- Н-нет, - неуверенно мотнул головой тот.

- Тогда садитесь с той стороны.

К собственному удивлению Жанны, ей удалось завести двигатель с первой попытки. Правда почти сразу же он и заглох, но со второго раза Жанне удалось обороты удержать.

- Правила я помню плохо, - глядя сквозь лобовое стекло, процедила девушка. – Но штрафовать нас некому и движение в городе… не плотное.

Передачу она воткнула со скрежетом. Прежде, чем тронуться, машина дважды дернулась. Но Жанна справилась. Отъехав от РУВД на сотню метров, обратилась к спутнику:

- Как вас зовут, напомните.

Священник открыл было рот, запнулся. Помолчал, потом спросил:

- Вас мирское имя интересует или…

- Все равно. Хотя… скорее церковное.

- Илларион, - назвался священник.

Щеки его слегка порозовели. Он покосился на девушку и, подняв подбородок, повторил:

- Отец Илларион.

- Прекрасно. Вот что, отец Илларион, мы с тобой сейчас поедем убивать Черного графа – самого главного вампира. Мы пытались сделать это вчера… - Жанна потемнела лицом. – У нас не вышло.

Жанна вкратце рассказала Иллариону о тех событиях, что имели место накануне. О гибели товарищей, о силе и чудесном свечении крестика. И о том, что оставила маленькое распятье в узком лазе и чудовище, даст Бог, оттуда выбраться не сможет. Священник выслушал ее очень внимательно. Покачал головой.

- То, что он до сих пор там, очень сомнительно. Да. Но проверить нужно обязательно. Только прежде, чем идти на такое дело, нужно заехать в храм. Я служу в церкви Богоявления, это совсем недалеко отсюда. Поехали?

По дороге от РУВД до церкви Богоявления, а это всего-то с километр, им дважды попадались организованные группы хмурых мужчин с колами и прочим колюще-режущим инструментом. Сколько таких ватаг действовало в то утро по всему Зареченску, Жанна не хотела даже думать. Илларион же расцвел улыбкой. Время от времени, крестясь, приговаривал:

- Слава те, Господи, наставил рабов своих неразумных на путь истинный. Прозрели чада твои.

Жанна косилась на него неприветливо. Что-то в этом «отце» ее смущало. Девушке не хотелось признавать, но дело, скорее всего, было в возрасте священника.

«Отец тоже нашелся… да он едва ли не моложе меня»

Вслух она проговорила:

- Туман вроде бы меньше стал, чем вчера.

- Конечно! – горячо поддержал Илларион. – Эта мгла, что окутала город, имеет явно мистическое происхождение. И напрямую связана с количеством упырей – чем их больше, тем туман гуще. Кстати – вот прямое доказательство влияния земных дел на тонкий мир и наоборот!

- Так ты что, всему этому рад?

Илларион осекся, отвернулся к стеклу. Вздохнул, потом проговорил:

- Горько конечно, что цена СТОЛЬ велика. Но свидетельства противостояния Добра и Зла людям иногда необходимы.

- Да-а?! – от такой трактовки событий из уст священника Жанна даже чуть не съехала с дороги. – Так ты хочешь сказать, что ваш бог нарочно допускает такие вещи, чтобы о нем не забывали, что ли?!

- Нет! Конечно же нет, - ответил Илларион. – Я не допускаю такой мысли. Просто… Просто я, как священник, впервые почувствовал свою НУЖНОСТЬ. Это долгая история… Нам сюда.

Уазик подкатил к ограде небольшой церквушки.

- Пойдемте, - позвал девушку за собой Илларион, выбираясь из машины.

У отца Иллариона в одном из подсобных помещений оказался целый запас осиновых кольев. Кроме того, он подготовил две полуторалитровых пластиковых бутылки со святой водой, надел на шею большой – вампира можно запросто забить в рукопашной – серебряный крест.

- Ну, все готово? – нетерпеливо спросила Жанна.

- Почти. Осталось только одно.

- Что именно?

- Вы должны исповедаться.

Жана долго молчала. Потом спросила:

- Это обязательно?

- Да.

- Ладно. А исповедовать меня будет кто? Ты?

- Мы можем съездить в Никольский собор, если желаешь. Но это отнимет время…

- Ладно, - перебила Жанна. – Надо так надо. Только… я раньше ни разу этого не делала.

- Я помогу. Пойдем в храм.

Неловкость, изначально присутствовавшая между девушкой и священником, после таинства исповеди только усилилась. Они долго ехали молча. Наконец Илларион решился молчание нарушить.

- Я, когда сказал о необходимости для людей очевидных свидетельств борьбы Добра и Зла, имел в виду в первую очередь себя… - неторопливо и немного отрешенно начал он. - Да. Дело в том, что, когда я встал на путь служения Господу, я искренне верил, что вот-вот еще немного, еще чуть и все переменится. Люди обратятся к Богу все. Искренне. Ведь не могут же они не думать о спасении своих же собственных душ. Но… прошли годы. Да, люди церковь посещают. Но верят ли? Такое чувство, будто они ходят как… как раньше в исполком ходили. Венчание, крещение, отпевание. Деньги в кассу заплатил, справку получил. Служители церкви то же – ходят как на работу. Своя иерархия, карьера… А однажды – я зимой по поручению епархии ходил проповедовать в милицию и в пожарную часть. – Илларион усмехнулся: - четыре раза в месяц, строго по расписанию. Так вот, как-то раз мне один пожарный вопрос задал. Без обиняков, прямо в лоб – ты, говорит, чего в попы-то пошел, парень? Работать не хочешь? Не помню даже, что я ему тогда ответил, но слова эти засели во мне крепко. Сто раз потом спрашивал я себя сам: а зачем ты, Илларион, в попы-то пошел? Какой во всем этом смысл?.. А потом в город пришла беда. И ты знаешь, грех мне, - Илларион перекрестился – но я обрадовался. Я ощутил свою НУЖНОСТЬ, понимаешь? Я понял, что могу бороться со ЗЛОМ. Может быть, моя ВЕРА была недостаточно сильна, но камень с моей души спал только тогда, когда я увидел материальное воплощение зла. И я подумал, что священники – это как военные. До поры до времени мы вроде бы и не делаем ничего. Ничего вещественного я имею в виду, чего-то, что можно пощупать. Но наступает момент, и без нас не обойтись. Вы понимаете, о чем я говорю?

Жанна кивнула. Илларион продолжил:

– Это как те же пожарные. В народе их недолюбливают, считают бездельниками, а стоит убрать пожарную часть - весь город сгорит.

- Тебе надо было не в семинарию идти, а в военное училище.

- Ага. Или в пожарное, - засмеялся Илларион.

Жанна тоже улыбнулась. Странное дело, но после этого разговора, своеобразной исповеди священника, она почувствовала себя намного спокойнее. Ее впервые со вчерашнего вечера посетила мысль, что жить дальше имеет смысл.

В Дмитриевском за минувшую ночь ничего не изменилось. Разве что туман стал жиже. Жанна направила машину по колее, проложенной в траве Костиным уазиком. Остановила ее на том же месте, перед самой стеной злосчастного дома. Выйдя на улицу, закурила. Взгляд наткнулся на их вчерашние окурки. Глаза девушки наполнились слезами. Илларион тактично стоял в сторонке, молчал. Потом начал преувеличенно внимательно рассматривать колы. Выбрал три, остальные положил обратно в машину. Помимо осиновых кольев священник приготовил еще молоток.

Жанна бросила окурок на землю, придавила подошвой. Подошла к Иллариону ближе, спросила:

- А что брать мне?

- Собственно я даже не знаю… наверное ничего. Лучшее наше оружие – молитва. Вы «Отче наш» знаете?

Девушка помотала головой.

- Повторяйте за мной: Отче наш, Сущий на Небесах!

- Отче наш, Сущий на Небесах, - послушно повторила Жанна.

- Да святится имя Твое. Да придет Царствие Твое…

Они повторили главную христианскую молитву несколько раз.

- Запомнили? – спросил Илларион Жанну, внимательно глядя девушке в глаза.

- Запомнила, - ответила она, но в словах ее не было уверенности.

Илларион помолчал. Потом посоветовал:

- Если вы запутаетесь, это не беда. Повторяйте любые слова, лишь бы они имели правильный смысл, ну например: «Господи, спаси и сохрани; укрепи веру мою, дай сил и наставь на путь истинный». – Священник улыбнулся. – Боюсь вас еще больше запутать. Запомните: главное – не сомневаться в силе Господа и не допустить в свою душу страх. Не дать сыну дьявола почувствовать недостатка в Вере, ибо если есть в камне трещина глубиной в миллиметр, то на миллиметр она и заполнится водой. Поняли?