ОН. Встречались мы под кодовым названием «библиотека».

ОНА. Мама была против. Мне нужно было сдавать экзамены. Минута свободная — я уже не думаю ни о каких подругах, ни о чём… и мы встречаемся. И потом возраст… И одна дочь… ВООБЩЕ НАСКОЛЬКО Я СЕЙЧАС ЗНАЮ И ВИЖУ, У ПОДРУГ ТО ЖЕ САМОЕ— ВСЁ МАМА! «Какие у него цели, я знаю! Это ты, глупенькая, ничего не знаешь». А «глупенькая»-то же знала…

ОН. Да, все было секретно сначала. Борьба с внешними силами… Это нас ещё больше сплотило.

ОНА. Много времени отнимали всякие гуляния, свидания, провожания… Я уж даже не помню, как у нас встал вопрос о том, чтобы расписываться…

ОН. Провожать мне надоело!.. Да мама сама уже спрашивала: ну, когда ты расписываться будешь? Сначала все шло нормально: она в кассу вступила, деньги на свадьбу заняла… Ну, а потом началось… всё расстроилось.

ОНА (после паузы]. Он упрекнул раз-другой свою маму, что она делает для сестры больше, чем для него. А мама, к сожалению, высказалась так: «Серёжа таким не был». Значит, вроде это я повлияла. В общем, перед нашим отъездом на юг он пошёл в загс и продлил наше заявление до второго сентября.

ОН. Я решил: юг для нас будет вроде как экзамен. Потому что мы вместе ещё не жили. ЕСЛИ МЫ СМОЖЕМ ВМЕСТЕ ЖИТЬ, ЗНАЧИТ, НИ РОДИТЕЛИ, НИКТО УЖЕ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕТ. Приедем и распишемся. Так и получилось.

ОНА. Я говорю: «Мам, дай мне паспорт». Она говорит: «Зачем тебе?» Я ей: «Ну, просто нужно. Сегодня, говорю, или завтра…» Она говорит: «Он делал тебе предложение?» Я говорю: «Ну, в общем-то, да».

ОН. Мы всё думали: ЗАЧЕМ СВАДЬБУ? ТАК БЫ РАСПИСАТЬСЯ — И ВСЁ. Или уж собраться с самыми близкими друзьями, в кафе.

ОНА. Я сказала об этом своей маме, а у нее глаза четырехугольные: «Да вы что, сироты, что ли? А родители-то?»

ОН. Ну, вот и началось — родители, родственники… Хотелось, чтобы побыстрей день этот — свадьба — прошел. Волынка эта…

ОНА. Вот свадебный костюм, например, у нас был проблемой…

ОН. НУ НЕУЖЕЛИ ОБЯЗАТЕЛЬНО НА СВАДЬБУ ИДТИ В ЧЁРНОМ КОСТЮМЕ? Шить специально…

ОНА. Нет, всё-таки что ни говори, а свадьба ведь один раз бывает… По крайней мере первая. Ведь хочется, чтобы было красиво, чтобы день этот запомнился… Что в загсе говорили, я совершенно не слышала.

Очень волновалась.

ОН. Неделю я не знал, куда деваться — пока не привык к их дому. Прихожу раз, звоню, звоню в дверь — мне не открывают. У тёщи на кухне всё кипит, варится, вода льется — совершенно звонка не слышит. Я их слышу, как они там разговаривают, и звоню, и звоню—минут пятнадцать звонил. Ну, думаю, ехать, что ль, обратно домой?

ОНА. Раньше мама мне: «Ах ты, моя маленькая!» А теперь: «Ах ты, м-м-м…»—и всё. Я теперь для неё большая.

ОН. Тёща у меня ничего… весёлая.

ОНА. Когда жила дома одна, не было такой ответственности. Потому что знаешь: ты что-нибудь не сделаешь — кто-то сделает. А теперь—если мы, например, сегодня не купим, значит, завтра будем голодными.

ОН. Но всё-таки ЛУЧШЕ ЖИТЬ ОТДЕЛЬНО ОТ РОДИТЕЛЕЙ! И от хороших и от плохих. Даже если хорошие родители хотят чего-то хорошего, получается всё наоборот.

ОНА. Как-то в воскресенье мы встали в десять часов. А бабушка приходит, выяснила, что мы ещё не завтракали, и мне заявляет: «А Людмила (это тут у нас в квартире ещё есть молодожены), наверное, мужа своего уже покормила.

Она о нём очень волнуется!» Ну, Сережка схитрить решил: «Бабушка, ты ещё спала, а мы уже позавтракали!» Потому что мы-то с ним всё решим, для нас тут никаких проблем нет, а вот для них… Начинаются проблемы.

ОН. Я считаю, финансами должна распоряжаться жена. Я ей всё отдаю. Только теперь стал понимать, что деньги — это вода. А раньше думал: куда мать деньги девает?

ОНА. всё-таки никак ещё не могу войти в роль, не получается… Никак не можем всё рассчитать. Но у меня уже распланировано, что вот Сереже удобней по магазинам пройтись, а мне удобней готовить…

ОН. Я ей разрешил после тщательной проверки. Она пересаливает иногда… Или недоварит что-нибудь. Я пробую в основном, дегустирую.

ОНА. Яичницу ему по-особенному как-то там надо, не очень пережаривать… Стираю иногда, конечно.

ОН (в сторону). Смотря что опять же. Если чистое, то можно. Насчет рубашек она схитрила — дарила мне все такие рубашки, которые легко стирать.

ОНА. Когда нужно что-нибудь серьезное купить, мы с Анатолием идем вместе. Конечно, не в таком смысле, что я надену то, что ему нравится, — ну, по крайней мере то, не против чего он.

ОН. На работе у нас девчонки, и я вот сравниваю её и их— ну совершенно плюс и минус. Прямо люди другого века. Они мне говорят: «Серёёжа, ты устарел уже со своими взглядами.

Женился человек!» Я уже не отношусь к самой современной молодёжи.

ОНА. Специальности у нас с ним совершенно разные. Но вы знаете, очень интересно: если сейчас этот шкаф открыть, то здесь все мои медицинские книги. Так вот, он их лучше знает, чем я. А я — не так. То, что меня не интересует, то меня не интересует.

ОН. В общем-то, в наших отношениях почти ничего не изменилось. По крайней мере цветы ещё приносятся в дом. Мы ещё и до свадьбы чувствовали по отношению друг к другу какую-то ответственность. У каждого были моральные обязательства.

ОНА. Нет, разница всё-таки есть… У нас разговор об этом возник ещё давно. Когда мы первый раз заговорили о женитьбе, я ему сказала: «Сергей, я уже была замужем,[2] и я знаю, что это такое. Бывает, знаешь человека одним, а в жизни получается совсем по-другому. И я решила: что МНЕ НЕ НУЖНО НИКАКИХ ОФОРМЛЕНИЙ; Я СЧИТАЮ, ЧТО МОГУ СОЙТИСЬ С ЧЕЛОВЕКОМ И ЖИТЬ С НИМ НОРМАЛЬНОЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНЬЮ, ВОВСЕ НЕ РАСПИСЫВАЯСЬ. Вот когда это действительно будет необходимо, А НЕОБХОДИМОСТЬ ЭТА ТОЛЬКО ОДНА — РЕБЁНОК… В ОБЩЕМ-ТО, ЭТО И ДЕЛАЕТСЯ ИЗ-ЗА НЕГО… И если я по-настоящему буду убеждена, что я в состоянии всю жизнь жить с человеком, — только тогда я выйду замуж». Это я ему сказала через месяц или два после знакомства. Но потом… Однажды я сутки дежурила, а он был два дня свободен. И он мне говорит, что Гена, его друг, со своей женой Верой уезжает на лыжах. «Я бы хотел с ними поехать, ты не обидишься?» Я гозорю: «Серёж, а Генка бы уехал, вот когда Вера так же дежурит?» И что, вы думаете, он мне заявляет?.. Зная все мои взгляды, все мои рассуждения!.. Говорит: «Ну так она ж его жена». А я говорю: «Так какая же разница? ЧТО МЕНЯЕТСЯ ОТ ТОГО, ЧТО ОНА ЕГО ЖЕНА? Мы же любим друг друга. И они любят друг друга». Короче, я поняла, что даже если б мы с ним, не расписываясь, жили, где-то подсознательно у него бы работало: «Все равно она мне не жена». А вот если уж женился, то всё, тут уже какая-то зависимость или там ещё что-то. Существуют условности. И первое, где они проявляются, это в семье. Если мы, молодые, например, живем вместе, а не расписаны, то что скажут его родители, а что мои… Потом — общественное мнение, что скажут со стороны… те же соседи, которые будут с нами жить, и так далее.

ОН. Раньше мы встречались с друзьями. Сейчас уже времени нету.

ОНА. Приезжали, допустим, к нам мои друзья. А потом мы идём к его друзьям. НО ЧТО БЫ ЕГО ДРУЗЬЯ И МОИ ДРУЗЬЯ — ТАКОГО ВООБЩЕ НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ. Собирается наша группа, и не берут своих мужей и жен, потому что своя компания. Бывает, скажешь фразу—посторонний не поймёт, а только у своих она вызывает и смех и определенную реакцию. Так что у нас так: я хожу в общежитие, Виктор[3] тоже иногда с друзьями встретится — и никаких конфликтов,

ОН. Но даже если что-нибудь и случится… все, по-моему, можно простить и понять. Потому что ИЗМЕНА—ЭТО ещё НЕ КОНЕЦ СЕМЬЕ. Всегда можно исправить, любое положение… (После паузы). Я сейчас хожу и смотрю на афиши — так хочется сходить в театр. Раньше бы взял да сходил, а теперь — семейный бюджет… Мне, конечно, не очень много заниматься надо, у меня учёба-то заочная. А ей труднее — всё-таки третий курс медицинского. Так что в основном при тебе сижу, дорогая, чтобы ты занималась только.