя ответственность в такие, вот, минуты. И, как обязательно добавил бы Леха, чтобы потом, если что-то пойдет не так, служить козлами отпущения!

— У дороги только два направления, — продолжил он. — Вперед, и назад. Позади у нас Медянск, в котором сейчас творится неизвестно что, и в который лучше не соваться. Впереди — Омск, в котором никто нас не ждет, и рад нам не будет. А на пол пути к Омску — затерянный в глухой степи «Дзержинский», который, как мы предполагаем, «голое безумие» обошло стороной, а точнее — просто до него не добралось. «Дзержинский», который пустует с самого лета, и в котором у нас забронированы три номера. Переждем там как минимум день, узнаем, что происходит в мире вообще, и в Медянске — в частности. Тут и обсуждать-то нечего. Может, кстати, радио включим? Может повезет новости какие услышим?

Возражений не последовало. Сергей покрутил ручку радиоприемника, но на всех волнах был лишь белый шум. Значит сдохли не только сотовые.

— Вы заметили, что каждый раз что-то происходило сразу после того, как начинал вибрировать мобильный? — спросила Даша после непродолжительного молчания? — И это FV, которое на нем вечно высвечивается? Вы чувствуете, что оно имеет какое-то значение?

— Лично я заметила, — ответила Марина. — Это же началось с понедельника? Кажется, тогда я впервые увидела это FV. Сначала это просто было глюком телефона. Завибрировал, на несколько секунд выдал FV и умолк опять. А потом оно стало появляться чаще… И знаете, почему-то я боюсь этого слова. Как будто оно что-то значит. Оно иногда как будто само в голове всплывает… Оно вызывает какие-то жуткие ассоциации. Стоит о нем подумать, и как-то жутко становится, как будто… ну, не знаю, как будто увидела сбитого машиной кота!

— Знаешь, Мариш, — остановил ее Сергей. — Сейчас, вот, задумался об этом… И действительно, каждый раз перед тем как что-то плохое случалось, у меня вибрировал телефон и там появлялось это слово. Но вот на счет того, что оно какое-то жуткое. Ну да, в принципе, жуткое. Да. Но жуткое почему? Потому, что оно постоянно появлялось перед чем-то жутким. Вот и навевает ассоциации. Я теперь однозначно всегда пугаться буду, как только у меня на телефоне это слово появится. Ведь действительно, каждый раз когда что-то такое происходило, появлялось FV.

— Давайте попробуем разобраться, — заговорил Леха. — Систематизировать все, что мы знаем. Я, вот, например, даже не задумывался о том, что FV предшествует каким-то событиям. Теперь вспоминаю, и действительно так… То есть FV как-то связано в «голым безумием». Так? Так. А теперь вопрос, как думаете, появление FV на наших мобильниках — это предупреждение о том, что начинается очередная волна сумасшествия? Или это следствие этой самой волны?

— Или причина! — добавил Женя.

— Причина? То есть ты хочешь сказать что появление FV на экране мобилы вызывает приступ сумасшествия?

— Не совсем так. Смотри: нам точно известно что кто-то транслирует сигнал, вызывающий вибрацию телефона и появление FV через оборудование «МедСоты». И кто, и как это делает — мы не имеем ни малейшего представления. Знаем только, что приходит какой-то сигнал, попадает на ваши ретрансляторы, и расходится дальше. А зачем его посылают, вы не задумывались? Чтобы внести разлад в работу компании? Чтобы испортить ее имидж в глазах клиентов? А что, если тому, кто отправляет этот сигнал, плевать на «МедСоту» и на ее клиентов? Если цель сигнала — как раз «голое безумие»?